Жила ли Дева Мария? - Румянцев Н. В. - Страница 23

Такого же сорта и характера третий богородичный праздник— в честь введения Марии во храм ее родителями и принятия там первосвященником. Мнимоисторическое содержание его церковь взяла, опять- таки, из первоевангелия Иакова. Время установления и последующая история его неизвестны; неизвестно также, почему он был закреплен за 21 ноября в качестве двунадесятого. Наши крестьяне связывают с ним наступление зимних холодов, покрытие рек льдом, хотя отмечают, что лед этот может быть еще не окончательно установившимся: «Введение пришло и зиму привело»; «На введенье — толстое леденье»; «Введенские морозы рукавицы на мужика надели, стужу установили, зиму на ум наставили»; «Введенье ломает леденье» и т. п. Считают они также, что, «если с введения ляжет глубокая зима, готовь глубокие закрома: будет богатый урожай хлебов». В старые годы с этого дня начинались зимние катания и гуляния: на базар вывозилось много саней.

В отношении проводимых на нем пред верующими духовенством идей введение характерно своеобразной церковной педагогикой: на нем преподносятся, на примере из жизни богоматери, наставления об обязанностях родителей к детям и обратно. Церковный автор большого труда о «Днях богослужения православной церкви» — Дебольский пишет о «поучительности» данного праздника следующее: «Пример богоотец Иоакима и Анны, посвятивших богу дщерь свою с юных ее лет, внушает христианским родителям начинать воспитание детей учением благочестия с ранних лет. Раннее сближение детей с божественными и священными глаголами церкви и слова божии делает сии глаголы особенно родными непорочному их сердцу на всю жизнь; а родной голос всегда для нас обязателен, приятен, утешителен и поучителен».

Иначе говоря, духовенство проповедует о необходимости калечить детские головы с ранних лет, в первую очередь, сказками из «священной истории ветхого и нового завета» и тому подобной литературы.

Самым торжественными и чтимыми из всех богородичных праздников у нас является благовещение—25 марта. Мнимоисторическую подкладку под него и повествовательное содержание церковь целиком заимствовала из евангелия Луки. В качестве самостоятельного праздника оно появилось не ранее VI в., а до того благовещенский мотив входил в содержание декабрьского рождества христова. На это число благовещение было перенесено, как и в случае с днем зачатия, путем простого арифметического отсчета назад от 25 декабря — рождества христова девяти месяцев беременности Марии, так как церковь сочла, что зачатие его произошло в момент благовествования архангела Гавриила.

В нашем народном быту благовещение играло и местами сейчас еще играет большую роль, так как оно пришлось у нас календарно на ответственный хозяйственный момент: на начало весенних полевых работ в связи с наступлением весны и тепла. По нему крестьяне гадают о лете и будущем урожае; на него некоторые из них производят магические обряды с целью обеспечить этот урожай. Например, в кадки с посевным яровым зерном ставят икону богоматери и приговаривают: «Маты божья, Гавриил-архангел, благовестите, благоволите, нас урожаем благословите: овсом да рожью, да ячменем, пшеницей и всякого жита сторицей». Благовещенской просфоре тоже приписывают магическую силу охранять хлеба от всякого «полевого гнуса».

Любопытный обычай имелся в некоторых местностях Тульской губернии: крестьяне в ночь под благовещение сжигали свои соломенные постели, скакали через огонь и окуривали свои платья. Делалось это с магической целью очищения и предохранения себя от беды. По словам самих крестьян, постели они жгли, чтобы истребить болезни, скакали через огонь, чтобы избавиться от «призора», а окуривали платье, чтобы оградить себя от «обояния». Другой характерный благовещенский обычай — выпускать птиц на волю — имел двоякую цель: таким путем надеялись скорее заполучить весну и магически выпустить— освободить души умерших сородичей из подземного царства, «клетки» — земли. Обычаи эти теперь выявились почти везде.

Проводимое духовенством на благовещение наставление верующим как путем самого богослужения, так и в проповедях основной темой имеет превозношение рабской покорности, смирения, униженности, предоставления всего себя на волю божию, подобно Марии, якобы, смиренно покорившейся воле бога сделаться матерью.

Пятым большим богородичным, двунадесятым праздником является успение, празднуемое 15 августа. В качестве подкладки и содержания его церковь преподносит все те сказки о смерти и вознесении Марии, которые, как мы видели, были созданы не ранее конца IV в Первой ввела у себя этот праздник сирийская церковь в конце V или начале VI в., заимствовав его у местных крестьян — «язычников», которые праздновали в этот день издревле свой праздник по случаю окончания уборки урожая полей и садов. Примеру сирийской последовали другие церкви, и в VII в. праздник этот занял прочное место в христианском календаре под названием дня успения богородицы.

В X в. он был занесен на Русь, где, придясь календарно на ответственные хозяйственные моменты, занял видное место в церковной практике и народном, сельском быту. К этому дню у нас заканчивается жатва, и крестьяне озабочиваются обеспечением себя урожая на предстоящий, новый хозяйственный год, который поэтому они некогда вместе с церковью тоже начинали с 1 сентября. С успением у нас некогда, еще недавно, было связано много различных обычаев, местами существующих и до сих пор. Так, в эпоху Руси Московской бояре— крупные помещики угощали в этот день своих крестьян по случаю уборки урожая. Тогда же и в последующие времена помещичьего строя крестьяне и крестьянки ходили на успение на «барский двор» с разукрашенным последним снопом — «имянинником» и караваем хлеба из новой муки и получали там «угощение».

Целый ряд других обычаев являлся пережитками былых жертвоприношений и магии — колдовства, чародейства. Например, еще недавно на этот праздник в некоторых наших сельских местностях молодежь обоего пола вязала последний сноп, украшала его лентами, с песнями несла на двор и в складчину устраивала пирушку, где видное место занимали пироги из новой муки. Это — пережиток былого жертвенного приношения развившимся из душ умерших духам растительности вообще, мнимому покровителю домашнего хозяйства — «дедушке домовому», в частности; а также — отзвук былого общинного пиршества по случаю окончания страдной поры и тяжелых полевых работ — жатвы, от результатов которой зависело дальнейшее крестьянское благополучие.

Существовал также другой обычай: крестьянки украшали последний сноп, обвязывали серпы соломой и с особыми приговариваниями катались по сжатому полю. Делалось это с магической целью — вернуть истощенной земле ее производительную силу. А так как для этого, помимо всего прочего, необходимы в будущем своевременные и достаточные дожди, то их старались заранее обеспечить полям при помощи другого магического обряда: возвращавшихся с полей женщин молодые парни обливали у околиц ведрами воды. Ту же самую цель — обеспечить дожди и урожай на следующий производственный год — преследуют успенские крестные ходы и молебны с водосвятиями на полях после обедни.

Посредством «водосвятия» здесь пытаются магически-колдовски гарантировать в будущем дожди, а путем остального благодарят богоматерь за ее мнимую хозяйственную помощь и вымаливают последнюю на будущее. Что касается самих сельских работ, то крестьяне считают, что пахать следует до успенья, а сеять — до и после него, а также необходимо озаботиться уже и заготовкой различных припасов на осень и зиму. Все это народ, по своему обыкновению, выразил, в ряде поговорок, как-то: «До успенья пахать — лишнюю копну нажать»; «Сей озимь за три дня до успенья и три дня после успения».

В богослужебном отношении церковь отвела успению десять дней (14–23) и постаралась придать ему торжественный характер с целым рядом особых песнопений, молитвенно-хвалебных взываний к Марии (акафист), крестными ходами на поля и т. д. Сделано было это, конечно, не спроста, а преследовались определенные цели и имелись особые причины. Во-первых, — во время урожая легче обирать крестьян. Затем, с помощью всего этого церковь на нем обрабатывала и обрабатывает темную верующую массу, превознося пред ней мнимодействительную хозяйственную помощь вымышленной богородицы и т. д.