Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 44

— Продолжаем путь, — сказал он. — Скоро горы, не расслабляйтесь. Горный народ не будет рад нам. — Кто-то усмехнулся, а я поняла, что это очередные создания, про которых я ничего не знаю… почему? Однако этот вопрос я оставила при себе, решив вообще не думать.

Мы ехали молча. Время от времени я чувствовала на себе взгляд водника, но не поворачивала головы. Смотрела вперед и гнала от себя последнее воспоминание, только оно никак не желало покидать головы. Мама… Никогда не думала о своих родителях, полностью подменив их своим создателем. Это казалось правильным. Если бы не Вайтор, я бы умерла еще в тех развалинах, но живу и дышу. Так кого же мне благодарить за это? Родители дали мне обычную жизнь, едва не прервавшуюся в одночасье. Вайторис сделал всё, чтобы смерть держала от меня подальше, свои холодные руки.

«Если бы не твои родители, Вечному некого было бы возрождать», — шепнул противный голосок. Я мотнула головой, отгоняя видение голубоглазой женщины. Зачем-то подумала о пряничных человечках. «Твои любимые, малышка…». На языке появился знакомый, но давно забытый вкус, отдающий орехами.

— Да чтоб тебя, — простонала я, хватаясь за голову.

Я принадлежу своему Господину. В моих мыслях лишь он. Ничто не имеет значения, кроме могущества Господина. Он велик и вечен, и я лишь прах у его ног, которому он позволяет жить…

— Хочешь поговорить?

Я с минуту смотрела на Ская рассеянным взглядом. Затем отрицательно покачала головой и протяжно вздохнула. Моя память словно сошла с ума, швыряя в меня разнообразными картинками. Какие-то казались мне смутно знакомыми, какие-то нет. Разобраться в мешанине образов было невозможно. Впрочем, не было главного — желания разбираться. Происходящее пугало, и нарастающая паника заставляла сильней сжимать поводья, и мой жеребчик уже возмущенно фыркал, не понимая, чего я хочу от него.

Нужно было переключиться на что-то, чтобы не сойти с ума в попытке удержать нарастающую волну неизвестного мне прошлого, ужа грохотавшую по камням моего закосневшего настоящего.

— Куда ты везешь меня? — спросила я у водника, хватаясь за первое, что пришло мне в голову.

— Когда доберемся, узнаешь, — ответил он. Немного помолчал и, словно извиняясь, добавил: — Я просто не хочу рисковать своими людьми, Игнис.

— Хорошо, — я не стала спорить. Однако не хотелось затягивать молчание, и я задала новый вопрос. — Скай, как случилось, что ни я, ни Господин не знали, где находится твой замок? Можешь не отвечать, конечно…

— Отчего же, — Аквей улыбнулся, — отвечу. Тут уже нет ничего, что следовало бы скрывать. Дело в моей тетушке. — Я в недоумении вскинула брови, и мужчина рассмеялся, но пояснил. — Она провидица. Несмотря на то, что она была рождена в роду сильных магов воды, ее дар оказался слаб настолько, что долгое время думали, что его нет вовсе. Сама понимаешь, бедную тетушку Тейду воспринимали, как калеку, и относились также. Она как-то призналась мне, что ее угнетали жалостливые взгляды родни и вздохи родителей. Тей мечтала сбежать из дома и жить в каком-нибудь городе, где много таких же не одаренных людей, как она. Ей хотелось чувствовать себя равной среди равных, тетя даже была согласна наняться в какую-нибудь лавку и работать за гроши, лишь бы исчезло сочувствие из глаз окружающих. Но всё изменилось на ее шестнадцатилетие. Тетушка говорила, что это было похоже на воспоминание, которому она стала свидетелем. Ее кузен и мой троюродный дядя, сильно подпив, оступился и упал с лестницы, сломав себе шею. Она так перепугалась, что расплакалась. После долгих уговоров родне удалось добиться, чего перепугалась девушка. А когда узнали, то не приняли всерьез, решив, что девчонка говорит чушь, чтобы привлечь к себе внимание. Однако утром так уже никто не думал, потому что ночью дядя все-таки свернул себе шею, пьяным упав с лестницы.

— Пьянство — зло, — усмехнулась я.

— Истинно, дорогая, — улыбнулся Скай, кажется, даже не заметив, как назвал меня. — После еще пяти видений, из которых сбылось всего два, Тей подарили артефакт для усиления дара, такой большой перстень с фиолетовым камнем, и возблагодарили Создателей за то, что они не оставили девочку пустой, заменив один дар другим. Правда, тетушка от этого, скорей, проиграла, чем выиграла. Замуж за того, кого любила, ей выйти не позволили, чтобы редкий для нашего мира дар не покинул семью, а за родственника тетя выходить отказалась сама.

— Это очень печальная история, — прервала я Аквея, — но так и не дало ответа на мой вопрос.

— Ты невероятно нетерпелива для древнего ископаемого, Игнис Сиел, — с упреком произнес водник.

— Молокосос, — хмыкнула я.

— Не люблю молоко, — возразил Аквей. — Но на женскую грудь моя нелюбовь не распространяется. К этой округлости я питаю нежнейшие чувства. — Его взгляд скользнул с моего лица несколько ниже, водник вздохнул и снова посмотрел в глаза: — Но вернемся к тетушке. И не смей мне указывать, женщина, сколько и когда мне говорить. Спросила? Слушай.

— Деспот, — насмешливо фыркнула я, вновь не удержавшись от улыбки.

— Да, — кивнул Скай. — Я такой. И если ты еще хоть раз перебьешь меня, я тебя скормлю следующему живоглоту. Итак, я продолжаю. — Он с подозрением покосился на меня, но я накрыла рот ладонью и ответила преданным взглядом. — Так-то лучше. Значит, в тетушке открылся дар провидения. Усиленный артефактом, он позволил Тей предсказывать намного больше, чаще и гораздо точней. И вот, один прекрасный весенний день, когда один голубоглазый и невероятно милый младенец осчастливил мир своим рождением…

— Мальчик, девочка? — деловито уточнила я.

— Мальчик, конечно.

— И как назвали мальчонку?

— О-о, ему дали чудесное имя — Скайрен, — восторженно ответил водник.

— Ого, как ты, — хмыкнула я. — Только невероятно милый.

— Женщина, — Скай нацелил на меня палец, — живоглот твой.

— Жестокий, я всего лишь хотела уточнить, чтобы не было ошибки, — я укоризненно покачала головой.

— Я просто зверь, — заверил меня водник. — И если еще раз прервешь мое замечательное повествование, я тебя отшлепаю, несмотря на то, что ты женщина почтенного возраста.

— Самовлюбленное хамло, — припечатала я. — Но продолжай, история действительно занимательная.

— А вот теперь я обиделся, — сварливо сообщил Аквей. — Если хочешь услышать продолжение моего рассказа, тебе придется уговорить меня.

Он отвернулся от меня, вздернул подбородок и замолчал. Я тоже молчала. Смотрела на светловолосого мужчину и… любовалась им. Скользила взглядом по высокому лбу, открывшемуся моему взору благодаря ветру, ерошившему светлые волосы водника. По прямому носу, по поджатым губам, чей уголок то и дело подрагивал от тщательно сдерживаемой улыбки. По твердой линии подбородка…

— Скай, — чуть севшим голосом позвала я.

Аквей скосил на меня глаза, сухо вопросив:

— Ну?

— Ничего, — ответила я и опустила взгляд на шею, зачем-то представляя, как целую ее. Судорожно вздохнула, пытаясь отогнать видение, но оно никак не желало покидать моей безумной головы. Попыталась призвать воспоминание, в которых я ласкала Вайториса, но вместо полуприкрытых, затуманенных желанием, темновишневых глаз увидела синие. — Ох, Тьма…

Водник тяжело сглотнул и, наконец, повернул ко мне голову. Наши взгляды встретились, сплелись в незримый тугой жгут. Я заворожено смотрела на солнечные блики в глазах-озерах без дна и мути, опять не смея вдохнуть. В какой момент я протянула к нему руку? Не помню… Помню лишь ответное пожатие и тепло мужской ладони, когда замок из наших пальцев сомкнулся. Губы Ская приоткрылись, и я, скорей, почувствовала, чем услышала свое имя, сорвавшееся с языка водника тихим вздохом:

— Игнис…

— Скай, — ответила я и повторила, заново смакуя его имя: — Скайрен.

Он натянул поводья, я тоже. Затем спешился и протянул ко мне руки. Я свесилась с седла, накрыла широкие плечи ладонями, готовая последовать за мужчиной, куда бы он не позвал меня. И когда ноги коснулись земли, и горячие ладони Ская сжались на моей талии, а глаза его оказались так близко, что за ними разом исчез весь мир, раздался крик, хлестнувший наотмашь, как жалящая плеть: