Смерть и побрякушки (СИ) - Волынская Илона - Страница 33

— Мило, но не из моей жизни, — прошептала она и стараясь не разбудить ни Кирилла, ни Сашку, отправилась в душ.

Ни контрастный душ, ни косметическая пенка для умывания, ни даже крем, щедро втертый в покрасневшую кожу, не смогли прибить порыв к домохозяйствованию. Марина старалась переключится на дела, но мысли упорно сворачивали к животрепещущему вопросу: чтобы такое вкусное приготовить на завтрак. Бессмысленно заниматься самообманом. Кухонно-трудовой порыв объясняется не проснувшейся страстью к обжорству, а спящим на диване мужчиной. А может, наполнившей дом атмосферой семейственности: мужчина, женщина, ребенок. Раз так — место женщины на кухне!

Марина сдалась. Если порыв возник, его надо удовлетворить и успокоиться. Тянет ее побыть образцовой хозяйкой, ну и побудет. Все равно через полчаса-час Кирилл уйдет и Марина спокойно вернется к своей нормальной сумасшедшей жизни бизнеследи.

Только как приготовить полноценный завтрак из продуктов, что хранятся в холодильнике бизнеследи? На Марину укоризненно глянули пустые полки. Пара пластиковых баночек сладкого творога — для нее и Сашки, крохотная кастрюлька супа — только для Сашки, ложка фарша — Сашке на котлетку, остатки старого кефира. Ну и чем тут прикажете кормить мужика, кефиром, что ли? Хотя… Если подумать, если вспомнить старые навыки… Мука в доме вроде есть.

Очередной круглый горячий блин хлопнулся на стопку своих собратьев, и жидкое тесто вновь шипящим веером разлилось по сковородке. Марина метнула тяжеленную сковороду на огонь.

— Эффектно, — прокомментировал сзади мужской голос. Кирилл возвышался на пороге кухни: аккуратный, вымытый и похоже, даже гладко выбритый. Хотя непонятно, чем же он мог побриться в ванной одинокой женщины, разве что Марининым депилятором. Или он постоянно таскает бритвенный станок в кармане — мало ли где заночевать придется?

Марина неопределенно повела плечом и подцепив блин лопаткой, перевернула. Пожалела, что так никогда и не освоила высший пилотаж — летающие блинчики. Вот было бы здорово сейчас встряхнуть сковородку и с небрежной ловкостью поймать проделавший сальто-мортале блин. Увы, не дано. Хорошо, что успела изничтожить тот самый пресловутый первый, который всегда комом. А на вкус даже и ком получился ничего, приятно грел желудок.

— Сашка встал? — не оборачиваясь, поинтересовалась она, выбрасывая на аккуратную стопку новый продукт.

— Проснулся, в кроватке возиться.

— Сейчас, еще пара штук и я его умою.

— Его и я могу умыть.

Марина на мгновения отвела глаза от сковороды, поглядела на мужчину:

— Ну, попробуйте, — в ее голосе явственно слышалось сомнение, — Вам только пасту на щетку выдавить, зубы он чистит сам.

Из комнаты донесли отзвуки разговора, потом шарканье маленьких тапочек и доверчиво держась за палец Кирилла, всклокоченный, заспанный Сашка проследовал в ванную.

Марина вытряхнула последний блин и сделала шаг к ванной, потом остановилась. Еще начинка… В конце концов, что плохого может случиться от умывания, самое большее — водой обольются. А ревновать Сашку к Кириллу по меньшей мере глупо. При первом же столкновении с реальными детскими проблемами долговязому очкарику надоест играть в заботливого папашу, и он исчезнет из их жизни.

Марина вывалила творог в миску и принялась подсыпать туда изюм и нарезанное яблоко.

Из ванной Сашка гордо выехал у Кирилла на руках. Причем выглядел так же лощено, как и сам Кирилл. На свитерке ни единой капли, носочки надеты ровно, причесан волосок к волоску. Марине никогда не удавалось придать ребенку столь холено-аккуратный вид.

Две физиономии — побольше и поменьше — с одинаковым любопытством следили как струйка горячей шоколадной глазури стекает с ложки и покрывает тоненькие, свернутые в трубочку блинчики.

— Выглядит потрясающе, — сообщил Кирилл, — и пахнет вкусно. А почему Саше так мало шоколада?

Марина напряглась. Ща как даст этому борцу за детские интересы ложкой по лбу! Впрочем… В тоне нынешнего вопроса был не столько упрек, сколько любопытство.

Она с сомнением оглядела Кирилла. Он ждал ответа с интересом и даже некоторой почтительностью, как новичок ждет откровений ветерана. Похоже, он уже не подозревает, что она отнимает шоколад у Сашки, чтобы сожрать самой. Неужели ее подвиги по спасению Сашкиной жизни произвели впечатление?

— Кофеин, — решив ответить, выдавила она, — Возбуждающее, детям нельзя.

— Зачем тогда вообще давать?

— Чтоб обидно не было. Саша, слезай с дяди, бери тарелку и неси к столу!

Взбрыкнув ногами, Сашка чуть не вывалился у Кирилла из рук. Укоризненно поглядев на Марину, тот поспешил опустить малыша на пол. Солидно подойдя к тетке, пацан принял из ее рук свою пластиковую тарелочку и балансируя, словно канатоходец, направился к столу.

Кирилл шагнул вперед, нацеливаясь помочь, Марина придержала его за плечо.

— Воспитывать — не значит превращать в дебила! Не трогайте его, сам прекрасно справиться.

— А если уронит?

— С пола жрать заставлю! — потеряв терпение, прошипела она. Какое там впечатление, какие перемены, все померещилось. Этот человек никогда не откажется от взятой на себя роли ревизора их с Сашкой отношений. Если бы он дважды не вытаскивал их из смертельных передряг, если бы он, с его кагебэшными возможностями, не был ей так нужен… Перед внутренним взором Марины мелькнуло несколько сладостных картин кровавой мести, где главную роль играла тяжелая чугунная сковородка для блинов.

Сцены воображаемой расправы несколько примирили ее с тем, что живой и здоровый Валуев сидит за столом.

— Чай или кофе? — хмуро поинтересовалась она, хлопая перед ним тарелку шоколадно-творожных блинчиков.

— Кофе, если можно, — светски согласился Кирилл, азартно нацеливаясь на трубочку блина. — Очень вкусно, — похвалил он.

Тоже откровение! Блинчики вышли первый класс и кофе не подкачал. Марина сама с удовольствие наворачивала горяченькую вкуснятину. Надо все же почаще готовить, а то живет на одних пирожках с собачьей радостью, так и желудок загубить недолго. Сашке нравиться, ест без обычных капризов.

— Я тут собрал некоторые сведения о вашем мафиозном партнере, — Кирилл с сожалением поглядел на свою пустую тарелку и принялся за кофе, — Солидный господин, ничего не скажешь.

— Поэтому и пропадали больше недели?

— Неужели вам меня не хватало?

— О нет, благодарю покорно, мне и без вас хватало — всякого разного, — она забросила посуду в мойку, и наконец, не выдержала, — Откуда вы взялись сегодня ночью? Что, с прошлого визита так и живете у меня под балконом?

— Не все время, иногда отлучаюсь. Но тогда рядом с вами один из моих ребят, — он отстранил Марину от мойки, с сомнением оглядел не слишком чистый фартук и подвязавшись вместо него свежим кухонным полотенцем, принялся мыть посуду.

Надо же, какая галантность! Теперь даже не поворчишь по поводу превращения вольной журналистки в домашнюю прислугу. Лишившись повода для попреков, Марина не сразу сообразила, что услышала. Потом до нее дошло:

— Вы хотите сказать, что следите за мной? Шпионите?

— Не будьте ребенком, — посуду он мыл с армейской сноровкой, — Не шпионим, а охраняем. Днем няни, которых вы вечно гоняете. Вечером — наружная охрана. Вчера это оказалось не лишним. Мою прошлую ошибку мы учли, на глаза не лезем, вас не нервируем.

— И давно? — правота Кирилла была раздражающей, но несомненной. Что бы с ними сталось, если бы вчера он не оказался под балконом?

— С самой собаки, — ответил он.

— Ладно, охраняйте, — хмуро согласилась Марина, — Только больше не прячьтесь. Пусть эти самые «ваши ребята» хоть представятся. Хочу знать их физиономии.

— Зачем?

— Если вдруг к ним присоединиться кто-нибудь новый и неожиданный.

— Чужой хвост они обязаны засечь. Но я скажу им, чтобы больше не прятались. Может, открытая охрана заставит противника держаться подальше.

Он тщательно закрутил кран, развязал полотенце, аккуратно повесил его на крючок.