Беспозвоночные. Ископаемые животные - Акимушкин Игорь Иванович - Страница 34

Лучший жемчуг производят ракушки родов птерия и пинктада. Обе обитают у берегов Шри-Ланки, где находятся самые знаменитые промыслы жемчуга. Они упорядочены правительством. Только после осмотра уполномоченными для этого лицами жемчужных банок, то есть отмелей, и только в том случае, если на них будут найдены в достаточном количестве жемчужницы, лов их разрешают. Случается это довольно редко.

О начале промыслов помещают объявления в газетах многих, особенно восточных, стран. И вот со всех концов Востока спешат в Коломбо ловцы жемчуга, перекупщики, ростовщики, лавочники… Многоязычный говор стоит на улицах этого города: тут и сингалезы, и тамилы, и арабы, малайцы, китайцы, персы… Вскоре сотни лодок и прочих судов устремляются на север — к знаменитому жемчужницами заливу острова Манар, что лежит в трехстах километрах от Шри-Ланки. Он почти не населен, но скоро картина меняется: сотни палаток, шалашей, хижин и других временных убежищ быстро сооружаются на берегу. Торговцы располагаются с товаром, ловцы жемчуга проверяют свое нехитрое снаряжение: сигнальную веревку, к одному концу которой привязан тяжелый камень, корзину, которую вешают на шею, и деревянное копье (от акул!). Правда, в последнее время многие ныряльщики обзавелись ботинками со свинцовыми подошвами (вместо камня) и зажимами для носа, затычками для ушей, а некоторые и аквалангами.

Лов обычно продолжается три месяца и каждый день начинается рано утром по сигналу, данному выстрелом из старой пушки. Сейчас же сотни лодок устремляются в море. Работа ныряльщика за раковинами очень тяжелая: кругом снуют акулы, вода на глубине давит на уши и другие органы, разъедает глаза… словом, только очень крепкие мужчины (обычно в возрасте от 25 до 30 лет) могут быть ловцами жемчуга, и то немногие годы. Нырять им приходится до 50 раз в день на глубину до 45 метров, многие остаются под водой до трех и даже пяти минут.

Около полудня, тоже после выстрела из пушки, ловцы возвращаются на берег. Тут выгружают из лодок собранных на дне моллюсков и делят их на три кучи. Две из них забирают правительственные чиновники. Отобранные ими ракушки потом продают с аукциона: доход идет в казну государства. Только треть собранного «урожая» достается ловцу, но перекупщики тут же забирают его долю за плату очень малую (ведь еще неизвестно, пока раковины не вскрыты, есть ли в них жемчуг или его нет). Так что, говорит Эберхард Кзайя, «часто не больше, чем на бутерброд, хватает его заработка».

Перекупщики тут же нанимают дюжину или около того рабочих, которые переносят в сторонку купленные ими раковины, и быстро начинают их вскрывать. Вот открыта одна раковина, вторая… десятая, двадцатая, а жемчуга ни в одной не оказалось. Вскрыли примерно тридцатую или сороковую — есть жемчужина! Но как мала она — с рисовое зернышко…

Пятьсот, шестьсот, восемьсот вскрыто раковин. Растет куча обысканных уже тщательно раковин, но большие жемчужины не попадаются. Двадцать — пятьдесят мелких жемчужин, правда, уже лежат в специальной кассете перекупщика, но цена их невелика.

Но вот наконец радостный крик! Все побережье облетает весть, что найден перл с голубиное яйцо. Многие спешат посмотреть на него, но владелец быстро прячет от глаз людских свою драгоценность. Через многие руки пройдет она, меняя владельцев и все повышаясь и повышаясь в цене. Вполне возможно, что стоить она будет, если хороша блеском, формой и другими ценимыми ювелирами качествами, 100 и 200 тысяч долларов. Но такие большие и дорогие жемчужины попадаются очень редко: примерно одна на сотни тысяч вскрытых раковин. Раньше, говорят, встречались они чаще. Но многие, казалось, неистощимые прежде банки оскудели жемчужинами. Ведь только у берегов Шри-Ланки ежегодно уничтожают в поисках жемчуга 40 миллионов моллюсков, которые дарят людям свои перлы.

Но вот прошли три месяца интенсивного лова, и он закончен на Манаре особым постановлением правительства. Ловцы жемчуга покинули остров, но кое-кто остался, надеясь на малую удачу. Кучи выпотрошенных моллюсков остались гнить на берегу. Миллиарды мушиных личинок копошатся в них. Через неделю остатки моллюсков сгниют настолько, что легко можно будет еще раз промыть их и выбрать прежде незамеченные жемчужины. Кроме того, и крупные раковины собирают оставшиеся на берегу люди: их позднее можно продать изготовителям перламутровых пуговиц.

Действительно, жемчуг долго не хранится: сто — сто пятьдесят лет — короток век «живого» жемчуга. Со временем он «умирает»: мутнеет, трескается и, наконец, рассыпается. Так что вкладывать деньги в жемчуга (имея целью сохранить наследство для дальних потомков) не перспективно… «Умирание» жемчуга — главная причина того, что ни одной знаменитой в давние времена жемчужины до наших дней не сохранилось.

Это старая идея: искусственное выращивание жемчуга в производящих его моллюсках. Еще в XIII веке китаец Яе Инг-янг знал основной принцип образования жемчуга. Он делал следующее: вкладывал в раковину крошечные изображения Будды из свинца, олова или фарфора. Через некоторое время вскрывал эти раковины и находил в них красивые перламутровые статуэтки. И после него, в другие века, поступали так многие его последователи. Даже в наше время, говорит Эберхард Кзайя, миллионы подобных изделий продаются на рынках Китая.

Но то не настоящие жемчужины, и цена их невелика. Настоящий искусственно выращенный жемчуг впервые получил японец Кокихи Микимото. Он родился в прошлом веке в деревне Тоба на южной оконечности Хонсю, главного из японских островов, и был сыном торговца лапшой. Сам тоже стал торговцем печеных улиток и омаров. В 1890 году в Иокогаме он увидел на выставке «Даров моря» наглядно представленный процесс образования жемчуга и загорелся идеей: самому вырастить такой жемчуг.

Но дело оказалось нелегким, много терпения потребовалось ему и его неутомимой жене в овладении секретом получения полноценного жемчуга. Правда, уже в 1893 году он вырастил первую полусферическую жемчужину. Вырезал ее вместе с частью перламутрового слоя раковины, к внутренней стороне которой прикрепилась эта полусфера. Обтесал со всех сторон, отшлифовал полученный неправильной формы шарик, придал ему форму круглую и вроде бы — вот она, жемчужина! Но грош ей оказалась цена.

Пробовал Микимото и склеивать две полусферические половинки жемчуга — все не то!

Только в 1907 году получил он первую круглую жемчужину. Наконец-то удача! А добился он ее тем, что изменил методику, затратив много труда и лет, и нашел следующий способ: под мантию моллюска стал вкладывать перламутровый шарик, обернутый кусочком эпителия мантии другой ракушки. Больше 20 лет прошло, прежде чем ему удалось получать вполне полноценные жемчужины и в таком количестве, что он смог поставлять их на мировой рынок. Но еще перед первой мировой войной его жемчуг ценился впятеро дешевле натурального. И только когда Микимото сделал еще одно нововведение в своей методике — помещал крохотный лоскутик эпителия под мантию моллюсков без перламутрового шарика, — его жемчуг стал цениться очень высоко. Он ведь был теперь без ядрышка, и только большие специалисты способны отличить сейчас искусственно выращенный японский жемчуг от естественного. И такого жемчуга Япония ежегодно производит в наши дни около ста тонн!