Птицы над Корабельной (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 12

- Но тогда он сказал бы вам об этом сам! Ведь у него же была такая возможность?

- Да. - Варков передал ей чашку. - Была. Но он попросил меня о другом. И я сейчас начинаю думать... - он осторожно задвинул медную заслонку, - что эта просьба была не просто отчаянной попыткой доказать свою невиновность хотя бы мне. Он действительно хотел, чтобы я докопался до истины.

- О чем он попросил?

- О таком обычно не просят. Он хотел, чтобы я отомстил за капитана. Но какой из меня мститель?

Эри осторожно поставила чашку на край стола.

- Неужели вы не поняли? Это же так просто! Чтобы кому-то мстить, нужно сначала разобраться, кто виновен. Понимаете? Разобраться. Найти доказательства, кого бы они ни порочили.

- Докопаться до истины... а потом похоронить эту истину вместе с самим собой, так, как сделал он сам? Видят небеса, я не герой и не офицер, я не знаю, как нужно поступить в такой ситуации. У меня нет ни наития, ни приказа. Я врач, который только одно умеет делать хорошо - лечить людей. Не мстить, не расследовать убийства. Как я могу решать?

Эри могла бы возразить, что зло от добра всегда можно отличить, и что честных людей в мире больше. Но промолчала. Потому что сама еще недавно пыталась сделать такой выбор и ошиблась.

- Грегори не мог выбирать, - сказала она, чтобы уйти от опасной темы. - Может быть, он и не знал ни о чем.

Доктор раскладывал на столе бумаги из сумки. Чертежи - к чертежам, письма - к письмам.

- Он каждый свободный вечер ходил в музей, к Даниэлю. И все время читал. Наверное, он знал больше, чем преподаватели в училище.

Варков только улыбнулся.

- Это похоже на архив. История города в технической документации. Но я все равно не понимаю, зачем ваш друг это мне передал. И почему именно мне.

- Наверное, он просто поверил вам. Что вы не выкинете все это, а попробуете разобраться.

Варков перевернул очередной тусклый чертеж. Отложил его в сторонку. Взял следующий. Как, ну как во всем этом хоть что-то понять?

- Вы только не смейтесь надо мной, ладно?

- Вы что-то знаете?

- Может, это только моя догадка. Грегори никогда мне не рассказывал. Он вообще неразговорчивый. Но, мне кажется, они с Даниэлем хотели починить один из кораблей. Я как-то раз подслушала их, только тогда не поняла о чем шла речь. А сейчас уже не помню ничего.

- Идея в духе Даниэля. Может быть, нам стоит посетить музей...

- Но зачем? Вряд ли Наследники отменят казнь.

- Знаете, Эри... ведь зачем-то же Хорвен хотел, чтоб я прочитал эти записи и чтобы, как вы правильно сказали, попытался понять.

- Да, конечно.

- Так может, время имеет значение? Может, там мы найдем что-то, что поможет доказать его невиновность?

Варков сам не представлял, зачем он сказал об этом. Хотелось как-то взбодрить гостью, отвлечь от невеселых дум. Да и себя самого заодно тоже отвлечь.

Лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего. Тем более, до комендантского часа осталось недолго.

«Чезар Воитель»

Выпавший за ночь снег выбелил, вычистил все, что вскрыла оттепель. Копоть и сажу, серые скалы, мусор глубоко внизу, под килями кораблей. Люди утром выглянули в окна и удивились, как чисто вокруг и как светло. Туман ушел, солнце поднималось над дальним хребтом, воздух еще пах морозцем, но к полудню будет теплей.

Дежурные, поругивая погоду, чистили палубы, но сами нет-нет да поглядывали в сторону линкора, куда постепенно, потихоньку начал собираться народ. Офицеры патруля в темно-синих бушлатах Императорского воздушного флота уже заняли свои посты, пожалуй, их было больше, чем в любой другой, обычный день.

Блаз окинул взглядом серо-стальную в ржавых потеках громадину, сплюнул в снег. Он отчего-то был уверен, что затея Микеля провалится. Слишком огромен старый корабль, слишком тяжел. Наверняка сдвинуть его с места не удастся, скорей уж от подложенных под днище зарядов он развалится на куски.

Как Блаз и предполагал, обычных жителей на сам борт не пускали, предлагая подняться на палубы зашвартованных неподалеку судов и на гладкую площадку там, где линкор стоял тридцать лет назад, до аварии.

Многие, пришедшие посмотреть на казнь, шли, не поднимая головы. Как будто это им был вынесен приговор. Блаз достал из кармана трубку, принялся набивать. Он хотел сам убедиться, что на линкор поднимутся только Наследники, командиры морского патруля, сами патрульные, которым не повезло сегодня дежурить, осужденный и его конвой. И никого другого. Пока еще приказ можно отменить и вернуться к первоначальному плану.

Вот, шаркая, прошел мимо хозяин бара «На маяке». Вот деловито и угрюмо следом за ним проследовал сигнальщик с «Родерика». Вот пожилая женщина в пестрых юбках идет под руку с юношей лет пятнадцати, наверное, это ее сын. Вот в тени буксира незаметно пробираются двое бродяг. За ними на белом снегу остается четкий след. А вон появились и первые почетные гости - на верхнем деке под синим навесом, призванном защищать от дождя и ветра, начали рассаживаться неразличимые из-за расстояния люди. Наследники или их свита.

Знакомые, полузнакомые и незнакомые люди. Вряд ли они могут догадаться, что всего через пару часов их жизнь изменится.

Сильно ли? Зависит от их собственной доброй воли. Каждый будет волен сам выбирать, кем быть, чем заниматься. И ни у кого не будет нужды скрываться в холодных, полуразрушенных судах нижних улиц...

Блаз не спеша последовал в сторону «Чезара Воителя». Он был частью толпы, он ничем из нее не выделялся, и думал теперь о том, все ли готово, хватит ли патронов, и верно ли были определены позиции для передовых отрядов. В сумке ждала карбидная лампа и спички - чтобы просигналить Микелю, когда наступит нужный момент.

Роджер

Арестант шел медленно, но Роджер не стал бы обвинять его в том, что он тянет время. Конвой и сам не мог двигаться быстро. Шли с палубы на палубу, по специально разработанному маршруту. Вдруг найдется кто-то, кто поможет Хорвену сбежать? Вдруг он сам решится на побег? Или сочтет, что смерть на скалах привлекательней позорной казни? Всякое может быть, и потому в конвое сегодня четверо. И ружья у них заряжены и удерживаются на весу. Тяжелая вороненая сталь придает уверенности, но идти так неудобно - нет возможности в случае чего ухватиться рукой за перила. Почему-то Роджер раньше не замечал, что доски рассохлись, что многие ступеньки погнуты, а веревки ненадежны. Шел, и уговаривал себя: только бы ничего не случилось!

И ничего не случилось. Разве только встретились по дороге двое угрюмых рабочих с деревянными ящиками и сварочным агрегатом. Рабочие молча пропустили процессию и дальше последовали своим курсом.

Хорвен на миг замер, когда поднялись на борт одного из давно пустующих буксиров. Расправил плечи, окинув взглядом город и обе скалы. Потом вдруг прищурился, вглядываясь, и приподнял руку, словно хотел махнуть кому-то знакомому. Но конвой, конечно, не позволил. Роджер вгляделся в силуэты старых судов. Что его так заинтересовало? И неожиданно увидел. Над Корабельной, почти на самом верху, на острой мачте, развевался синий сигнальный флажок.

Кто его поднял? Зачем? Корабельная скала с давних времен - городское кладбище.

Туда относят тела умерших. Там мертвецы обретают последний покой. Совсем недавно туда отправились и капитан с Даниэлем.

Может, когда-то давно Корабельную скалу легкомысленно называли Корабелкой, может, в те времена не кружили над ней стаи птиц-падальщиков, и подняться над городом мог кто угодно. Но с тех пор прошло уже много лет. И за все эти годы никому, ни одной живой душе, не приходило в голову вывешивать там флаги. Роджер подумал, что ему непременно надо будет рассказать об этом. Потом, после казни. Или даже самому сходить, посмотреть, что к чему. План расстановки судов на Корабельной есть у сторожа, и получить его нетрудно. Достаточно придумать подходящий предлог.