Покупатели мечты - Кури Августо - Страница 51

Глава 36

Раздирая душу

Мы считали, что эти люди никогда бы не задумались над столь важными моментами и тем более не открыли свою душу. Мы ждали, как будут развиваться события. Постепенно более двух третей заключенных, люди, у которых никогда не было смелости поговорить о самих себе или открыть раны другого, стали поддаваться. Они знали смелость друг друга, преступления и статьи, за которые их наказали. Они знали оружие, которое сжимали в руках, ноне знали о понесенных утратах и пролитых ими слезах.

Некоторые признавались, что, когда брали первую дозу наркотиков, клялись, что никогда больше не прикоснутся к ним, но была вторая доза, потом третья. И, как Иуда, предавали таким образом свое обещание. Другие рассказывали, что, совершив первую кражу, переживали кризис и клялись, что никогда этого не повторят, но совершали вторую, третью. И, как Петр, они отказывались от своей клятвы. Третьи признавались, что, впервые лишив жизни человеческое существо, они страдали бессонницей. Однако они продолжали совершать преступления, и в конце концов их сознание и самокритика сводились на нет.

Некоторые преступники расплакались прямо в зале, говоря о ранах, от которых они пострадали и которые нанесли сами. Это были неисправимые ошибки. Жизни были потеряны, детям был нанесен ущерб. Проведя короткую инвентаризацию собственной жизни, они разодрали сердце своей психики. Казалось, они возвращались в лоно материв поисках защиты. Двадцать минут спустя мы потихоньку вышли, не попрощавшись, Мы оставили их в разговорах о своих чудовищах, и эти разговоры велись теперь без остановки и страха.

Фернанду Латару, а также некоторые надзиратели, общественные помощники и двое присутствовавших в зале психологов сияли. Они не знали, как нас благодарить. Директор чувствовал, что все, что он увидел и услышал, не только пошло на благо преступников, но и на пользу ему как человеческому существу. Увидев его энтузиазм, Учитель устроил ему холодный душ.

— Все, что произошло в этот день, было едва ли каплей в океане их потребностей. Никто никого не меняет. Нет волшебства для преодоления конфликтов. Память не угасает. Никто не выходит из ада своих ошибок, если не встречает врата рая: сочувствие и воспитание.

И как будто бы в бреду договорил:

— Кто знает, возможно, здесь могли бы быть школы театра? Кто знает, возможно, здесь, на Острове Демонов, можно было бы давать фундаментальное образование, профессиональное обучение и устроить факультет технологии через спутник? Кто знает, возможно, здесь можно было бы создать залы для музыки и искусства пластики? Кто знает, возможно, здесь можно было бы открыть компьютерные залы с доступом к запрещенным зонам Интернета, чтобы они отвлекались и развивали свою культуру, вместо того чтобы думать о глупостях и подпитывать свои призраки и неудержимое желание бежать?

Фернанду Латару засмеялся с иронией и был лаконичен:

— Учитель! У нас нет денег. В теории с заключенными обращаются как с человеческими существами, а на практике — как с отбросами общества. Один надзиратель сказал:

— Даже федеральное правительство забросило этот остров.

Администратор вставил:

— Ресурсы нашего учреждения недостаточны для содержания самих себя.

Психолог заметил:

— Никакое предприятие не вложило бы и сентаво в этот человеческий отстойник.

Реальность была жесткой и болезненной. Все возвращалось к тому, что было на этой фабрике преступлений. У нас были идеи, но не было денег. Единственным человеком, обладающим средствами, была профессор Журема. На самом деле у нее были активы, но не было доходов. Ее имущество и добро, оставленные мужем, едва покрывали ее собственные расходы и содержание дома.

После того как Учитель услышал жалобы Фернанду Латару и еще двоих работников Острова Демонов, он отозвал Димаса в сторону, пристально посмотрел ему в глаза, дотронулся до его плеч своими руками и почти неслышно отдал ему приказание, от которого мы снова чуть не умерли со смеху. Человек, продающий грезы, попытался говорить тихо, но получилось так, что мы услышали.

— Димас, достаньте средства!

Слова Учителя вызвали у Бартоломеу импульсивную реакцию. Он сказал:

— Димас, иди и ограбь Центральный банк.

— Вот следующий постоялец Острова Демонов, — прокомментировал Мэр, а потом попросил прощения у Учителя.

Но, поскольку тот тоже засмеялся, мы подумали, что он критически отзывался о финансовом кризисе.

Если даже эти двое безмозглых сочли, что приказ Учителя был самым большим анекдотом года, то можно представить, что подумали остальные.

— Вам не нужно защищать свой кошелек, люди, — уверенно произнес Эдсон. — Мы все нищие. — И он рассмеялся вместе с остальными, включая Фернанду Латару.

В довершение я тоже захотел вставить свои пять копеек.

— Учитель, Димасу потребуется Эдсон, чтобы совершить чудо преумножения.

Краснобай и Мэр впервые одобрили мое высказывание. Они похвалили меня:

— Люди, интеллектуал теряет здравый смысл. Поздравляем !

На самом деле я всего лишь учился не воспринимать жизнь чересчур серьезно.

Я собственными ушами слышал, как о Димасе вскользь говорил один адвокат, который совсем недавно спас его от тюрьмы за небольшую кражу. На нем уже не было места, чтобы поставить клеймо. Ладно, мы были бандой сумасшедших. И Димас, и Учитель были в одной лодке. Но, к нашему удивлению, бесхитростный Димас счел, что Учитель говорил серьезно. Он пребывал в благостном расположении духа. Как министр короля, он говорил восторженно, но, как всегда, запинаясь:

— Вы го… го… говорите серьезно, Учитель?

— Да, Димас, совершите чудо преумножения без Эдсона. Можно обойтись без его молитвы, — ответил Учитель с улыбкой.

Тем временем Димас напевал и танцевал, как ребенок. Он обнял Учителя, поцеловал его в щеку и, взяв его правую руку в свою, стал танцевать с ним.

Толпа почти взорвалась от хохота. День начался с цирка и заканчивался на манеже. Философия приобретала хорошее настроение, ранее невиданное. Директор и его служащие не воспринимали всерьез предложения Учителя. В конце концов, грезы и бредни являются близкими родственниками.

Два дня спустя мы шли по большому проспекту Новый Китай, и внезапно листок из одной газеты, не имевшей особого спроса, полетел и попал мне в лицо. Я схватил эту страницу и уже собрался отправить ее в урну. Однако тут один из заголовков бросился мне в глаза: «Меллон Линкольн-сын, возможно, жив».

«Что это? Не может быть!» — подумал я. Меллон Линкольн-сын был одним из кандидатов в президенты страны от важной политической партии. Но, поскольку смерть не выбирает своих посетителей, она постучала к нему в дверь. Когда он умер, я, разведясь с супругой, жил в России, вдали от Жоау Маркоса.

Целый год меня не было в стране, когда я писал свою работу после докторской диссертации. Будучи вдали от новостей, я не знал подробностей бед, свалившихся на этого могущественного лидера. Он был человеком, о котором так часто сообщалось в новостях, что я подумал, что комментарий одной газеты о Меллоне Линкольне был еще одним сенсационным репортажем, необходимым для увеличения ее тиража.

Учитель также был серьезным критиком этого человека. Я помнил, что, когда мы впервые были в гостях у профессора Журемы, он не давал хвалебных комментариев о нем.

Я поспешно отправился к Учителю и дал ему газету. Выражение его лица изменилось. Качая головой, он подтвердил:

— Они хотят воскресить мертвого. Это — нелепость. Глупое общество отправляется на поиски старых героев. Не вкладывает в революцию безымянных!

Глава 37

Изгнать и ранить оборванца