Мастер меча - Чейни Дэвид - Страница 55
- Предыдущая
- 55/105
- Следующая
После свадьбы Нами полностью излечилась от владевшей ею гнетущей тоски. Томое редко навещала ее, занимаясь хозяйственной деятельностью, и молодая женщина большую часть времени проводила одна. Казалось, это ей даже нравится. Она с удовольствием «вила гнездышко» и делала записи в «дневнике из-под подушки».
В середине первого месяца 1182 года начались жестокие морозы. Таких холодов не помнили даже старики. Земля, которую высушила и выжгла безжалостная летняя жара, теперь стала твердой, как железо, и покрылась огромными снежными сугробами.
Во всех северных провинциях люди сжигали нажитое добро, чтобы согреться. Люди толпами уходили в леса, пытаясь раздобыть еду и дрова, и гибли тысячами. Бедняки, богачи, монахи торговцы замерзали в полях, их тела погребали мощные, как лавины, снегопады. Большинство трупов было обнаружено только весной, когда растаял снег.
Лагерь Кисо от северо-восточных ветров защищала гора Хиюти, но от снегопадов защиты не было. Много раз по утрам обитатели гарнизона просыпались в давящей тишине и обнаруживали, что лагерь засыпан слоем снега выше человеческого роста. Нет, даже самые древние старцы не могли вспомнить на своем веку такой суровой, беспощадной зимы.
В конце осени Кисо был непрочь пополнить свои войска крестьянами окрестных провинций, и те, кого голод выгнал из хижин, шли к нему толпами. Но вскоре Кисо понял, что, как бы просторен ни был лагерь и как много продовольствия ни лежало на его складах, в нем все равно не хватит места и еды для всех желающих.
Когда начались сильные снегопады, явилась еще одна тысяча человек. Им позволили зарабатывать себе на пропитание, расчищая улицы городка от снега. Они были последними, кого взяли. С этого момента приходящих стали гнать прочь. Часовые получили приказ стрелять в каждого, кто появится вблизи лагеря.
Но люди все шли и шли. Почти пятьсот тел занесло снегом возле ограды, прежде чем несчастные скитальцы поняли, что здесь их никто не ждет.
В длинные ночи из леса доносились жалобы тех, кого прогнали. Светлые точки вспыхивали в темноте: несчастные крестьяне собирались вместе вне досягаемости стрел и разжигали свои костры. Огонь грел, но не наполнял желудок. Недели превращались в месяцы, и костры постепенно стали исчезать. Дозоры сообщали, что, отчаявшись, голодавшие стали по ночам отрезать куски от замерзших тел, готовить их на кострах и есть. Наступила оттепель, и это какое-то время помогало несчастным выжить, но вскоре и тех, кто спасся людоедством, прогнал прочь вернувшийся холод.
Йоши сочувствовал жалобно умолявшим о спасении крестьянам. Он не забыл годы скитаний, когда был беглецом и прятался в горах, едва поддерживая свою жизнь, выживая такими мерзкими способами, что он выбросил воспоминания о них из своей памяти. Но, кроме сочувствия, Йоши ничего не мог предложить несчастным. Кисо был прав: он ничем не был обязан этим посторонним чужакам. Он был обязан сохранить жизнь своим воинам.
Йоши отвернул глаза и душу от тех, кто крался по лесу или жалкой тенью маячил вдали. Он полностью посвятил себя военной школе. Было так славно вновь ощутить в своей руке меч! Ему нравилось обучать искусству ведения боя. Делясь своими знаниями с другими, он чувствовал, что выполняет свое жизненное предназначение. Йоши снова называли сенсеем. Его уважали. Он опять был в хорошей боевой форме, и это тоже доставляло ему удовольствие. Йоши проводил долгие часы, тренируясь с мечом, луком, нагинатой и метательными звездами – шурикенами. Он овладел еще одним видом оружия.
Восемь лет назад под руководством мастера боя Ичикавы он впервые взял в руки боевой веер. Здесь у него появилась возможность тренироваться с ним. Он стал отрабатывать с веером виды и способы защиты против различных видов оружия. Йоши вне додзе не носил меча, но, имея веер, мог теперь отбиться от любого внезапного нападения.
Тот экземпляр оригинального оружия, который Йоши выбрал для себя, имел восемь железных ребер с остро заточенными концами. В сложенном положении ребра представляли собой подобие массивного кинжала, с круглой ручки которого свисал белый шнур с кистью. Когда веер был раскрыт, становилась видна украшавшая его насечка – дракон, символ вечной битвы между добром и злом, тот самый символ, который Йоши наносил когда-то на лезвие мечей кузнеца Ханзо, когда учился у него ковать оружие.
Боевой веер был универсальным оружием: легким поворотом ладони его можно было превратить в толстую железную полосу, чтобы отбить удар меча, в кинжал, чтобы пронзить внутренности врага, или в круглую дубину, чтобы раздробить его суставы.
Свободное время Йоши проводил с Нами, растапливая в ее душе лед Этидзена.
Сантаро бывал у них постоянно и всегда встречал радушный прием. Томое заходила к Нами, когда Йоши бывал занят в военной школе.
Ни Кисо, ни Имаи ни разу не побывали у Йоши дома, но часто заходили в додзе и наблюдали, как идет обучение новичков. Имаи дефилировал по школе со скучающим видом, но Кисо следил за работой мастера боя с расчетливым вниманием.
На второй месяц 1182 года в лагере началась эпидемия болезни, которую назвали «черный язык». Солдаты становились слабыми и вялыми, потом у них поднимался жар. Люди быстро худели. Перед смертью языки больных чернели и распухали. Лекари поили страждущих отварами из целебных трав, священнослужители читали молитвы. Ничто не помогало. Более трехсот мертвецов было вывезено на телегах из лагеря и сброшено в глубокий овраг неподалеку.
В начале третьего месяца наступила оттепель, снег стаял, обнажив трупы. Эпидемия усилилась. Кисо решил покинуть долину, пока болезнь окончательно не подорвала боевой дух армии.
Вечером накануне выступления в главном здании крепости Хиюти был собран военный совет. Йоши присутствовал на нем и, как всегда, сидел рядом с Сантаро. Время от времени порывы ледяного ветра проникали в зал через плохо утепленные стены. В углах зала пылали жаровни, а сосновые факелы, вставленные в щели, скудно освещали помещение. К вечеру похолодало. Полурастаявшие сугробы заледенели.
Если Кисо и мерз, то не показывал этого: он был одет в тонкий хлопчатобумажный костюм и куртку. Главнокомандующий восседал на своем обычном месте – лицом к участникам совета.
– Мы выступаем отсюда завтра утром, – объявил он. – Идем на север. Наша задача – объединить северные провинции. Выполнив ее, мы повернем на Киото. Мы не будем ждать, пока мой двоюродный брат Йоритомо начнет действовать. Когда мы прочно утвердимся на севере, мы завоюем Киото. Некоторые части останутся здесь и будут защищать крепость Хиюти до нашего возвращения.
– Сколько людей вы оставляете? – спросил Йоши.
– Восемьсот самураев, в основном пеших солдат, под началом четырех командиров, в том числе моего дяди Юкийе.
Кисо кивнул дяде. Юкийе, казалось, был недоволен, что его отстраняют от главных дел, но покорно снес эту, как он считал, новую выходку племянника. Кисо продолжил:
– В лагере остаются также семьи и прислуга. Этого больше чем достаточно, чтобы справиться с локальным врагом.
– Но недостаточно, чтобы защитить крепость от атаки больших сил, – возразил Йоши.
Кисо сердито взглянул на него.
– Что предлагаете вы, господин тактик? – в голосе Кисо звучала злая насмешка.
– Покинуть крепость. Она выполнила свою задачу как временная ставка. Возьмите людей туда, где они смогут принести пользу.
– Мы сделали эту долину своей. Она богата рисом и зерном. Мы будем дураками, если оставим ее врагу.
– Зима кончилась, Мы не можем ставить гарнизон в каждом привлекательном месте. Когда север покорится нам, мы всегда сумеем потребовать эту долину как военную добычу. Если же мы оставим здесь восемьсот человек, мы потеряем их для будущих боев и, может быть, потеряем их жизни.
Кисо опустил глаза, Выражение его лица стало жестким: он рассердился.
– Мы сохраним долину, – сказал он. – А если вы считаете, что моего дяди и его людей недостаточно, мы можем оставить вас здесь. Помогите им.
- Предыдущая
- 55/105
- Следующая
