Чувство Святости (СИ) - Беатов Александр Георгиевич - Страница 19

Апофатические (запрещающие) Моисеевы заповеди, можно предположить, имеют целью проявить в человеке самосознание, раскрыть в нём его личность. Поначалу, воспринимая их как табу, как запрет, человек воспринимает их наподобие любого объективного предмета сознания. Но затем они становятся традицией, нормой, культурной, социальной и религиозной жизни. Наконец они проникают в "кровь и плоть" и для большинства становятся убеждением, за которое люди готовы пожертвовать жизнью. Но это происходит лишь при условии наличия связи сознания с сердцем. Вот почему любовь превосходит страх Божий. В любви человек имеет самосознание, обладает личностью. В страхе он безлик, скован узким своим рассудком. Вот почему, наверное, в Десять Заповедей входят и такие, как бы, "дубликаты": "Не укради" (обобщённая заповедь) - "Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дома ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближняго твоего (детализированная заповедь). Обобщённая заповедь - "для имеющих уши слышать", для тех кто обладает самосознанием. Для непосвящённых - удел страха - объективный запрет юриспруденции, с детальным перечнем того, за что возможно наказание.

В этом понимании украсть у государства является грехом по заповеди "Не укради", но, как будто бы, не является таковым по заповеди, в которой говорится о ближнем. Тем не менее, обе заповеди входят в единую скрижаль. Воруя у государства, человек идёт на компромисс с совестью по заповеди "Не укради", ибо не важно в данном случае, у кого красть в объективном смысле. Но в смысле формирования самосознания "украсть" - вообще как факт, как акт сознания, как его предмет, - означает разрушительную тенденцию, деперсонализирующую самосознание, способствующую разрыву связи сознания с сердцем. Поэтому в соответствии с этой заповедью, в заповеди "о ближнем", или "искреннем", говорится и о том, что не только нельзя у ближнего украсть, но и даже нельзя пожелать украсть: пожелать совершить грех и совершить грех по отношению к ближнему уже в Моисеевых (апофатических) заповедях приравниваются. Так же строго приравнивается грех "реальный" и "желанный" в проповеди Христа: тот, кто посмотрел на женщину с вожделением, тот уже в сердце своём с нею прелюбодействовал.

Горе тебе, "премудрый" Соломон! Ты не только пожелал жены искреннего твоего, но и украл её, а также послал своего искреннего на смерть! Куда пропала твоя мудрость? Была ли она? Или под влиянием внешней среды личность твоя деперсонализировалась и не осталось ни самосознания, ни любви к Богу, ни страха Божия? Поистине, нет ничего нового ни под Луной, ни под Солнцем!..

41.

Человек желает быть свободным... Однако не всякий может понимать, что истинная свобода заключается в труде, в постоянном наполнении своего субъекта, согласно природе сознания. Конечно, имеется в виду предметность сознания, о которой ещё пойдёт речь ниже. То есть сознанием возможно называть такое отображение реальности (впрочем, и не-реальности, выдумки, в том числе), без которого сознание в чистом виде не имеет смысла. Если упало в лесу дерево и никто этого не видел и не слышал, то какое значение имеет это событие?.. Если хлопать в ладони, то слышно хлопанье; но каков при этом звук от хлопка одной ладони? Издревле люди пытались осмыслить природу своего сознания, подойти ближе и подвести к его пониманию других через метафоры и мудрые изречения.

Обязательно сознание чего-то, как уже говорилось, но не просто сознание в чистом виде. Именно тогда только сознание и возможно. Именно тогда только можно о нём говорить и мыслить, когда оно является сознанием чего-то, когда оно любовно вбирает в себя свой объект, пропитывается им и отождествляется с ним. Содержание сознания, его предметность, обязательно связаны с отношением сердца к предмету сознания, с интересами личности. Если же такой связи не наблюдается, или если сознание наполняет себя нелюбимыми объектами, то именно тогда возможен разлад его с сердцем, потеря эмоционально-ценностного к себе отношения, сужение сознания, самообман, деперсонализация.

И наоборот, если сознание наполняется интересуемым его предметом, то оно делает это по любви и свободно. Если "осознать" означает "полюбить" в том числе, то в этом смысле и "свобода есть осознанная необходимость" или, лучше, скажем, осознанная предметность. Впрочем, недосуг играть словами, набившими оскомину...

Своё сознание следует заполнять для того, чтобы отличаться от неодушевлённых предметов. Именно такова функция сознания, дарованного нам. Именно в этом заключается отличие сознания человека от сознания животного и тем более от бессознательных предметов. В этом наше отличие от неживого - мы обладаем неким бытием, которое способно осмысливать себя самого и, более того, смотреть из глубины себя как бы со стороны, что, можно считать, философским пониманием природы человеческой совести.

Итак, человеческое сознание способно не только познавать, то есть наполнять себя объектами познания (становящимися в этом случае предметами сознания), но также оно способно в какой-то мере познавать и природу своего сознания в гармонии его с сердцем.

Забегая вперёд, нужно сказать, что высшими ступенями познания вообще и самопознания в особенности, будет являться художественное восприятие и творчество, а также - мистическое молитвенное созерцание, или гнозис, в терминологии и понимании хорошо освещённом в книге Трофимовой М.К. (Историко-Философские Вопросы Гностицизма, Изд. "Наука", 1979), где рассматриваются различные аспекты, основанные на изучении коптских рукописей "Наг-Хаммади", включающих в себя, и, так называемое, "Пятое Евангелие от Фомы".

42,

Бог может быть Богом лишь для человека.

"Без человека не может быть никакого Бога".

(W. A. Luijpen. Theology as Anthropology. Pittsburgh (PA), 1973, p. 84. - Цитируется по кн. "Современная буржуазная философия и религия" под ред. А. С. Богомолова, М. 1977, Изд. "Полит. Книга", с 57).

И если не будет человека, то не будет Бога, ибо человек мыслит Бога Богом по отношению исключительно к себе, Его твари. И Бог, следует предполагать, определяется как Бог человеком и лишь в отношении к человеку, подобно тому, как царь определяется как царь тем, что у него есть над кем царствовать.

Это позитивный фактор.

Негативный фактор тот, что если царь не имеет царства, то он уже не царь. Такая "социальная" обусловленность переходит в экзистенциальную онтологию.

Чисто логически А не может быть В. Но А и не мыслимо без В, ибо оно определяется (дефинируется) отрицанием его от В: А - это то, что не есть В (негативный фактор); в то же время А - это есть только А (позитивный, номинативный фактор). То же самое относится и к В. Наличие факта С усложняет картину, но не меняет её по существу.

Бог не может быть без человека.

И человек не может быть без Бога.

Бог как Бог определяется человеком.

Эта экзистенциальная зависимость, а не просто логическая, находит подтверждение в мистическом ощущении человеком Бога - тварью Творца, именно в силу этой зависимости создавшего человека по Своему Образу и Подобию.

Это аналогично тому, как подлинное (большое) сознание человека может быть только предметно.

Сознание человека - Образ и Подобие Божие.

Исходя вышесказанного, составим следующие силлогизмы:

Бог не может быть без человека.

Сознание не может быть непредметным.

Из этих соотношений приходим к следующему выводу: