Тириос (СИ) - "Laise" - Страница 28

- Бесконечный источник энергии? – нахмурился дварф. – У меня есть разработки и прототипы в нашей лаборатории полетов. Мы создали несколько аппаратов, способных к дальним сверхвысоким перелетам, но у нас нет ни адекватного топлива, ни достаточно эффективного конденсатора, чтобы сохранять аккумулированную энергию. У нас нет экстремально-малого источника энергии. Грубо говоря, на аппарат размером с бутылку ни один из наших источников не встанет по причине габаритности.

- Я сказал «почти». Я понимаю, что до идеала еще далеко и время беспосадочных полетов через весь мир еще не пришло, но чтобы перелететь через океан и вернуться – хватит.

- В том-то и дело, что энергии хватит только на то, чтобы перелететь океан и либо пройтись по побережью и вернуться, либо разведать глубинные территории и остаться там, – возразил Дьюрин.

Алькариэн медленно выдохнул, словно пытаясь сдержаться.

- Хорошо. Я понял. И сам решу этот вопрос. А пока… в ближайшее время ограничь прогулки дварфов по поверхности города, чтобы не попались под горячую руку. Я не хочу никаких жертв, тем более случайных.

Дьюрин быстро отправил несколько сообщений со своего коммуникатора.

- Что ты предполагаешь увидеть там? По ту сторону океана? До сих пор нашим зондам не удавалось даже перебраться туда. В этот раз птичка долетит, но что ты думаешь она там увидит?

- Я не знаю, – Алькариэн откинул голову на подголовник кресла. – Я могу ошибаться или тот, кто отвечал мне на вопросы – солгал. И Ушедшие вовсе не собираются возвращаться. Я должен проверить. И если они действительно собираются – узнать причину. Сколько их? Сколько осталось, как они живут, есть ли у них там союзники и почему вдруг пришедшие оттуда – темные. Я понимаю, что вряд ли всю эту информацию можно узнать с первой попытки, но мне хватит взгляда на их «рай». И еще… нужно установить наблюдение за побережьем. Мне не нужны сюрпризы.

- Я усилю аванпосты вокруг фабрик техникой, – кивнул дварф. – С этим проблем нет. У нас достаточно техники и специалистов. Думаю, стоит немного усилить охрану. Отправлю на периметр пару-тройку взводов «Балрогов». И парни проветрятся, и новости узнаем.

- Думаю, с аванпостами на побережье мы немного торопимся. К тому же не стоит распылять силы. Пока хватит наблюдения в автоматическом режиме. А вот все, что касается фабрик – тебе и карты в руки. Орихалкон… Мы можем спуститься в хранилище, и ты сам положишь те осколки, которые посчитаешь возможным отдать, на их место.

Дварф посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Неожиданно весело улыбнулся, почти легко. Как улыбаются мальчишки, придумавшие удачную шутку.

- Нет, ты сам выберешь камни, которые останутся у тебя. Я ж не знаю, о чем вы с ними будете шептаться. Может, какой-то лично тебе приглянется.

Алькариэн только вскинул бровь в удивлении, а потом рассмеялся так же весело.

- Мы не носим орихалкон, как украшения или амулеты. И для нас значение имеет их цвет. Чем насыщеннее он – тем ценнее для нас. Но спасибо за доверие, узбад, я ценю его.

- Ты ведь хотел сказать что-то еще? Или мне показалось? – Дьюрин, наконец, пригубил тонкостенную чашечку «костяного» фарфора, сделав глоток ароматного травяного чаю. Эльфы, как никто другой славился искусством создавать сборы трав на все случаи жизни.

- Эльф, который помог вам… Ты отдал ему его награду?

- Еще нет, – покачал головой Дьюрин. – Но его осколок останется для него. Я дал слово.

- Он здесь. И я могу передать его ему, – Алькариэн дотянулся до своей чашки. – О, скажу сразу – я сдержал слово. Никакого вреда ни я, ни кто-либо из эльфов ему не причинил.

- Хорошо, – сдержанно кивнул дварф. – Я думал, что он – полукровка. Но ты говоришь, что он эльф. Значит так и есть. Он враг? Друг? Беглец?

- Сложный вопрос, – Алькариэн отвел взгляд, словно сам разговор причинял ему боль, которую он пытался скрыть. – Долгое время я считал его мертвым. Его… воскрешение не принесло мне радости, но сейчас он сам волен выбирать свою дальнейшую судьбу, я мешать ему не стану. Впрочем, помогать тоже.

- Вот как... если он пожелает – он может вернуться в Эред-Кибил. Его апартаменты будут его ждать. И тебе будет проще. Меньше видишь, меньше сердце ноет.

- Я передам ему твое предложение. Если ты займешь его делом – думаю, он только поблагодарит тебя. К тому же, думаю, пора укрепить взаимодействие между нашими народами. До сих пор мы жили старыми привычками и стереотипами. Может, вы увидите, что мы не такие уж заносчивые, а мы поймем, что вы вовсе не так грубы, как о вас думают. Если все это закончится хорошо… Как насчет пары больниц в Эред-Кибиле? Я знаю эльфов, которые с радостью будут работать там.

- Мы сможем обеспечить их и надлежащими помещениями, и техникой и содержать тоже сможем. Нам нужно это как никогда! – Дьюрин обнял ладонями чашку. – Мы не грубы. У нас есть художники, есть выдающиеся скульпторы. У нас есть и мастера слов. Есть те, кто умеет заговаривать сталь. Мы не утратили этого таланта. Но у каждого народа свои черты. Наше веселье будет отличаться от вашего. Нам по душе шумные пиры.

- Напоите эльфа – и он покажет вам, что такое настоящий шум. Другой разговор, что для этого вам придется истощить все свои запасы, – Алькариэн усмехнулся и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. – Я скучаю по лесам, Дьюрин, – глухо произнес он. – По журчанию воды. По запаху цветов и весенних почек. Ты знаешь, как поют эльфы, когда в небе появляется первая в году полная луна? – Риэн закрыл глаза, и исчезла вдруг комната, и воздух вокруг наполнился молочным сиянием. – Искрится вода в сумеречном озере, а ввысь летят голоса. Они так прекрасны… Древний язык певуч, сложен и красив. Светлячки кружатся в воздухе, и гаснет пламя костров и факелов. Даже стены, кажется, прислушиваются к старинной песне. Все это было. Когда-то. А теперь осталось только в памяти. – Риэн замолчал, опустил голову, и сияние померкло. – Прости, не время предаваться сентиментальности. К старому возврата больше нет, но иногда я мечтаю о том, чтобы больше не помнить.

- Жизнь эльфов длинна. Ты увидишь то, чего я никогда не увижу, потому что однажды моя жизнь подойдет к концу. А ты еще сумеешь насладиться и шелестом листьев и сиянием луны, лорд, – улыбнулся дварф. – Ты, и те, кто рядом с тобой.

- Это будет шелест других листьев, – Алькариэн распахнул ресницы и повернулся к нему лицом, на котором застыла вежливая улыбка. – Но спасибо. Я рад, что нам удалось хоть немного понять друг друга. Но я хочу тебя попросить не распространяться обо всем этом. Ни тебе, ни мне не нужна паника. Я верю, что гномы ей не подвержены, но психика человека слишком слаба.

- Я понимаю, – Дьюрин допил чай и отставил опустевшую чашку на столик. – Об этом можешь не волноваться. – Он медленно поднялся на ноги, тщательно разгладил складочки на одежде, простой черной куртке и брюках, и коротко поклонился, прижав раскрытую ладонь к груди. – Хорошего вечера, аран. И доброй ночи. Но прежде... – он взял с пола ящичек, неспешно провел хитрые манипуляции и открыл крышку, являя миру бесценные осколки орихалкона. – Бери.

Алькариэн медленно выдохнул и подошел к столу. Провел рукой над шкатулкой, коротко улыбнулся.

- Сначала награда для Тиэля.

- Вот этот, – сдвинул в сторону небольшой осколок дварф. – Он просил небольшой. Сказал, что ему будет достаточно.

- Разумеется, – Алькариэн достал указанный дварфом и отложил его в сторону. – Они прекрасны все, но… Этот, – он коснулся кончиком пальца черного, почти без золотых прожилок осколка. – Этот, – следующий, наоборот, сиял от золотистой россыпи. – И вот этот. – Последним стал камень с такими острыми гранями, что им позавидовал бы остро-отточенный меч.

- Тогда их и бери. Если потребуется, мы можем помочь в их обработке, – указанные осколки перекочевали в замшевый мешочек, и Дьюрин закрыл ящичек.

- Ты помнишь, о чем я говорил? Камень, которого коснулась рука мастера – мертвый камень. Спасибо, Дьюрин. Я этого не забуду, – Алькариэн прижал ладонь к груди, склонив голову.