Почему я ненавижу фанфики (СИ) - "Эш Локи" - Страница 26

— Скорее наоборот, беспорядок, — я запустил руку в свою шевелюру, растрепанную к чертовой бабушке. — Надеюсь, Рита ничего не заподозрила в своей комнате…

Даня подхватил мои ноги и уютно уместил у себя на коленях. Затем вытащил из нижнего шкафа простыню, чтобы накинуть на наши влажные тела.

— Всё, Костя. Хана. Два влюбленных пидараса под одним одеялом. Неплохо звучит, кстати, отличная попсовая песня получится. Два влюблё-ё-ённых, пида-а-а-ра-а-аса…

— Я этого не ждал, но да, два влюбленных пидараса, — я разгладил несуществующие усы и заодно стер пот с губы. — Всё официально, месье.

— Как мне вынудить вас помочь мне с курсовой работой, месье?

— А что вы можете мне предложить, месье?

— Только себя и жаркий секс, месье.

— Договорились, месье.

Невнятное хихиканье очень быстро переросло в грандиозный нервный ржач, от которого у меня заболел пресс и затылок.

Потом мы замолчали, потому что думали каждый о своем — лично я о том, что хотел бы оказаться сейчас где-нибудь далеко-далеко, на необитаемых островах или на космической станции, где никто не сможет разрушить наш маленький мир на двоих.

А после…

— Смотри… там закат, — сказал Даня.

И я потянулся ему навстречу.

========== 14 - Проблемы с учебой и ужасы ==========

— Расскажи, что изображено на этой схеме.

Даня скуксился так, что стал похож на демона, которому в баре при монастыре предложили пропустить стаканчик-другой святой воды. Взял распечатку в руки, повертел перед носом.

За курсач мы сели в понедельник, чтобы, так сказать, не тянуть кота за колокольчики. Обложились газировкой, квасом, тарелками с печеньем и чипсами. По каким-то загадочным причинам легче всего мозговой штурм проходил на полу в Данькиной комнате, и мы не стали отходить от сложившихся традиций.

Марго наблюдала за нашими жалкими потугами, свернувшись пышным комом у меня под локтем. Терзания хозяина её не тревожили — на интеллектуальные страдания, в отличие от физических, она никак не реагировала.

— Резисторы… конденсатор… транзистор и источник питания.

— Итак, юноша, объясните мне, для чего рассчитывается сопротивление резисторов в коллекторной цепи транзистора?

Я зловеще гнусавил и стучал карандашом по указанному участку цепи, изображая нашего преподавателя по микропроцессорной технике — Владимира Анатольевича Ягода, в народе известного как Малинка.

— Н-нагрузка?

— А нагрузка зачем?

— Э-э-эм… Объясни!

— Вот, смотри. Чем больше нагрузка, тем меньше амплитуда коллекторного тока. На формулу смотри, а не на меня, долбозвон!

— Ты такой милый, когда умничаешь, не могу оторваться, — Даня заулыбался, и я влупил ему правый хук конспектом. Ритуся заинтересованно подняла уши, так что пришлось срочно отступать, но гнев вырвался-таки наружу в виде ядовитого шипения:

— Я тебе сейчас эту схему в задницу засуну, понял?

— Ладно-ладно, амплитуда тока…

— Всё просто — та же электротехника, только с полупроводником. Если найдем амплитуду коллекторного тока, мы можем выяснить ток в рабочей точке. Вот тут, — я ткнул в несчастный лист. — Ток покоя. А дальше напряжение. Чем у нас там полупроводники характеризуются? Помнишь?

— Туда дуй… обратно хуй…

— Ага, плюс, срезают часть амплитуды, не пропуская больше возможного значения.

— Объясни попроще?

— Вот если ты, к примеру, диод… ты можешь сожрать три сосиски за раз.

— Я могу пять.

— Не суть! Если тебе суют десять, не сожрешь. И человеческий организм в нормальном режиме устроен так, что ты не дашь сосискам пойти обратным путем.

— Иу. Но аналогия неплохая, — похвалил Данька, подставив мне под руку тарелку с печеньками, видимо, пытаясь деморализировать. И потянулся навстречу, чтобы приобнять, но был остановлен безжалостным тычком карандаша в щеку.

— Ладно, давай какую-нибудь награду придумаем… типа… одна полностью разобранная формула — один поцелуй.

Даня оживился.

— Это дрессировка!

— А что ещё с тобой делать, горюшко? — я взял с тарелки печенье.

— Давай так — одна разобранная формула и поцелуй куда угодно? — недобрый блеск в его глазах мне не понравился. Ой как не понравился, но я был уверен, что за сегодня мы не осилим и половину. А значит, не больше трех-четырёх поцелуев.

Что может пойти не так?

Язык мой — враг мой номер один. Враг среди врагов.

Вот о чем я думал, опускаясь перед Данькой на колени, на полном серьезе готовый упасть в обморок.

— Не дрейфь, учитель, сам же предложил, — потешался Новиков, приглашающе приспуская шорты.

Поцелуй был предназначен «вершине блядской дорожки», которая как назло начиналась значительно ниже пупка.

Что, кстати, было необычно для парня и…

— Блядь, — прошипел я, краснея, как кельт под палящим египетским солнцем. — Какой же ты гондон.

Есть такая поговорка, типа, быстрее начнешь — быстрее закончишь. Так вот…

Это не про меня.

Я испытывал к этому блядски интересному телу вполне осознанное влечение, а потому, стоило мне почувствовать лёгкое напряжение мышц живота губами, ни о каком курсаче я думать уже не мог.

И потому на свою несчастную попал в затруднительное положение — я был ужасно смущён и зверски взбудоражен одновременно. И не хотелось мне «быстрее закончить».

— Блэкджек? — упавшим голосом позвал Даня.

— М? — промычал я, проходясь кончиком языка по солоноватой коже.

— Ты чего творишь?

Даня сбежал к своему рабочему столу. Видок у него был тот ещё — весьма и весьма провокационно-ошарашенный.

— А что? — невозмутимо отбил я, делая вид, что это не моё лицо полыхает всеми цветами красного спектра. — Ты же сам место выбрал.

— Я н-не… — Данька, похоже, потерял дар речи, и я вдруг допер, что, несмотря на шуточки про минет, сама возможность выбивает его из равновесия похлеще, чем меня — шанс того, что все вокруг о нас узнают.

Вот, к примеру, моё отношение ко всем видам близости удерживалось на одной позиции. Я был одинаково смущен всем, что мог испытать с ним.

А вот для Даньки, похоже, некоторые вещи были куда более смущающими, чем другие. Устроить совместную дрочку — вах-вах, не вопрос.

Парень берет у тебя в рот — край!

— О, — торжество моё не знало границ. Серьезно, я был готов отбросить все свои сомнения ради того, чтобы добить его окончательно. — Что, даже пососать не дашь?

— Костя! Вот и кто из нас гондон?!

— Сам спровоцировал, сам испугался, — расхохотался я, и с пугающей медлительностью, изображая не то зомби с перебитыми ногами, не то обезвоженного вампира, пополз по направлению к Новикову. — Злобный сосальщик достанет тебя, стоит только ослабить бдительность… и высосет из тебя весь… белок?

— А я считал тебя невинным парнем, — трагично сказал Даня, прикрыв своего встревоженного одноглазого змея рукой.

Я дополз до его ноги и, смеясь, уткнулся лбом в коленку. Сжал лодыжку, осторожно прощупывая подушечками пальцев линии шрамов, расположение которых за несколько массажей успел запомнить досконально.

— Ладно, хорошо, ты пока не готов к таким ласкам, я уяснил, — шепнул я, успокоившись. — Интересно почему?

— Дело в том, что это ты… ты ведь…

— И?

— Не знаю. В этом есть что-то настолько…

— Гейское? — саркастично подкинул я.

— Интимное. Мне нужно как минимум сто грамм для смелости, серьезно. Иначе я умру от разрыва сердца.

Я погладил его бедро, как бы невзначай сунув пальцы в штанину.

Подначил:

— Трусишка.

И расслабился окончательно.

Даня молчал с минуту.

— Ты шутил?

— Неа. Дело в том, что меня к тебе тянет. Ладно, давай вернемся к транзисторам.

— Ага, легко теперь вернуться…

— Сам виноват. Не провоцируй меня по пустякам.

Я встал на ноги и потянулся. Спина от долгого сидения за конспектами успела одеревенеть.