Забота и контроль (СИ) - "Sumya" - Страница 29

- Через пять минут, - Харрис не позволил себе сдаться под умоляющим взглядом. - Давай, носом в угол, и задницу не трогать больше.

Шон с обиженным видом отправился к стене, а мистер Фергюссон сел в кресло и позволил себе полюбоваться прекрасной картиной в стиле авангардного супрематизма, созданной из одинаковых изогнутых линий, разбросанных по самому прекрасному холсту, который только мог попасться Харрису.

Он дал Шону отдохнуть немногим больше пяти минут, потом помог избавиться от имбирного корня. Во-первых, потому что обещал, а во-вторых, потому что его действие подходило к концу.

- Пора уже заканчивать с твоей поркой, - Харрис не отказал себе в удовольствии взять Шона за ухо и расположить поперек своих коленей. Сам он с удобством устроился на кровати.

Рука без проблем нащупала ложку. Специфический инструмент. Кто-то считал его эффективным только в случае, если бить по одному и тому же месту до формирования синяка, кто-то видел его бессмысленным пережитком прошлого, который должен был исчезнуть из Темы после появления профессиональных девайсов. Мистер Фергюссон был уверен, что не бывает неудачных инструментов - бывают доминанты без воображения. Он намеревался использовать ложку, чтобы “закрасить” светлые места между следами от выбивалки для ковров.

- Шон, - позвал он притихшего молодого человека.

- Да, сэр? - тут же откликнулся тот с легким придыханием. Член Харриса настойчиво потребовал к себе внимания, но был проигнорирован.

- Заведи таймер на пять минут. Дотянешься?

- Да, сэр, - тяжело вздохнул Шон и послушно сделал, что было велено.

- Приступим, - мистер Фергюссон ласково погладил ягодицы и начал финальную часть порки.

Сначала он решил обработать одну ягодицу. Шон немного напрягался, ожидая неизведанного, но потом расслабился насколько мог и опять начал просить:

- Не надо! Больно. Простите! Я больше не буду! Отпустите! Я всё понял.

Харрис отслеживал эти звуки как фоновые, не вслушиваясь в смысл, а просто ловя интонацию. Ложка за счет маленькой площади давала прекрасную возможность прицелиться, ближняя к Харрису ягодица уже до середины стала полностью темно-красной. Он не замахивался, а работал кистью. Удары должны были получаться болезненными, но терпимыми, тем более, он старался не положить их на следы от ротанга и не причинить дополнительные мучения. Закончив с ягодицей, мистер Фергюссон поставил несколько ударов на внутренней части бедра Шона, вызвав у него бурную реакцию, а потом оттянул ягодицу и принялся обрабатывать нежную внутреннюю часть ягодиц, которая осталась нетронутой ни ремнем, ни выбивалкой. Шон замолил громче:

- Не надо там! Больно! Что вы делаете! Отпустите! Простите!

Харрис не стал злоупотреблять своим положением и перешел на вторую половину, равномерно раскрашивая её в насыщенный красный цвет. Но в конце опять перешел на внутреннюю часть ляжки, а потом и на внутреннюю часть второй ягодицы. В этот раз Шон протестовал слабее, видимо, видел, что время выходит, и можно потерпеть. Он еще не знал, какой неприятный сюрприз Харрис приберег под конец.

- Мне нужно твое содействие, - мистер Фергюссон почувствовал себя коварным и даже жестоким.

- Да, сэр? - опасливо откликнулся Шон, видимо, предчувствуя неприятности.

- Положи себе руки на ягодицы и разведи их максимально широко, - велел Харрис.

Шон послушно выполнил, что было велено, при этом зашипел и захныкал, когда был вынужден впиться пальцами в саднящие полушария и растянуть их.

- Держи так, - строго предупредил его Харрис. - Если отпустишь - получишь дополнительное наказание.

Было довольно несправедливо делать то, что он собирался, но с другой стороны - Шон отрабатывал целый год безответственного поведения, и счет его был очень велик, так что Харрис позволил себе быть немного жестоким. Он отвел руку и прицельно нанес удар по расслабленному анусу ничего не подозревающего Шона. Реакция была мгновенной. Шон отпустил ягодицы и принялся пальцами растирать нежное пострадавшее местечко, обычно находящееся в полной безопасности от внешнего воздействия.

- Ааа! Ууу!! Ооо!!!

Шон тер и тер, вертелся у Харриса на коленях ужом и подвывал. Мистер Фергюссон спокойно ожидал окончания этой сцены. Он поглаживал Шона по взмокшей пояснице одной рукой и крутил ложку в другой.

Когда парень наконец успокоился, Харрис напомнил ему:

- Я ведь велел не отпускать руки, ты не забыл? Теперь тебя ждет дополнительное наказание.

- Но, сэр! - живо возразил Шон. - Вы ударили меня прямо в зад! Туда! В анус!

Видимо, он думал, что это было случайностью.

- Я знаю, - спокойно ответил Харрис. - И тебе предстоит еще несколько таких ударов. Это часть твоего наказания. Твоя задница должна быть хорошо выпорота и гореть, как снаружи так и изнутри, а значит, я не должен оставить ни одного белого пятна. Разведи ягодицы снова. Теперь вместо пяти ударов ты получишь восемь.

- Нет, не надо! Больно! Не надо туда, - Шон для надежности прикрыл зад руками. - Это очень больно, лучше уж ремнем. У меня же там болеть будет! Как я сра…. по нужде ходить буду?

Харрис нежно погладил его по напряженной спине и рукам. Удивительный все-таки парень. На словах противится, но с места не двигается, а пытается выторговать себе поблажку.

- Так и будешь, - заверил он, - каждый раз вспоминать наказание и за что ты его получил.

- Не надо туда… - взмолился Шон, но руки убрал. - Вы же меня потом еще… изнутри наказывать будете…

- Буду, - согласился Харрис, не оставляя молодому человеку иллюзий. - Разведи ягодицы и держи их крепко. За каждый раз, когда ты будешь отпускать руки, получишь по дополнительному удару.

Шон похныкал, поерзал, но всё-таки послушно положил руки на ягодицы и растянул их в стороны. Теперь он лежал, повернув голову вбок, чтобы следить за Харрисом. Зазвонил таймер.

- К тебе теперь это не относится, - предупредил мистер Фергюссон. - Опусти глаза.

Шон повиновался, но сопел очень обиженно.

На самом деле Харрис не собирался делать ему по-настоящему больно. И уж тем более причинять молодому человеку вред, который мог бы ему помешать ходить в туалет, но при этом хотелось доставить Шону пару неприятных минут, чтобы смысл наказания лучше дошел. Бить его действительно сильно мистер Фергюссон не стал и даже нанес не все удары именно по анусу, распределив их равномерно по всей области, остававшейся до этого момента нетронутой. Шон очень выразительно покрикивал, стискивал пальцами собственные уже основательно побитые ягодицы, силясь их не отпустить, и очень настойчиво умолял остановить наказание. Но, разумеется, получил всё сполна. Выдав положенные восемь ударов, Харрис отложил ложку и принялся тереть наказанное место. Шон тут же расслабился и будто растекся у него на коленях. Эрекция, спавшая на время необычной экзекуции, тут же вернулась. Мистер Фергюссон хорошо чувствовал, как напрягается член Шона, и продолжил гладить его анус уже с совсем иными намерениями, нежели чем снять болевые ощущения.

- Надо смазать кремом, - сказал он через пару минут. - Ложись на кровать, я достану.