Светлое будущее: вето на будущее (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 49

Тотчас устремил я на нее взгляд, на мгновение оторвав взор от дороги:

— Ник, давай не сейчас, а… Сейчас… воздухом свежим подышишь, проветришься — попустит. А там домой приедем — и поговорим, — нервно сглотнул слюну. Черт!

И с хуя она полезла к ноуту? И че это за ебатень… с «Трахни меня»? блядь! Надо было у Кряги спросить полегче успокоительное, а то не дело это все: не сегодня, так завтра рванет. Незнамо где, с кем и почему. И, блядь, че мне теперь делать? Опять, Сука, ее пичкать этим… «овощным трэшем»? А то чую, нервов моих не хватит. И уже по два колеса обоим придется закидывать. Сука, нарики конченные. Дожили: не по доброй воле дурью закидываться. Будто и без того скучно жилось…

Шумный вздох.

(Н и к а)

Иду ва-банк. Чиркаю запал и поджигаю фитиль:

— Нам в магазин надо.

— За-чем? — раздраженно Мирашев. — Вроде еще есть еда.

— Макароны и кофе. Сам говорил.

Скривился.

— Ниче. Потерпим. Не сегодня. Хватит с меня концертов.

— А еще соль закончилась, — нагло вру. — Че я без нее приготовлю? Чай?

Повелся. Выругался себе под нос, но поворот руля — и свернул в карман, ведущий на парковку супермаркета.

(Н и к а)

Сама не знаю, как это провернула. Но провернула…

Уже у самой кассы были, как я Мирашеву закинула просьбу: состроила разочарование, рисуя вид, что только что невольно вспомнила, что масло сливочное забыли взять, причем что тогда, что сейчас. Повелся. Морщился, отнекивался, но место в очереди тоже не хотел терять, как и макароны всухую вновь жевать, а потому подчинился, помчал один, гордым орлом, в молочный отдел. Живо я стащила с полки пачку презервативов и, проталкиваясь вперед, игнорируя зависшего мужика, выбирающего мелочь с блюдца, протянула оную девушке:

— Пробейте, пожалуйста, и побыстрей.

Вздернула та бровями от удивления, но смолчала — не прокомментировала.

Еще миг жуткой интриги, волнения — и поспешно спрятала я трофей в карман.

Принялась покорно подавать, выставлять на ленту продукты из корзины…

Глава 29. Эксплозия^[25]

(Н и к а)

Едва переступили порог квартиры, разделись, разулись… Мирон пошагал руки мыть. Открыл кран, налил побольше жидкого мыла на ладони…

— Переспи со мной, — взволнованное, горькое, с опаской. Замер. Пристальный, изучающий взгляд мне в лицо.

И вдруг гневным, озлобленным рыком:

— Ты жрать готовить хотела?! Вот и иди, — кивнул в сторону кухни, — готовь!

Отвернулся. Поспешно смыл мыло с рук.

— Пожалуйста… — отчаянно, едва различимым шепотом обронила я.

Вдруг резкое движение, выпад — ухватил меня за локоть — и куда-то потащил. Поддаюсь невольно. Еще миг — и затолкал, зашвырнул в спальню. Захлопнул дверь… между нами. Шорох, стук. Попытка моя открыть, сдвинуть полотно — тщетно — пружинисто подалось обратно.

(М и р а)

Захлопнул я дверь за этой сумасшедшей — и тотчас осел, прижавшись спиной к деревянному полотну, давясь целым клубком беспредельных, не менее сумасбродных чувств.

Сука! Черти что…

Вот что ты творишь?!! Идиотка!

Давление — попыталась сдвинуть между нами преграду, вырваться — не даю. Усердней сопротивляюсь. Послышались тихие всхлипы… Зов…

— Мирон! — отчаянное.

М*ть твою! Шумный вздох — и закрыл я уши руками, дабы еще больше не испытывать ни себя, ни судьбу.

Я же не железный! Что. ты. творишь?!

И так, блядь, каждую ночь, едва вырубается свет и чувствую ее рядом в кровати… вопреки всем доводам рассудка… ст*як, как у школьника… и, Сука, ночные поллюции — на утро шикарный привет. Уже скоро завою. В играх уже, как прыщавый задрот, сублимируюсь — похуй. И давалку бы уже какую себе организовал… да, блядь… не то всё это. Не поможет… ведь даже не тянет…

А она еще такое заряжает.

Как пить дать, сорвусь. Сорвусь — и пи**ец всему будет. Не лучше тех сук стану…

Нервно сглотнул скопившуюся слюну.

— Выпусти меня! — нелепое блеяние стало более разборчивым, но не менее жалобным.

блядь! И эта баба под колеса машины кидалась, спасая свою честь…

Жесть.

Живо срываюсь на ноги. Еще одна ее попытка открыть дверь — поддаюсь. Шаги на меня — ловлю за руки. Потащил за собой.

— Ты че удумал?! — испуганно визгом. — Мне больно!

— Отлично! Может, протрезвеешь!

Еще ход — и затолкал в ванную. Отбивается, орет, матом садит. Врубить воду — и засунуть ее больную голову под холодный душ. Струями дождика да прям в лицо, приводя в чувства ледяными шпорами.

Еще мгновения сопротивления — и расслабляю хватку. Отпускаю идиотку. За шкирку — и в коридор. Толкнул слегка в сторону спальни — подалась по инерции, захлебываясь остаточными рыданиями.

Криком ей вслед:

— И смотри мне! А то сейчас еще и таблетками накормлю!

…

Захлопнуть дверь за собой. Присесть на край ванны. Утопить лицо в ладонях — и бешено зарычать.

Пиздец. Это простопиздец! Такими темпами я не то, что свихнусь, но и пулю в лоб себе пущу. Это уже перебор какой-то… Пере-дози-ровка.

…

Включить вновь душ. Раздеться — и самому нырнуть под холодную воду, хоть как-то гася свою ярость… и вожделение.

(М и р а)

Одно полотенце — завязать на пояснице, а вторым приняться усердно вытирать голову. Шаги в коридор. Взглядом скольжу по сторонам, выискивая свою шальную. Шорох где-то в спальне. Живо туда — и обомлел.

Голая… что не есть… стояла посреди комнаты передо мной.

Нервно сглотнул я слюну, окончательно понимая: пиздец, конечная точка.

(Н и к а)

— Ты чего, блядь, там нализалась?!! — бешено взревел на меня, пойдя тараном — отчаянно, испуганно попятилась я, пока не уткнулась в кровать. Обмерла перед демоном, невольно дрожа. — С *** ли тебя так таращит?! — исступленно.

Слезы позором моим проступили на глаза, но еще отчаянно держусь:

— Пожалуйста… — тихо, смертником.

Окаменел. Не моргает. И даже не дышит. Побелел от ярости.

Срываю зверя с цепи: несмелое движение руки — и раскрыла ладонь, являя презерватив.

Вздрогнул, будто током его кто долбанул. Округлил очи:

— Откуда?! — не сразу нашел силы на звук.

— Купила, — тихим, осиплым голосом.

Жгучее, убивающее мгновение — и внезапно дернулся, схватил его. Нервно сглотнул.

— А где остальные?

— В… в тумбочке, — запнулась я в растерянности. Мурашки пошли по телу. Невольно прикрылась, скрестив руки на груди. Взглядом слежу — подался в указанном направлении. С грохотом открыл и достал всю пачку. Вдруг резвый, уверенный ход. К шкафу, к сейфу. Поспешно ввел код — и открыл дверцу. Миг — и запестрел в его руках нож. Усердное, кривляясь, движение — и пробил каждый поочередно. Швырнул мне в лицо — вздрогнула, отдернулась машинально.

— Держи. Наслаждайся, — с презрением. — А как закончишь здесь… приходи. Пожрем хоть наконец-то.

Разворот — спрятал столовый прибор обратно, захлопнул дверцу — и стремительно долой, в коридор…

— И почему этим Сукам везет больше, чем мне?! — отчаянно, горько, криком ему в спину.

Окаменел.

Мгновения, дабы переварить услышанное. Обернулся.

— Не понял?! — очи округлены. Злобно скривился: — Че?

Давясь слезами, добиваю окончательно, взрываясь криком. Глаза в глаза:

— Неужто я настолько омерзительна, что меня можно трахать только насильно, спьяну, причиняя боль и увечья? Да что ж я вам всем такое сделала… что вы готовы меня только за патлы таскать и унижать? С дерьмом мешать? Как вы еще членом меня касаетесь?! Хотя нет, — психопатически рассмеялась я вспышке воспоминаний. — Кое-кто все же был покреативнее…

Вдруг ход — уверенные, наливаясь приговором, шаги напором. Ухватил за плечи — и попятил. Поддалась невольно.