Забота и контроль (СИ) - "Sumya" - Страница 40

- Хорошо, даже если, предположим, ты испытываешь ко мне некоторый сугубо физический интерес, смешанный с твоим не прошедшим детским восхищением, то остается еще одно, Шон. Помнишь, я спрашивал, не мазохист ли ты? Так вот, дело в том, что я доминант. Или как принято говорить у непосвященных - садист. Мне нравится повелевать другими людьми, нравится ими командовать, управлять их жизнью, контролировать их, наказывать за провинности и награждать, если они ведут себя хорошо. Именно эти мои умения я и продемонстрировал на тебе, Шон. Как видишь, я хороший воспитатель, ты быстро понял, что нужно делать. Но игра затягивает, пора всё вернуть на круги своя. Поэтому я решил поставить точку.

Шон молчал довольно долго, Харрис видел, как он хмурил лоб, явно вспоминая и сравнивая. Наконец он подал голос:

- То есть вы носите такой кожаный костюмчик, как в фильмах показывают?

Мистер Фергюссон, готовившийся дать отпор любым обвинениям, прикусил себе язык. До крови. Только Шон с его нестандартным подходом ко всему мог поинтересоваться именно такой глупостью. Убедившись, что не откусил себе язык с концами, и сглотнув кровь, Харрис ответил:

- Нет, никаких костюмов из кожи, в них неудобно, да и выглядит глупо.

Он встал из-за стола, чтобы налить себе воды. Голос Шона нагнал его уже у кофейного столика.

- А жаль, вам бы пошло.

Хорошо, что мистер Фергюссон еще не пил, а то точно не удержал бы воду во рту. Он обернулся, чтобы убедиться, что Шон не шутит, но тот не выглядел насмехающимся, наоборот - смотрел на Харриса во все глаза. Не иначе, как мысленно примерял на него кожаный костюм.

- Кажется, ты не понимаешь, - мистер Фергюссон решил все разложить по полочкам. - Я не просто человек, который в твоем понимании переодевается в кожаный костюм и машет плеткой направо и налево. Для меня это образ жизни. Чтобы быть доминантом, мне не нужны дополнительные аксессуары. Мой образ мыслей, мои желания, мои инстинкты - вот что меня им делает. И если бы мы с тобой пошли на свидание, то я бы решал, какое кино мы будем смотреть, какой попкорн возьмем и возьмем ли, где сядем, куда пойдем после и что будем делать. Разумеется, всё в разумных пределах, но ни о какой демократии не могло бы быть и речи. Это был бы настоящий авторитаризм. Понимаешь о чем я, Шон? Тебе пришлось бы передать мне все права на себя, в том числе право принимать за тебя решения. Во вторник ты сказал, что это звучит жутко, с некоторыми оговорками так оно и есть. Это добровольное рабство, которое делает двух людей счастливыми. Ты понимаешь, что это такое?

- Нет, сэр! - Шон дернулся прочь, Харрис и сам не понял, в какой момент он так близко подошел к молодому человеку, что теперь почти нависал над ним.

- И я о том же, - тяжело вздохнул он и вернулся за свой стол. - Но чем больше мы с тобой проводим дисциплинарных встреч, тем тяжелее мне сдерживать себя. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы все осталось в прошлом?

Шон кивнул, но через пару секунд всё-таки спросил:

- А без этого никак нельзя, сэр? А то ведь очень страшно. Но…

- Нет, Шон, - прервал его Харрис. - Мне уже много лет, и я без этого не смогу. Так что, думаю, ты понимаешь, что моё решение окончательно и обжалованию не подлежит.

- То есть, вы прямо сейчас ведете себя как садист? - Шон нахмурился. - Решаете за нас обоих, не спрашивая моего мнения?

- Да, и если бы между нами что-то было, я бы поступал так постоянно.

Шон замолчал надолго, он принялся крутить пуговицу на своем пиджаке так энергично, что Харрису даже показалось, что он сейчас её оторвет. Наконец, собравшись с мыслями, молодой человек сказал:

- Я понял, но мне надо подумать.

- Только не пытайся найти компромисс: в этой ситуации он бессмысленен и невозможен, - Харрис почувствовал себя очень уставшим, как после хорошей сессии, но без того эмоционального удовлетворения, которое она в себе несла, наоборот, он был подавлен происходящим.

- Да, сэр, - Шон встал со своего места. - Я пойду?

- Конечно, - мистер Фергюссон кивнул. - До завтра.

- До завтра, сэр.

После ухода Шона Харрис еще долго сидел за столом, мысленно прокручивая их диалог и пытаясь понять, могло ли что-то сложиться иначе. Он чувствовал в себе силы вскружить Шону голову и заставить поверить и принять тот образ жизни, который вел Харрис. Но это было бесчестно по отношению к молодому человеку, поэтому пришлось его оградить, в данном случае, от себя и своих темных желаний.

Домой мистер Фергюссон вернулся, чувствуя себя постаревшим на десять лет. Без аппетита перекусил чем-то, вкуса чего не смог запомнить, и лег спать, надеясь забыться во сне и не думать о том, во что он превратил свою жизнь за какие-то полторы недели.

Утро пятницы опять не радовало хорошей погодой. Харрис проснулся в отвратительном настроении, потому что выспаться как следует ему так и не удалось. В голову приходили разные мысли, и не было никакой возможности избавиться от них. Он думал о реакции Шона и о том, правильным ли было принятое им решение, о своем нелепом благородстве и жестокости. Сначала привязал к себе, а потом отпустил, практически выгнал. Нелепо, смешно, глупо. И всё же, привыкнув за столько лет к определенному распорядку, он двигался на автомате. Выпил сок, вместо пробежки по улице провел полчаса на беговой дорожке, принял душ, позавтракал и отправился на работу.

Шон опередил его. Он сидел на своем месте, задумчиво крутя в руках зажим для бумаг. Поскольку рабочий день еще не начался, то Харрис не имел права его упрекнуть, да и не стал бы. Шон выглядел грустным и немного взъерошенным, если не сказать неряшливым. Волосы лежали как-то неаккуратно, пиджак сидел чуть не так, узел на галстуке был завязан слегка небрежно. Казалось бы, такие мелочи, но именно они делали его образ неприемлемым с точки зрения мистера Фергюссона. Но он не чувствовал в себе сил, чтобы сделать молодому человеку замечание. Не сейчас, когда он решил, что их общение нужно свести до минимума.

- Миссис Смит, зайдите ко мне, пожалуйста, - попросил он свою самую старательную сотрудницу.

Если Амалия Смит и удивилась этой просьбе, то не подала виду и, захватив ежедневник, с деловым видом пошла вслед за начальником в его кабинет. Разговор вышел нелегким. Когда она хотела, миссис Смит была просто несгибаемой. И все же недаром Харрис был доминантом, он сумел убедить её при помощи смеси из потенциальных бонусов и ненавязчивых угроз. В конце концов миссис Смит согласилась с тем, что Шон не так уж плох, и ему просто нужно уделять некоторое время, и согласилась взять над ним шефство, особенно когда Харрис рассказал об амбициозных планах молодого человека. Глаза Амалии Смит загорелись, и она тут же принялась фонтанировать идеями, как можно будет убедить потенциальных заказчиков выбрать именно “Фергюссон и сыновья”. Харрис отправил её взять Шона под своё крыло.

Он не мог отказать себе в желании понаблюдать за тем, как всё сложится. Миссис Смит пригласила Шона к своему столу, налила ему чаю и начала диктовать, да еще с такой скоростью, что у бедного молодого человека волосы встали дыбом. Харрис усмехнулся: Шон теперь в надежных руках.

В течение дня им удалось ни разу не пересечься. Разумеется, о том, чтобы пойти на обед вместе, не могло быть и речи. Ближе к концу дня на стол мистеру Фергюссону попал договор с одной из компаний, для начала они решили предложить заказ на небольшую партию буклетов. Харрис внимательно вычитал договор и с неудовольствием нашел в нем ошибку. По сути ничего страшного, ошибка была не в расчетах и не в реквизитах, просто банальная грамматическая ошибка, но всё-таки он считал это для своих работников недопустимым. Пришлось вызвать Шона к себе.