Манул (СИ) - Македонский Ляксандр Олегович - Страница 45

Солоха закашлялась. Разозленная утопленница перестала играть, показав свою настоящую силу. Её длинные пальцы с силой сдавили тонкую шею селянки. И на этот раз Солоха начала по-настоящему задыхаться.

- Время вышло… — прошипела торжественно русалка, коварно усмехнувшись. — Коль проиграешь, душу потеряешь! Надеюсь, ты это помнишь!

И Солоху потянуло, потянуло вниз под воду с нечеловеческой силой. Ледяная вода обжигала почище пламени, забивая нос и уши. Русалочья лапа тем временем покинула шею, переместившись на ноги.

Девушка же отчаянно затрепыхалась, отчаянно размахивая руками и головой. В висках оглушающе стучала кровь, перед глазами вместе с пузырьками воздуха проносились обрывки каких-то водорослей, блестела чешуя мелких рыб. И с каждой секундой света становилось все меньше. Начал бледнеть и растворяться в водной дымке серп луны.

«Неужели это конец?» — пронеслась в голове девушки вялая мысль. Она начала сдаваться, выдыхая скудные крупицы воздуха.

В какой-то момент она уже была точно уверена, что умерла. Солоха со скрытым ужасом увидела собственное тело, распростертое безвольно в толщах мутных речных вод. Увидела синяки, украшающие шею и бледный, голубоватый, трупный оттенок, в который медленно окрашивалось ее тело.

— Уже скоро… — донесся до нее тихий шелест подводного течения, в котором слышался игривый смех утопленницы. — Скоро ты станешь нашей сестрой.

«Не хочу!» — попыталась выкрикнуть девушка, попытавшись выплыть. И каким же шоком стало для нее понимание, что тела больше нет, что ее уносит куда-то прочь от земной оболочки.

Последним, что увидела Солоха перед тем, как окончательно потерять сознание стала странная темная фигурка, решительно плывущая прямо к распростертому в толще речных вод мертвому телу. И страшный удар когтистой лапы, разорвавшей на части выплывшую навстречу русалку.

— Слишком поздно… — словно бы подтверждая ее мысли, прошептала утопленница, сверкнув ослепительной чешуей. Ее ледяная рука уверенно коснулась щеки девушки. — Ты уже умерла. Пойдем к сестрам. Пойдем домой.

Девушка часто-часто захлопала глазами. Она точно еще пару секунд назад помнила, что такое дом, и еще, она точно знала, где ее дом. Сейчас же она не помнила ничего. Ни кто она, ни откуда…. Пустота пугала, от нее болело где-то внутри.

Девушка смотрела на приветливо улыбающуюся русалку, на собственные руки, покрытые нежными чешуйками пытаясь понять, что же только что произошло. И почему русалка говорит, что уже слишком поздно.

Открыв рот, попыталась спросить свою знакомую и тут же захлопнула. Вместо слов куда-то ввысь поднялся целый столб смешных пузырьков.

«Интересно, куда они подымаются? Что там, на верху? » — подумала она, прищурившись.

— Ну же, дай мне руку! Скорее! — поторапливала тем временем девушку русалка. Странно, но сама она не касалась девушки, лишь бестолково плавала возле, то и дело протягивая руку. — Сестры будут волноваться!

Девушка неуверенно протянула руку, глаза русалки в тот момент зажглись какими-то недобрыми огоньками, она медленно приблизилась.

«Сестры… странно, но я абсолютно не помню, что у меня были сестры. Я вообще ничего не помню. Почему я должна идти за ней? Почему от нее меня так трясет? Кто она? А кто я? » — тем временем, подобно грому вспыхнула очередная мысль в сознании девушки.

Кто я…

Вопрос, словно бы обретя форму, завис между русалкой и девушкой. Она решительно одернула руку, испуганно оглядываясь по сторонам. Вокруг лишь мгла и мрак, а еще вязкая сырость, окутывающая тело. Эта сырость причиняла боль, осязаемую, которую невозможно было терпеть.

Вместе с одним вопросом тем временем начали вспоминаться и другие.

«Кто я? Откуда? Что делала? Как попала сюда?» — проносился перед внутренним взором целый хоровод вопросов. От них дико заболела голова. Застонав, девушка сжалась, пытаясь закрыть уши, замотав головой.

Почему эти вопросы подобны ударам кувалды? Почему они заставляют ее так мучаться?

Где-то на краю сознания бесновалась русалка. Она пыталась подплыть, пыталась схватить девушку за руку, что-то кричала. И злым огнем полыхали ее глаза, а чешуя встопорщилась наподобие длинной шерсти.

Но как бы она не старалась, подплыть не могла, вынужденная бессильно злобствовать рядом.

«И это моя сестра? Нет, она не моя сестра. Она врет, она враг» — подобно молнии ударила девушку очередная мысль. И подобно молнии она рассеяла ту дымку, что накрыла сознание девушки. Лишь мига хватило ей, чтобы все вспомнить. И с каждым воспоминанием бледнела русалка, расступалась мгла, а девушка ощутила долгожданное тепло. Запрокинув голову, она увидела свет, где-то там, наверху. Он манил, звал. И девушка была не в силах ему сопротивляться, стремительно кинувшись навстречу.

— Вернись! — выла где-то внизу русалка. — Вернись, сестра!

— Я тебе не сестра! — в последний миг, обернувшись, ответила девушка. В тот момент ее уже не интересовал вопрос, как она смогла заговорить. Она просто вспомнила свое имя, и это еще больше укрепило ее во мнении, что надо идти. — Я человек! Я Солоха, из села Солнечное! Я ведьма, убившая Болотника, я та, кто дала обещание спасти своего друга! Прощай, меня ждут!

***

Сознание возвращалось к Солохе медленно. И первым ощущением, которое она почувствовала, стал чей-то настойчивый поцелуй. Вместе с ним в тело приходил спасительный воздух. Девушка резко распахнула глаза, инстинктивно дернувшись и заклявшись. Неизвестный отступил мгновенно, позволив ей самостоятельно приподняться.

Обессиленная, Солоха не долго смогла удержаться и рухнула обратно на землю. Незнакомец тут же услужливо метнулся, смягчив ее удар. И теперь, когда он вновь нависал над ней, селянка смогла рассмотреть его получше.

Высокий, но при этом сутулый и болезненно костлявый, с копной густых свалявшихся черных волос он больше походил на дикаря. Безумно блестели его гранатового оттенка глаза. Взгляд у него был острый, настороженный. А искусанные губы его то и дело кривились, обнажая неестественно длинные резцы.

Каждое его движение было дерганым, каким-то нервным. Словно бы в любой момент он был готов убежать, и лишь выискивал повод для бегства. Широко раздутыми ноздрями он с шумом вдыхал-выдыхал воздух, то и дело беспокойно вертя головой. При этом с намокшей гривы прямо на лицо селянки капала холодная вода.

— Тише, тише, — она и сама не заметила, как коснулась своей рукой его заросшей щетиной щеки. Незнакомец моментально застыл, не решаясь даже лишний раз вздохнуть. Только его узкие зрачки еще больше утончились. — Пожалуйста, не надо так бояться…

Даже мимолетного касания хватило Солохе, чтобы услышать безумное биение чужого сердца, ощутить нестерпимый жар тела и необычайный для такого телосложения тонус мышц.

— Простите, хозяйка, — одними губами прошептал он, моментально отстранившись. Наверное, он бы убежал, если бы девушка вновь требовательно не схватила его за руку.

— Ты ведь тот самый вовкулака, да? — она попыталась улыбнуться. Незнакомец округлившимся глазами следил за ней, не в силах уйти, кивнув в ответ.

— Спасибо, что спас меня… — прошептала она. Да, это выражения глаз, этот нездоровый блеск сумасшедшего, больного существа определенно мог принадлежать только низшему оборотню. Тому самому, о котором предупреждал Май.

И, словно бы только дожидаясь этого момента, в голове послушно проступило очередное воспоминание:

…Единственное спасение для них — смерть.

Девушку внутренне перекосило. Это было сказано тоном не терпящими возражений, тоном человека полностью уверенным в своей точке зрения. Но сейчас, рассматривая исхудалое лицо вовкулаки, его впалые щеки, заостренные скулы она поняла, что это существо не виновато в том, каким уродилось. Это просто несчастный страдалец, обреченный всю жизнь мучаться. И самое страшное он тоже хотел жить, жить назло всему.

— Как тебя зовут? — спросила она миролюбиво, заставив низшего испуганно вжать голову в плечи. Грязные пасма волос моментально прикрыли его лицо. Поэтому рассмотреть, какая гамма эмоций снедала вовкулаку, было невозможно.