Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге - Шекли Роберт - Страница 67

— Ах ты, ничтожный приживала! Я-то хоть получил работу честно, а не через женитьбу…

— Хватит! — осадил их капитан Сомерс.

Уоткинс с раскрасневшимся лицом и ощетинившимися усами был похож на моржа, готового броситься в бой. А Райчик, сверкая глазами, только этого и ждал.

— Успокойтесь, — сказал Сомерс. — Здесь приказы отдаю я.

— Вот и отдайте какой-нибудь приказ! — огрызнулся Уоткинс. — Прикажите ему проложить разворотный курс. Это вопрос жизни и смерти!

— Тем более нужно сохранять спокойствие. Мистер Райчик, можете вы рассчитать такой курс?

— Это первое, что я попытался сделать. На оставшемся топливе шансов у нас никаких. Мы можем отклонить корабль на градус, максимум на два, но это ничего не даст.

— Конечно даст, — воскликнул Уоткинс. — Следуя по изогнутой траектории, мы вернемся в Солнечную систему!

— Обязательно вернемся — через несколько тысяч лет.

— Тогда нужно приземлиться на какой-нибудь планете — Нептун, Уран…

Райчик покачал головой:

— Даже если бы внешняя планета оказалась в нужное время в нужном месте, нам все равно потребовалось бы топливо — много топлива, чтобы сбросить скорость и лечь на орбиту. И даже если б мы сделали это, кто бы нас оттуда забрал? Корабли еще не залетали дальше орбиты Марса.

— По крайней мере, у нас был бы шанс, — возразил Уоткинс.

— Возможно, — безучастно подтвердил Райчик. — Но мы не можем изменить курс. Боюсь, осталось только помахать Солнечной системе на прощание.

Капитан вытер лоб, попытался что-нибудь придумать и обнаружил, что не может сконцентрироваться. Слишком большое несоответствие между ситуацией и ее восприятием. По логике, корабль с огромной скоростью покидает Солнечную систему. Но внешне ничего не меняется. Они остаются на месте: висят над бездной, три человека, запертые в тесной и душной каюте, пропахшей потом и разогретым металлом.

— Капитан, что нам делать? — спросил Уоткинс.

Сомерс бросил на инженера хмурый взгляд. Неужели Уоткинс и правда верит, что капитан возьмет и выхватит решение из воздуха, словно фокусник? Он даже не может сосредоточиться на проблеме. Им нужно сбросить скорость и развернуть корабль. А ощущения говорят: корабль стоит на месте. Какая тут, к черту, скорость?

Он ничего не мог придумать. Больше того, ему казалось, что проблема совсем в другом: куда деваться от этих сумасшедших скандалистов, куда сбежать из тесной и душной рубки?

— Капитан! Вы обязаны найти решение!

Сомерс попытался стряхнуть с себя чувство нереальности происходящего. Настоящая проблема, сказал он себе, заключается в том, чтобы остановить корабль. Он посмотрел на статичную каюту, застывшие в иллюминаторе звезды… Мы движемся, и движемся очень быстро, старался убедить он себя.

— Наш бравый капитан не способен принять вызов и трезво оценить ситуацию, — поморщился Райчик.

— Конечно способен, — возразил Сомерс, пытаясь прийти в себя. — Я поведу корабль по любому рассчитанному вами курсу. Это моя основная обязанность. Проложите маршрут до Марса!

— С удовольствием! — рассмеялся Райчик. — Раз плюнуть! Инженер, мне потребуется топливо, примерно десять тонн. Проследи, чтобы я его получил!

— Идет, — сказал Уоткинс. — Капитан, я хочу подать заявку на десять тонн топлива.

— Заявка принята, — сказал Сомерс. — Хорошо, господа, мы повязаны круговой ответственностью. Нужно взять себя в руки. Мистер Райчик, как насчет связи с Марсом?

Когда связь была установлена, Сомерс взял микрофон и обрисовал ситуацию. Диспетчер на другом конце, казалось, с трудом понимал суть проблемы.

— Почему вы не развернете корабль? — спросил он недоуменно. — Измените курс…

— Не могу. Я вам только что объяснил.

— Тогда что вы предпримете, капитан?

— Вот об этом я и спрашиваю.

Из громкоговорителя донеслось бормотание, перемежаемое статическими разрядами. Огоньки замерцали, и голоса начали затихать. Райчик с большим трудом восстановил связь.

— Капитан, — сказал диспетчер, — мы ничего не можем придумать. Если бы вы изменили курс…

— Я не могу!

— В сложившихся обстоятельствах, вы имеете право испробовать что угодно. Вообще что угодно, капитан.

— Послушайте, — простонал Сомерс. — Я могу придумать только одно. Приблизившись к Марсу на минимальное расстояние, мы наденем скафандры и выпрыгнем в космос. Привяжемся друг к другу, возьмем портативный передатчик. Он не очень мощный, но вы будете представлять наше местонахождение. Все должно быть рассчитано очень точно — кислорода в скафандрах на двенадцать часов. Это немного, но это шанс.

Снова гомон голосов на другом конце. Потом диспетчер сказал:

— Мне очень жаль, капитан.

— Почему? Уверяю вас, это наш единственный шанс!

— Капитан, на Марсе сейчас только корабль «Диана». Но его двигатели на капремонте.

— Как быстро он вернется в строй?

— Три недели, минимум. А корабль с Земли будет еще не скоро. Капитан, у нас нет никаких идей. Единственное, что мы можем предложить…

В этот момент сигнал пропал. Райчик, чертыхаясь, принялся настраивать радио. Уоткинс грыз ус.

Сомерс посмотрел в иллюминатор и поспешно отвел взгляд: звезды — конечный пункт их путешествия — были невероятно далеко.

Снова зашуршали едва различимые статические помехи.

— Больше я ничего не могу сделать, — сказал Райчик. — Чертов прием… Интересно, что они предлагали?

— Что бы они ни предлагали, — ответил Уоткинс, — вряд ли они сами верят, что это поможет.

— Да какая, к чертям, разница? — с досадой проворчал Райчик. — Зато было бы чем заняться.

Наконец они услышали голос — шепот в пространстве:

— Слышите нас?.. Предлагаем… — На громкости, выкрученной до предела, голос затих, потом вернулся: —…можем только посоветовать… шанс невелик… но попытайтесь… вычислительную машину…

— О чем это он? — спросил Райчик. — Вычислительная машина? Фаренсен-компьютер из нашего трюма?

— Кажется, понял, — сказал капитан Сомерс. — Фаренсен — усовершенствованный образец. Никто не знает, каков его потенциал. Марс предлагает использовать машину для решения проблемы.

— Какая нелепость, — фыркнул Уоткинс. — У этой проблемы нет решения.

— На первый взгляд — да, — согласился Сомерс. — Но большие компьютеры уже решали нерешаемые на первый взгляд проблемы. Почему бы нам не попробовать?

— Действительно, почему бы нет, — кивнул Райчик. — При условии, что не будем возлагать на него слишком больших надежд.

— Правильно, я бы не стал так уж надеяться. Мистер Уоткинс, думаю, общение с компьютером — ваша обязанность.

— Ну и какой в этом толк, — проворчал Уоткинс. — Вы говорите, не надеяться, а сами надеетесь! Рассчитываете, что большой электронный бог спасет наши жизни. Не спасет!

— Но нужно попытаться, — возразил ему Сомерс.

— Не нужно! Не хочу доставлять ему удовольствия — давать лишний повод ответить нам «нет»!

Капитан и штурман уставились на Уоткинса.

— Намекаешь, что машины способны думать? — спросил Райчик.

— Да, намекаю. Потому что они думают! И я не сошел с ума. То, что сложные машины наделены индивидуальностью, подтвердит любой инженер. А знаете, какие качества формируют эту индивидуальность? Неприветливость, замкнутость, безразличие, жестокость. Главная функция машины — разрушать мечты и создавать две новые проблемы на месте одной решенной. А знаете, почему машина ведет себя так?

— Успокойтесь, у вас истерика, — сказал ему Сомерс.

— Нет у меня никакой истерики. Машина ведет себя так, потому что сознает: она — противоестественное создание в естественном мире. Поэтому она стремится к энтропии и остановке — этакое механистическое стремление к смерти.

— В жизни не слыхал ничего глупее, — вздохнул Сомерс. — Так вы собираетесь включать компьютер?

— Конечно. Я же человек. Я продолжаю цепляться за соломинку. Просто хочу, чтобы вы ясно понимали: надежды никакой. — И он направился в грузовой отсек.

Райчик усмехнулся и покачал головой: