Манул (СИ) - Македонский Ляксандр Олегович - Страница 32

— Впервые видел вовкулаку своими глазами! — восторженно бубнил он, размашисто жестикулируя. Сидящий на облучке Митяй лишь по-отечески усмехался, выслушивая этот бессвязный восторженный лепет. Ехавшая же за добриковской телега варваров следила за пятым сыном с плохо прикрытым презрением. Глядя на надутое лицо Сураона, отца Адина, Солохе осталось только посочувствовать своему новому товарищу.

— Тебя что-то беспокоит, я прав? — спросил манул, покосившись на нервно теребившую края своей рубахи девушку.

— Я сама не знаю… — виновато откликнулась Солоха, растерянно оглянувшись. — Как-то в груди щемит, — она виновато улыбнулась, дотронувшись рукой до груди. — Муляет, понимаешь?

— Надеюсь, это не из-за вовкулаки? — манул нахмурился, пристально глядя на свою спутницу. Девушка же задумчиво покачала головой.

— Нет, это что-то совсем другое… Словно бы меня что-то зовет, а что, понять не могу.

Манул озадаченно хмыкнул. Что-то на подобии этого он уже когда-то слышал, пытаясь припомнить от кого, и когда. Внезапная догадка стала для него настоящей неожиданностью. Исподтишка разглядывая нервно мотающую головой девушку, он пришел к выводу, что его опасения подтвердились. Неосознанно, но Солоха чувствует смерть своей наставницы. Чувствует, что нить их связывающая оборвалась.

Впрочем, когда-то это должно было произойти. Старая ведьма все равно должна была помереть, не сегодня так завтра.

Манул не смог не восхититься находчивости старой ведуньи. И силу она передать успела, и опасный артефакт спрятать, и надежную охрану обоим состряпать.

— Интересно, почему это я должен ей помогать? — манул презрительно скривился. Людей он не любил, а ведьм особенно.

— Ну, может потому что у Раамона Даксталь есть невыполненное обязательство одной весьма почетной и уважаемой колдунье? — Матрена хитро сощурилась, проведя рукой по лицу. Манул охнул, его зрачки просветлели, выпущенные ногти с силой впились в густую траву.

— Это вы! — воскликнул он пораженно. Та самая ведьма, что однажды спасла ему жизнь, та самая, обучившая его всем ведьмовским премудростям.

— Именно. К тому же, как мне известно, ты и сам вроде как направлялся в Столицу, я права?

— Верно.

— Тогда, совмести приятное с полезным, и твой долг жизни будет зачтен. В противном случае, ты и сам знаешь, что тебя ждет…

— Знаю, вы сами мне когда-то рассказали об этом, — Май понурил голову. Его обыграли, обставили как глупого котенка. — Если она вам так дорога, то почему сами не отправитесь с ней?

— А разве ты не видишь, что я умираю? — уголки губ старой ведьмы дрогнули, в глазах заблестели слезы. — Плохо же ты слушал мои рассказы, оборотень. В течение долгих лет я умираю, медленной и мучительной смертью. Моя душа не покинет этот мир, покуда я не передам свой дар кому-то другому. А как только я это сделаю, я начну выгорать. Я даже не хочу думать о том, что меня ждет. Я слишком много грехов совершила по молодости. Боги за это меня не пощадят. Поэтому, пожалуйста, защити мою избранницу. Чтобы она не повторила мою судьбу, и дар не стал для нее таким же проклятием, как и для меня.

Старуха плакала. Тихо катились крупные слезы по ее щекам, поблескивая серебром в лунном свете. И в тот миг. Глядя в ее настоящее, старое и несчастное лицо манул понял, что как бы ему не было противно. И как бы сильно он не любил ведьм и людей, он исполнит волю старой ведьмы.

— И еще, до поры до времени не говори ей всю правду. Я хочу, чтобы девочка запомнила меня только с хорошей стороны. Моей участи это не облегчит, но все же…

— Хорошо, я ведь ей тоже задолжал. Спишу на это, — кивнул оборотень.

— И еще, надень, пожалуйста, штаны, а то еще простудишь самое святое, — ведьма озорно подмигнула, растворяясь в ночном тумане. Манул же тихонько выругался. Заговорился и не заметил даже как трансформировался. Обернувшись, оборотень поспешил стянуть с веревки чьи-то мужские штаны.

— Да, неплохо живут крестьяне в этом захолустье, — фыркнул оборотень, подпоясывая штаны тонким кожаным пояском.

Устало, вздохнув, манул опустился на гору дорогих восточных ковров, перекочевавших с чьей-то повозки в телегу к Добрику. Ковры оказались удивительно мягкими. Прикрыв глаза, оборотень и не заметил, как начал дремать. Говорить об истинной причине своего решения он пока не будет. Действительно, пусть Солоха запомнит свою наставницу как доброго и честного человека, но не как ведьму-убийцу.

***

Эту ночь обоз встретил в диком поле. Стоило только солнцу окончательно скрыться за горизонт, как вокруг, вдоль тракта растянулась цепочка ярких, весело горящих костров. Возле каждого стояло по две — три телеги, стоял веселый разноголосый гомон, пахло подгоревшей кашей.

Солоха сидела на облучке, безо всякого вдохновения жуя недоваренную пшеничную кашу. Недалеко суетился Добрик, пытаясь помочь наймитам собрать некое подобие шатра для купца. Как и обычно, его стараниями очередное чудо инженерной мысли прожило около пары минут, а после скорбно покосилось, заставив работяг недовольно переглянуться. Стало понятно, что от добриковской помощи больше вреда, нежели пользы.

Манул же держался как всегда обособленно, с явным удовольствием созерцая уже третью провальную попытку поставить толковый шатер. Ему-то шатра точно было не предусмотрено, потому, видимо, и веселился.

— Позор, позор моим сединам! — картинно заламывал руки купец, с ненавистью покосившись на рухнувший шатер. — Все, посплю без него!

— Куда уж вам, Добрик Владисловович, — залебезил перед ним Митяй, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Остальные наймиты тоже втихую усмехались только больше разъяряя купеческую кровь. — Комары закусают, да и холодно ночами спать. Мы-то привычные, а вы…

— А я сказал, значит, по-моему, будет. Расстелите мне на моей телеге, — упрямо замотал головой купец.

Мужики недоуменно переглянулись, но спорить не стали, спешно убрав шатер. Желание клиента — закон.

Следующим внимание Солохи привлек шум с соседней стоянки, где как она знала, расположились северные варвары. Шум был весьма необычным, более напоминая выстукивание каких-то маракасов и барабанов. Заинтригованная, селянка отложила недоедки и поспешила покинуть собственный лагерь, тихонечко подойдя к костру варваров.

Стоило отметить, что в разведении огня варварам в обозе не было равным. Костер получился воистину громадным. Через такой, только на Ивана Купала и прыгать, как справедливо заметила Солоха.

Мощного света костра было достаточно, чтобы на многие метры осветить поле и то, что на нем происходило. И только мимолетного взгляда хватило селянке, чтобы понять — такой громадный костер разожгли не зря.

На специально расчищенной площадке выступало пару молодых парубков, среди которых Солоха признала и Адина. С краешку же пристроился жрец, выигрывая на небольших, глухо звучащих барабанах. Рядом с ним стоял еще какой-то варвар, помахивая в такт маракасами. Еще один играл на странного видах гуслях. Струн там было около десяти, которые мужчина поддевал острыми длинными коготками. Звук, который издавал этот странный инструмент, невольно заставил красавицу замереть, не в силах пошевелиться. Волшебная, совершенная неземная мелодия на какой-то миг попросту вывела ее из состояния реальности. Музыка была тихой, и танец под нее исполнялся соответственный. Медленный и спокойный.

Девушка, кивнув музыкантам, поспешила занять место среди зрителей, коих на полянке оказалось тоже не мало. В основном это были многочисленные дядья Адина, но были там и соотечественники Солохи и даже странные люди с Востока. Они как раз, по наблюдениям селянки слушали и смотрели очень внимательно, и казалось, даже не дышали.

— Садись к нам, Солоха, — предложил ей шаман, стоило только мелодии затихнуть, освобождая место подле себя.

Благодарно улыбнувшись, девушка села, с интересом взглянув на необычные гусли.

— Это кото, — проследив за ее взглядом, заговорил шаман. — Хочешь попробовать поиграть? Мальчикам надо немного отдохнуть.