До ее смерти осталось сто дней (СИ) - "Mia_Levis" - Страница 58

Гермиона тихонько встала, на носочках подошла к двери, положила ладонь на гладкую поверхность дерева и прикрыла глаза. Ей казалось, что она кожей чувствует тепло, все ее существо тянулось к Драко. В этом доме они однажды были близки, и тогда он бросил ее одну на рассвете. Если она впустит его сейчас, то где гарантия, что он не поступит так вновь? Может, он ведет какую-то свою игру, а она, Гермиона, просто игрушка в жестоких руках? Но разве тогда он бы рисковал своей жизнью? Лишь для того, чтобы заполучить ее в постель? Стоял бы в коридоре, охраняя ее сон? Обнимал бы, согревая кожу своим дыханием?

Гермиона верила ему. И не могла позволить, чтобы он ушел. Не сегодня - у них так отчаянно мало времени.

Дверь открылась с легким скрипом - громогласный звук в погруженном в тишину доме. Грейнджер поморщилась, но Драко, кажется, ничего не заметил.

- Не спишь?

- Как видишь.

- Думаешь о завтрашней ночи?

- Нет, - отрицательно покачала головой Гермиона. - Об этой.

Драко молчал, и Грейнджер нервно прикусила губу. Вчера он готов был шантажировать ее, так что же изменилось сегодня?

- Не играй со мной, Грейнджер, - прошипел Драко. Его глаза даже в темноте блестели лихорадочно - то ли от злости, то ли от едва сдерживаемого возбуждения. - Ты больше не в Хогвартсе.

- Вот и хорошо, - едва слышно прошептала она и сделала шаг вперед. Впервые она целовала его первая, цепляясь пальцами за гладкий шелк его рубашки, и чувствовала себя пьяной от собственной смелости.

Какое-то время Малфой позволял ей руководить, а потом сжал ее в объятиях, подхватил на руки, сжимая ладонями ягодицы и занес ее в комнату. Дверь за их спинами захлопнулась с грохотом - Мерлин, они точно разбудят весь дом! Драко представил, что подумают родители, если увидят его в спальне Грейнджер посреди ночи, но мысль недолго тревожила его. Гермиона была в его руках - живая, теплая, открытая - и он не хотел тратить время на сомнения.

- Я думал о тебе, Грейнджер, - положив ее на кровать и нависнув сверху, произнес Малфой. - После той ночи.

Гермиона ничего не ответила. Запустила пальцы в волосы на его затылке, притянула к себе, поцеловала в уголок рта. Она тоже думала о нем - как же иначе? Он был первым ее мужчиной, первым ее взрослым опытом, ее проклятием и благословением - никогда Гермиона не забудет его. Она сохранит эти острые, словно зеркальные осколки, воспоминания в самом дальнем уголке своей памяти и иногда будет извлекать их оттуда - бережно, будто старые и хрупкие маггловские фото.

Гермиона сама сняла с Драко рубашку: пальцы ее немного дрожали, но когда она взяла его за предплечье, провела по рубцеватому узору метки, пришло успокоение. Если Малфой так рисковал, то какое право она имела бояться?

- Болит?

- Иногда.

- Ты хотел этого?

- Ты думаешь, что меня спрашивали, Грейнджер? - усмехнулся Драко и прижал палец к ее губам, когда заметил, что Гермиона планирует сказать еще что-то. - Помолчи. Уж лучше бы ты вспомнила в нашей постели Уизли, чем Темного Лорда.

- Рона? Ты хочешь говорить о Роне? - фыркнула Грейнджер. Драко же вместо ответа резко опустил ее на подушки, обхватил тонкие запястья, вздернул ее руки вверх, заставляя Гермиону выгнуться в пояснице и жадно хватать горячий воздух пересохшими губами.

- Если захочешь ты, - меланхолично заметил Драко и прихватил зубами тонкую кожу на шее Гермионы. Сколько же противоречия было в его словах и действиях! Он позволял ей думать о другом, но в тоже время жадно покрывал ее тело своими метками, жалея лишь о том, что они все равно рано или поздно сойдут с ее кожи.

- Не захочу, - прошептала Гермиона. Кажется, больше для самой себя, чем для Драко, но он услышал. Усмехнулся самодовольно, радуясь, что в темноте она этого не заметила.

Ему не хотелось ее ни с кем делить. Он хотел, чтобы вот такой - раскрасневшейся, жадной, открытой - она была только с ним.

- Ты красивая, - прошептал Малфой, когда Гермиона осталась нагой. Он не увидел, а скорее просто ощутил, как она смутилась - щеки ее наверняка залил жаркий румянец,. - Я хотел бы взять тебя днем, Грейнджер. И чтобы ты смотрела мне в глаза. Слышишь, Гермиона?

- Малфой, ты… бесстыжий, - прохрипела Гермиона и тут же вновь прикусила губы. Глупая, она хотела молчать, хотела, чтобы Драко не слышал ни стонов, ни просьб.

- Ты даже не догадываешься насколько, - змеем-соблазнителем зашипел Малфой. Он дразнил ее - гладил острый росчерк ключиц, губами и языком выводил какие-то только ему известные рисунки на ее подрагивающем животе. И когда Грейнджер совсем потеряла терпение, начав ерзать на сбившихся простынях, он сделал то, о чем мечтал последние недели. Поцеловал ее в округлое колено, широко лизнул внутреннюю поверхность бедра и, не дав ей опомниться, накрыл губами ее лоно. Гермиона вскрикнула, больно вцепилась ему в волосы, то ли отталкивая, то ли привлекая ближе. Она взывала то к Мерлину, то к маггловскому Богу и больше уже не могла сдерживать стонов, которые для Малфоя звучали будто музыка.

Гермиона была терпкой на вкус, бедра ее под ладонями Драко мелко дрожали. Она уже не контролировала себя и была на грани оргазма. И тогда он отстранился, провел пальцами по влажным складкам.

- Ты такая мокрая здесь, Грейнджер, знаешь?

- Малфой… - прохныкала Гермиона, поддаваясь вперед, бессознательно насаживаясь на ласкающие ее внутри пальцы.

И Драко не выдержал - не железным же он был, в конце концов! Он подтянулся на руках, поцеловал Гермиону - жадно, грубо. Ему хотелось, чтобы она почувствовала собственный вкус на языке.

- Давай, - прошептала Грейнджер, когда они разорвали поцелуй. Она сама обняла его ногами за талию, а руками - за шею. От ее доверия Драко стало тепло где-то в груди - как называлось это чувство, думать он не хотел.

В этот раз Гермиона приняла его легко - только забормотала что-то в его мокрую от пота шею да впилась ногтями в плечи. Он двигался в ней медленно - то почти полностью вынимая член, то входя до конца. Ему хотелось, чтобы это продлилось дольше, чтобы этот невыносимо жаркий, почти болезненный миг до оргазма Грейнджер запомнила навсегда.

Позже, когда все закончилось, а за окном начал серостью расцветать мрачный рассвет, Драко еще раз обвел контур ее искусанных губ, и Гермиона, все еще разморенная, лизнула подушечку его пальца. И тут же смутилась, почувствовав на его коже свой собственный вкус.

- Не могу поверить, что ты сделал это, - пробормотала Грейнджер, пряча раскрасневшееся лицо на груди Малфоя.

- У меня же нет стыда. Ты сама сказала, - засмеялся Драко и, помолчав, прошептал ей на ухо: - Кроме того, я надеюсь, что когда-нибудь получу ответный… подарок.

Гермиона пнула его ногой по щиколотке, и Малфой засмеялся. Он был счастлив, прижимая к себе эту гриффиндорскую девчонку, чувствуя частое биение ее сердца. Это счастье немного омрачала мысль о том, что у них вряд ли будут еще совместные ночи и дни. Но зато она будет жить, будет в безопасности в стенах Малфой-мэнора. Это была главная цель Драко - и он собирался достичь ее любой ценой.

Еще несколько часов Драко берег сон Гермионы. Гладил ее спутанные волосы, бледную щеку, мягкие губы. Любовался ею, запоминал. Никогда прежде он не хотел просыпаться с девушкой по утрам, и кто бы мог подумать, что это стремление заботиться и защищать в нем пробудит Гермиона Грейнджер? За полчаса до завтрака Драко все же заставил себя подняться: поправил Гермионе одеяло, поцеловал в висок, взял с тумбочки ее волшебную палочку, вышел в коридор и, наложив на дверь все известные ему запирающие и блокирующие заклинания, пошел переодеваться.

***

Гермиона проснулась около полудня, все еще не открывая глаз погладила соседнюю подушку и тяжело вздохнула, обнаружив, что она пустая и уже давно холодная. Хотя на что она рассчитывала? Что Драко будет нежиться с ней в постели, рискуя быть замеченным домовыми эльфами или - что гораздо хуже! - родителями? Они должны быть осторожными, если хотят уничтожить этот злополучный шкаф и предотвратить атаку Пожирателей на Хогвартс. Нельзя было из-за их странных отношений забывать о главной цели!