Светлое будущее: вето на будущее (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 10

Нудный, бесконечный семинар. В голове такой кавардак — что выть хочется. А назойливый, старательный препод то и дело, что решил опрос всем устроить по пройденному материалу. А мне — что горохом об стенку. Ничего не уловила, да и слова из себя толкового не выдам, мысли умной, если вдруг что спросит. Хоть бы сжалился — да не тронул сегодня.

Лихорадочный пляс двоеточия на экране телефона — и вот он, звонок спасительный.

— Вероника, вы сегодня… целый день в облаках летаете… — внезапно отдернул меня наш «аспирантик». — Что на лекции, что сейчас…

Улыбнулась, пристыжено поджав губы:

— Простите… Проблемы просто.

— Я понимаю, — усмехнулся в ответ. — Но и про учебу забывать не надо. Проблемы всегда… были и будут. А вот это всё, — ткнул пальцем себе на стол, в тетрадь, — на зачете будет… всё буду спрашивать.

— Я дома перечитаю и подучу. Обязательно. Простите.

— А я прослежу, — ядовитое за моей спиной, отчего вмиг мурашки побежали по коже, а конечности пустились от дрожи в пляс.

Резвый разворот:

— Ты…

— Я, — паясничая.

Сердце мое заколотилось еще бешенее: из всех вариаций граней на костях выпало «он».

— Ладно, молодые люди, — вклинился в нашу жаркую перепалку взглядов препод. — Можете покинуть аудиторию? Мне ее закрывать надо. Да на следующую пару бежать.

— А мы сами ее закроем, — едкое, самоуверенное. Живо подался вперед и ловко выхватил из рук оторопевшего аспиранта ключ с деревянным брелком.

— А-а… — замялся в растерянности мужчина. Но миг — и выдох: не выдержал морального давления — сдался. Позорно захлопал ресницами, прогоняя шок. — Ну… Бирюкова… под твою ответственность. Отнесешь на кафедру.

— Хорошо.

Разворот к столу, засунул остатки своих вещей в портфель, прокашлялся показательно — и на выход.

— Слушаю… — первая решаюсь на выстрел.

— Это я слушаю, — парирует ехидно. Прошелся по кабинету и присел на парту. Взор на меня. На устах змеей расплылась ухмылка: — Че да как… Как докатилась до таких ухажеров… как вчера?

— Да че рассказывать? — следую его примеру и с той же уверенностью, наглостью и самодовольством забираюсь, сажусь на столешницу напротив. — Выследили, встретили. Номер всучили — сказали звонить.

— И ты позвонила… — ядовитое.

— А что мне еще делать? Глухие же. Пыталась объяснить, что ошибочка вышла: что не баба твоя, а так… «шлюха конченная», — передергиваю его слова. — Но им… плевать. Вот и пришлось выкручиваться.

— Но предупредила.

— Рада, что догадался, — съязвила.

— Какая-то ты не такая стала. То пряталась… по закоулкам от какой-то шпаны… А тут прям — «крепкий орешек». Ты там, случаем, за эти дни ниче не отрастила? — захохотал ублюдок.

Злобно стиснула зубы.

— Не дождетесь! — резво вскочила, выровнялась на ногах. — Басню, что бабы — слабый пол, вы сами придумали.

Повторил за мной. Шаг ближе.

Губы к губам:

— Или вы… чтоб сбить нас с толку. И кататься потом на шее.

— Не путай: это вы ездите нам по ушам.

— Так и Трахаем мы.

— Тело. А мозги — мы.

Заржал. Немного помедлил, давясь улыбкой:

— Ладно… — отвел взор в сторону на мгновение. — Что ты за это хочешь?

— В смысле? — оторопела я.

Скривился от раздражения:

— В прямом. Как могу отплатить за проявленное… благородство?

Окоченела, прозрев еще больше. Глаза мои невольно выпучились.

И дышать нормально не могу, а не то, что… сказать что-то толковое.

— Ну ладно, думай… пару дней хватит?

— Удавись.

— Че? — передернуло его от неожиданности. Взгляд мне в глаза сверлящий. Ухмылка просела линией кардиограммы.

— Ниче, — резвое мое. Злобное. Шаги в сторону. Прошлась к выходу. Обернулась: — По моим долгам — в расчете. Так что… свали из моей жизни… навсегда. И всех своих друзей заодно прихвати, чтоб никто так больше не подкатывал. Идет? — серьезно, грозно, догорающей храбростью.

Заржал вдруг. Ход ближе. Обмер рядом. И вновь оборотов набирает его улыбка:

— Ну… спасибо, что хоть пальцы никуда не заблагорассудилось засунуть.

Не выдержала я представленной картины — и заулыбалась позорно, малодушно, сдаваясь харизме гада:

— Если и «заблагорассудилось» бы совать, — паясничаю, нарочно кривя странное, непривычное (как для таких людей, кто вращается… в столь «интересной» среде) слово, — то только кочергу, а не пальцы свои… стала бы еще марать.

— У-у… змеюка, — тихо рассмеялся. А взгляд так и скользит по мне, меряя с головы до ног, будто впервые удалось узреть воочию.

— А «Резина»? — поддаюсь больному настроению. — Что это значило? — Не дождавшись участия, продолжила: — Время тянуть, или что?

Загоготал неожиданно:

— Ганд*ны, малыш. Ган-д*-ны… — подмигнул игриво. — Твари, веселье, которое ты нам и организовала.

Шаг ко мне ближе — но тотчас отступаю, немо взывая к дистанции:

— Ну всё, претензий больше нет?

— А их и не было, — колкость многозначительной улыбки на тонких устах.

— Так я могу идти? — взволнованно шепчу, напуганная его резвостью.

— Если хочешь, — едва заметно пожал плечами.

— Хочу. И учти, — дерзко; действительно из последних сил — вот только уже не только страхменя давил: — Теперь мы точно в расчете, — грозно замахала пальцем.

Ухмыльнулся:

— Ага, но если че… звони, — коварного беса пляс в глазах.

— Лучше убей сразу.

— Да ты отчаянная…

— С вами-то… и не будешь.

Рассмеялся, но сдержано. Печально.

— Ладно, — вдруг шумный вздох. Прошелся к двери, мимо меня, слегка задев (то ли нарочно, то ли так) плечом. Обернулся он, я. Движение — и обронил в мою сумку ключ от кабинета. Взор в лицо: — Но с меня должок. Я не отвиливаю. Если что — звони.

— Облезу.

— До встречи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. По ту сторону грёз

Глава 5. Перемены

2008 год, сентябрь

Вот и три года ляпнуло.

С Мирой так больше и не встречалась, не связывалась…

Хотя да. По началу, еще тогда, не удержалась — и у Рыжика аккуратно расспросила про него, якобы невзначай: Мирашев… Мирон, местная шишка, не без криминального «эхвекта». «Чем только не промышляет. Но конкретно — лучше не знать, чтобы крепче спать и меньше проблем иметь на свою голову, — цитата. — Главное, подальше держаться: от него и от его друзей».

Будет сделано.

* * *

Время шло. Я бы даже сказала, мчало… И пусть с головой опять ушла в учебу, все же перемены меня настигли. Радость, что меня больше никто не доставал по поводу моего внешнего вида, сексуальной ориентации и прочих предпочтений, я все же… вкусила и не хотела больше отпускать. А потому изменениям дала волю: отрастила длинные волосы и даже умудрилась пару раз перекраситься, на время забыв свой русый (сменив цвет от бледно-рыжего оттенка — вплоть до блондинки). Жаль только… жизнь это мою никак не поменяло. Как до этого не сходилась с людьми, так теперь не сошлась, особенно со сверстниками. Исключение — Женька… с которой до сих пор снимали квартиру на двоих, и ее парень, Леша (тоже вынужденный дружеский контакт). В остальном же — голяк, в том числе и на «личном фронте» — не срослось: да, были попытки, извне… грубо говоря, за пределами универа, некоторых ко мне подкатить… но, то они меня бесили своей «незрелостью», то я их — грубостью… и глупостью. Один — один, а потому и расходились наши дороги стремительно… причем кардинально в противоположные стороны.

И вот уже подкрался 2008 год — более того, к закату движется. Как и моя учеба: последний курс. В общем, куча всего… непонятного и жуткого. Но, а пока — за окном все еще тепло, дразня не столь далеко убежавшим летом, солнце балует своими игривыми лучами, деревья — в яркой палитры красках… так что живем. Живем… сегодняшним, одиноким… пустым, скучным… но «живым» днем.