Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - "Laise" - Страница 45

— Хочешь жить, Бека… если хочешь жить, готовься умолять меня о том, чтоб я не спустил на тебя собак. Потому что работать с тобой я не хочу.

Тот только криво ухмыльнулся, но повернулся почему-то Миле:

— Что, уже успела устроить ему королевский минет?

Но Мила, тоже уже успокоившаяся, только плечом передернула:

— Тебя это уже не касается. И что-то мне подсказывает, что ты здорово облажался.

— Думаешь, у тебя получится лучше? Мои парни девку слушать не будут.

— Будут, если Юра отдаст такой приказ.

— Зачем это тебе? У тебя свой бизнес.

— Надоело под папочкой ходить. Закончим сделку, и я помашу ему ручкой.

Отабек повернулся к Юре:

— И ты отдашь этой бляди все, что мы с твоим дядей создавали?

Юрка осклабился, выбрался из кресла, шагнул ближе, похлопал его по щеке и, приподнявшись на цыпочках, громко прошептал на ухо:

— Посмотрим, мое золото… А теперь свали, пока я не вспомнил, что ты самолично грохнул моего типа любимого дядюшку, и не свернул тебе шею, как полагается.

…было темно. Пахло какой-то химией. Тошнило, кружилась голова и было холодно. Хотелось повернуться и оттолкнуть что-то позади. Не получалось. Обернуться не выходило. Его осторожно, но настойчиво удерживали на месте крепкими объятиями.

Странно, но к этим объятиям он кажется даже привык… успел привыкнуть. Надо отвыкать. Потому что… болезненной вспышкой под веками — искаженное ненавистью лицо. И слова, которые хочется забыть. А лучше — никогда не слышать. И еще удар. И взгляд. И Юрка.

Замутило с новой силой. Виктор трудно сглотнул. Адски хотелось пить, но во рту было горько. Это удар в голову. Сотрясение и скорее всего серьезное. Что же происходит? Что случилось в доме? И почему… почему он снова в доме Кацуки?

— Не дергайся, — у Бека был усталый голос. — Если хочешь пить — просто скажи. И… прости. Так было нужно, — он легко коснулся губами шеи.

— Хочу, — Виктор снова сглотнул и глухо застонал, когда к горлу подкатило. — Блевану сейчас… — сквозь зубы процедил он. — Помоги…

Его подняли, перенесли, устроив перед тазиком. И пока его рвало, придерживали за плечи, поглаживая по волосам. А когда выворачивать перестало — приподняли, оперев спиной на грудь, все также обнимая и поднося стакан с водой.

— Пей. Только не торопись. По маленькому глоточку.

В следующую минуту он целиком сосредоточился на двух действиях: дышать и пить. Медленно, крохотными глоточками, прикрыв глаза. Мир под веками кружился, никак не желая останавливаться.

— Что происходит? — наконец выдохнул Виктор, откинув голову на жесткое плечо позади себя. Точка опоры — это хорошо. Это как точка отсчета. Есть к чему вернуться.

— Нас обложили, — словно понимая его самочувствие, Бек говорил коротко, негромко, но четко. — Награда за твою голову очень высокая, тебя ищут. Нужно было убрать тебя со сцены. Уже завтра вся страна будет знать, что тебя убили.

— Дай угадаю, исполнять обязанности главы семьи теперь будет Юрка? — в голосе Виктора прорезалась злость, и будь он чуть менее слаб — Беку бы прилетело. — Чем вы думали вообще? Я готов жертвовать чем угодно, чтоб Юрка не лез в это говно… а вы, два дебила, херите это все, и ради чего? Черт…

Вода попросилась обратно, и его снова долго выворачивало над тазом. Мучительно, желчью и унылым стаканом воды.

— Юрку до дела никто не пустит, — Бек, как только приступ закончился, вернул его и подал новый стакан воды. — Он просто играет роль разбалованного пустого мальчишки, которому интересны только медальки и фигуристки. Такой он ни для кого угрозы не представляет. Тише, Витя, не дергайся… — Отабек отвел от лица прядки, погладил лоб, губами прижался к виску. — Мы все там играли роль. Только твое падение я не просчитал. Прости. Это должно было быть по-другому.

— Я все равно не понимаю, — Виктор тяжело поднял руку и вытер губы тыльной стороной ладони. — И я не могу тупо сидеть в лубочном домике Кацуки.

— Можешь. И будешь. Потом меня убьешь, когда все закончится. А сейчас просто лечись. Я не смогу здесь остаться, но Юри обещал, что присмотрит за тобой, — Отабек осторожно развернул его голову так, чтобы заглянуть в мутные глаза. А лицо у него усталое, осунувшееся. Посеревшее. Бек погладил его губы и опустил руку. — Надеюсь, ты не поверил ничему, что там было сказано?

— Уволю и отправлю на Бродвей… если до этого тебя не убьют, — Виктор устало закрыл глаза. Объяснить, что в тот момент, когда все придуманное двумя идиотами услышал — тупо умер, — он не мог. Не было сил ни моральных, ни физических. Сейчас даже облегчения от того, что все оказалось спектаклем, не было.

— Не марай об меня руки. Я сам уйду, — тихо и очень устало выдохнул Отабек. — Только сейчас не лезь. Не хочу с ума сходить из-за страха за тебя. Юрки хватит. Я обещал Кацуки, что найду настоящего убийцу. Ему и Джакометти. Так что теперь это не только наше дело. И это уже не остановить.

— Я же мертв. Куда я полезу? — В сон клонило со страшной силой. То ли виной всему стресс, то ли тяжелая рука Бека, то ли еще что, но Виктор медленно и верно уплывал в некое странное подобие сна, где не было боли. И волнений тоже не было. Зато была постель и яркие краски тропического утра. Как же хочется выдохнуть…

— Зная тебя — не удивлюсь, если ты найдешь способ духом прийти, — в голосе Отабека слышалась улыбка. Он чуть сдвинулся и аккуратно уложил Виктора на кровать. Поправил подушку, накинул одеяло, склонился, почти ощутимо лаская взглядом лицо. — Спи. И позволь мне позаботиться о тебе.

====== 15. ======

Ждать было сложнее всего. Ждать, играть и молиться, чтобы ничего не сорвалось. Юрка официально отстранил Бека от дел и перепоручил их Миле. Смену руководства не все приняли спокойно, с кем-то Беку пришлось пообщаться лично, но в целом обошлось без потерь. Вместо засвеченных каналов, по требованию Милы, пришлось задействовать другие, находящиеся еще в разработке и не «обкатанные», но Отабек не стал спорить. Только честно предупредил о последствиях, на что Мила мило улыбнулась, уверив, что все пройдет просто отлично. И что тот неведомый, сливавший Никифорова, не станет тягаться с ее отцом. Отабек на это только хмыкнул, но своих людей на траффик не дал. Мила пожала плечиками, но к Юрке с этим вопросом идти не стала, а созвонилась с отцом, и тот вместе с грузом отправил своих боевиков в сопровождение. Вопрос о компенсации потерь заглох как-то сам собой, и Отабек его не поднимал. Его цель была в другом. Мила работала тонко, не признать это было невозможно. Наблюдать за ней было почти удовольствием. Она по капле вытягивала из рук Юрки официальное управление, замыкала на себя контакты, исполнителей, информацию. Исподволь, очень аккуратно, она приводила всех к мысли, что теперь она истинная хозяйка, а Юрка лишь вывеска.

Но раздражение нарастало снежным комом. Вдали от Вити, под круглосуточным наблюдением, рядом с дергающимся и откровенно уставшим от игры и приставаний Милы Юркой… Бек не боялся, что сорвется. Он боялся того, что где-то ошибся. Данное якудзой и копом время истекало, нервы были на пределе.

— Бек, — Гоша тронул его за плечо, отвлекая от тяжелых раздумий. Один из немногих, кто был посвящен во все. Изначально начальника службы безопасности Отабек в расчет не брал, но тот доказал свою преданность и не раз. Пусть эмоции частенько у парня на первом месте, он… нормальный.

— Пора? — Отабек тяжело вздохнул и обмяк, с силой потирая лицо руками.

— Да, — Попович только кивнул и отошел. — Груз почти прибыл.

«Все получится, мое Золото», — словно эхом прошелестел в голове голос Виктора, и Отабек слабо улыбнулся. Кажется, он сходит с ума. Слышать в голове голоса — это же нездорово, верно? Ну и черт с ним.

— Тогда давай посмотрим, — Бек подошел к терминалу, оборудованному несколькими огромными мониторами. Часть из них была разделена на квадраты: на них шли картинки с видеокамер, установленных специально для сегодняшнего дня. На одном мониторе была карта с контрольными точками, на другом — схема передвижения его ребят и передвижения патрулей. Окинув терминал взглядом, Бек облизнулся, чувствуя, как в крови закипает адреналин. — Как думаешь, Гоша, где самая уязвимая точка в траффике?