Исторический материализм - Коллектив авторов - Страница 13

Никогда еще в истории общества сознательная деятельность людей, передовые идеи и политические учреждения не играли такой значительной и решающей, мобилизующей, организующей и преобразующей роли, как в условиях социалистического общества. Постепенный переход от социализма к коммунизму обеспечивается руководящей, направляющей и организующей деятельностью социалистического государства и коммунистической партии, их политикой, опирающейся на научное знание законов общественного развития, законов строительства коммунизма, на сознательное использование этих законов.

Как только классовая борьба пролетариата приобрела для капитализма угрожающие формы, пишет Маркс, «пробил смертный час для научной буржуазной экономии. Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой». (К. Маркс, Капитал, т. I. Послесловие ко второму изданию, 1949, стр. 13.)

Эта характеристика может быть целиком отнесена и ко всей современной буржуазной социологии. Все современные буржуазные социологи, в том числе и социологи из лагеря правых социалистов, вроде Блюма и Реннера, Ласки и Шульца, — это жалкие софисты и сикофанты, прислужники класса капиталистов, враги рабочего класса, враги социализма.

Главная цель и содержание всех современных буржуазных социологических теорий заключается в защите капитализма и в борьбе против социализма. Основной политический и теоретический смысл всех «социологических» трактатов буржуазных «ученых» сводится к доказательству незыблемости, вечности капитализма, к оправданию величайших преступлений капитализма — империалистических войн и колониальной разбойничьей политики, эксплуатации трудящихся и национального гнета, к проповеди человеконенавистничества, национальной и расовой исключительности, обскурантизма, мистики, мракобесия, к защите фашистского варварства и других злодеяний империалистической реакции.

В качестве примера наиболее циничного оправдания злодеяний империализма можно указать на многочисленные расистские учения, «теоретически» оправдывающие и «обосновывающие» национальный гнет. Система капитализма, в особенности монополистического капитализма — империализма, построена на национальном неравенстве и порабощении. Господствующая в этом обществе буржуазная идеология проникнута идеями расовой и национальной исключительности. Реакционные буржуазные социологи-расисты — Ляпуж, Гобино, Летурно, Х. Чемберлен, Аммон, Вольтман, Гумплович, — подвизавшиеся во второй половине XIX в., и целая орава их современных последователей в США, Англии, Германии, Франции и Японии старались и стараются доказать, будто народы мира делятся на «высшие» и «низшие» расы. Сторонники расовых теорий утверждают, что ключ к пониманию исторических судеб народов нужно искать в особых расовых свойствах народностей и наций.

Почему многие народы Азии и Африки по уровню технико-экономического развития стоят ниже народов Европы и Северной Америки? Расисты объясняют это расовыми особенностями тех и других народов. Одни народы будто бы неспособны к самостоятельному экономическому, политическому и культурному развитию и в силу этого самой природой обречены на положение колониальных рабов. Другие в силу будто бы присущих им расовых свойств предназначены к владычеству. Немецкие фашисты считали, что немецкая нация, немецкая буржуазия предназначена самой природой к роли властителя, гегемона всего мира. Расисты из лагеря англо-саксонских стран (США и Англия) в свою очередь считают, что именно буржуазия наций, говорящих на английском языке, призвана господствовать во всем мире. На этой позиции стоят консерватор Черчилль и «демократ» Трумэн, «республиканец» Ванденберг и фашист Мосли, лейборист Бевин и фашист Дж. Дьюи.

На место классовой борьбы как движущей силы истории расисты выдвигают «борьбу рас». «Борьба за существование» различных рас между собой, война не на жизнь, а на смерть — вот вечный закон, говорят расисты.

Марксизм-ленинизм теоретически давно уже разбил эти бредни реакционных буржуазных социологов. История показывает, что те народы (например, китайцы, индусы), которых расисты относят к «низшим» расам, являлись носителями передовой культуры еще в то время, когда предки англичан, американцев, немцев, французов находились в состоянии варварства.

Нынешняя отсталость колониальных народов объясняется не биологическими причинами, не вымышленной империалистами «расовой неполноценностью», а империалистическим гнетом и господством феодальных и капиталистических отношений. Освободившись от гнета феодалов и иностранных империалистов, создав народную республику, китайский народ начал ускоренное экономическое и культурное развитие. Ряд народов России — якуты, буряты, казахи, башкиры, таджики, узбеки были в условиях царизма не только угнетены, но и обречены на вымирание. Напротив, в условиях социализма они переживают небывалый в их истории расцвет. Все это служит лучшим опровержением реакционных расовых теорий.

Одним из важнейших результатов Октябрьской социалистической революции является то, что она нанесла смертельный удар по реакционным теориям, разделяющим народы на «низшие» и «высшие» нации и расы. Социалистическая революция показала на деле, что «освобождённые неевропейские народы, втянутые в русло советского развития, способны двинуть вперёд действительно передовую культуру и действительно передовую цивилизацию ничуть не меньше, чем народы европейские». (И. В. Сталин, Соч., т. 10, стр. 244.)

Теории расовой и национальной исключительности являются антинаучными и архиреакционными. Они заимствованы из арсенала идеологов античного рабовладельческого общества и используются для того, чтобы оправдать классовый гнет внутри капиталистических стран и империалистическую политику военных захватов и национально-колониального гнета, подобно тому как в рабовладельческом обществе они служили оправданием рабства.

Крайняя реакционность, эклектика, беспринципность и невежество — характерные черты современных буржуазных социологов и буржуазной социологии. Буржуазные социологи видят главную свою задачу не в открытии действительных закономерностей и движущих сил общественного развития, а в отрицании возможности познать общественные закономерности или же в отрицании самого существования этих закономерностей.

Глава официальной исторической школы в Англии Тревельян жалуется, что человеческой жизни недостаточно, чтобы познать все факты, относящиеся к истории общества, а поскольку мы не можем изучить все факты, история не может считаться наукой. Здесь сказывается бессилие историка-идеалиста, блуждающего среди бесчисленных событий и отчаявшегося постигнуть их внутреннюю связь. Идеолог буржуазии чувствует отвращение к объективной закономерности, которая внушает ему и его классу страх и ужас.

Этим же страхом проникнута уже упоминавшаяся книга английского агностика и неокантианца, врага марксизма, Карла Федерна «Материалистическая концепция истории» (1939 г.). Он пишет: «Если бы мы могли охватить все существующие факты и понять все причинные связи в настоящем и прошлом — это потребовало бы божественного разума, — то мы могли бы объяснить все прошлые события и предсказать будущее. Наш интеллект слишком неразвит, и мы можем охватывать умом ограниченное число фактов и не в состоянии даже объяснить прошлое». Объявляя такие научные понятия, как «феодализм», «капитализм», «социализм», «революция», «закономерность» и т. п., фикциями, пустыми словами, Федерн сводит задачу социологии к голому описанию фактов, впадая в самый пошлый субъективизм.

Подобную же субъективистскую точку зрения разделяет значительная часть американских социологов: Дж. Дьюи, Э. Росс, Богардус, Т. Беккер и др.