Забытая часовня (СИ) - Матвеенко Майя - Страница 62

— Ой, Андрей, ну ты совсем дурак, что ли? — поморщилась девушка. — Мороз на это не клюнет!

— Да это просто к ней надо подход найти! — убеждённо ответил парень. — Вот берёт Федя шоколадку… Дарит ей… А потом говорит таким проникновенным голосом… — Шуйский приблизился к Ане, намереваясь показать на ней, как следует дарить шоколадку Ольге Игоревне. — И говорит… — Андрей приобнял Аню за талию, обаятельно ей улыбаясь и глядя томными очами ей прямо в глаза. — Ольга Игоревна… Мы с вами давно знакомы…

7 «А» покатился со смеху, а Андрей приблизился к Аниным губам. Девушка закрыла глаза в ожидании поцелуя, но тут парень весело хлопнул её по плечу и обернувшись к классу громко закончил:

— Ну и тут она говорит «Федя, ты лучше всех, тебе десять, а остальные козлы» и дело в шляпе! Уй! Исрафилова, ты чего дерёшься?!

Аня, вся в обманутых ожиданиях, ещё пару раз съездила Шуйскому по физиономии маленькой, вышитой бисером сумочкой, в которой с виду могли уместиться только ключи (но на самом деле туда влезали ещё и дневник, ручка, помада, тени и тушь), и отошла к умирающей от смеха Оле. Шилин, окрылённый радужной перспективой, нарисованной ему Андреем, выпрашивал у одноклассников денег на шоколадку («Не Мороз отдам, так типа сам съем, говорят, типа для мозгов полезно!») На плохое настроение больше никто не жаловался, но тут дверь кабинета физики распахнулась, на пороге появилась Ольга Игоревна в строгом сером костюме, пробуравила ребят жёлтыми глазами и произнесла высоким голосом, от которого температура сразу упала на несколько градусов:

— Ну, дорогие мои, кто первый?..

Веселье как ножом отрезало.

*

— Белорусский, — озабоченно произнесла Надя, когда 7 «А» направлялся на предпоследний экзамен. Мимо промаршировала Мороз, высматривая нарушителей порядка.

— Говорят, будет пересказ, и писать мы его будем на двух уроках, — сообщила Вера. — На первом она читает текст, а мы по памяти его записываем на черновике, а на втором читает ещё раз, мы проверяем и переписываем на чистовик.

— Ну, хоть инспекция здесь больше торчать не будет. Уехала за олимпиадой приглядывать. Там, кстати, сегодня Максим выступает… Всем классом держим за него скрещенные пальцы!

— Надя! Надя!!! — к друзьям сзади подбежала Оля. — Привет! Слушай, а тебе нравится ещё тот, Баран Павел?

— Пашечкин?! Ну да, конечно!

— Ну так вот, он сегодня тоже на олимпиаду пошёл, по химии!

— Химии?.. — Надя улыбнулась. — А у нас ещё нет химии… Вот жалко-то как! Это, наверное, самый классный предмет из всех!

— Какая химия?! — ужаснулась Люба. — Надя, мы на экзамен по белорусскому идём! Гарпия тебя на студенческие сосиски пустит, если плохо её предмет сдашь!

Надя уныло кивнула.

Однако когда 7 «А» вошёл в класс, там никого не было.

— Опаздывает, — недовольно ответила педантичная Марго.

— Интересно, откуда она диктовать будет? — задумчиво спросил Кочан, подходя к учительскому столу и, ни к чему не прикасаясь, внимательно его оглядел.

— Не знаю. Вон книги какие-то лежат, — к Игнату присоединился Андрей, а за ним и Оля с Аней.

Дверь раскрылась, и вся кампания поспешно отпрянула от стола, но это был всего лишь Прохор.

— Э, народ, а давайте на спор, кто первый уберёт со стола руку, когда Гарпия войдёт! Проигравший каждому по… ну, по пятьсот рублей! Кто с нами?

Постепенно к Оле, Ане, Игнату и Андрею присоединились Коля, Юра, Люба и Федя.

Все остальные с интересом за ними наблюдали, глядя, чтобы никто не убирал со столешницы ладонь.

В коридоре послышался стук каблуков. Все замерли в предвкушении зрелища. Спорщики сжались, стараясь казаться меньше, словно надеялись, что тогда Ирина Николаевна не заметит восемь человек, стоящих возле стола.

Гарпия вошла в класс, слегка удивлённо приподняла брови, увидев столпившихся у стола учеников, и подошла к своему рабочему месту.

Ребята, цепляясь пальцами за край учительского стола, поспешно отодвинулись, давая Гарпик Ирине Николаевне дорогу. Та протиснулась между учениками и стенкой, села и выжидательно уставилась на держащихся-за-стол. Те переглянулись, как заговорщики, и стали лихорадочно придумывать, как объяснить свою странную любовь к этому предмету мебели.

— Э-э-э, Ирина Николаевна, — начал Коля, поспешно вытаскивая из портфеля тетрадь свободной рукой. — А я вот тут не понял в домашнем задании…

После того, как Прохор выяснил особенности написания наречий, а Юра попросил объяснить правило, Оля с Аней начали наперебой расхваливать стоящий на подоконнике кактус, восхищаясь вкусом Ирины Николаевны, Люба через каждую фразу принялась восторгаться её причёской, а Федя типа приносил извинения за то, что в позапрошлом году он облил корректором учительский стул. Однако запасы красноречия иссякли, и ребята рассеянно замерли, ещё крепче вцепившись в столешницу.

— Ну, давайте, расходитесь, — поторопила Гарпия. Ученики зажмурились, но с места не сдвинулись.

— Ну?!

Одноклассники сжались. Шуйский достал из кармана скотч и принялся приклеивать руку к столу. Гарпик не выдержала, вскочила из-за стола и с рыком «да что же это такое?!» принялась за шиворот оттаскивать упирающихся учеников, выкрикивая угрозы. Они орали, Гарпия тоже, остальные покатывались со смеху.

Учительница дёргала всех по очереди, пытаясь отодрать от стола (кроме Юры, возможно, потому, что едва доставала ему до плеча), а потом отошла, отбросила с лица разлохмаченные короткие тёмные с проседью волосы и кинулась на Кочана. Тот заорал, начал отбрыкиваться, но Гарпия изловчилась, схватила его за ногу и потянула. Игнат повис в воздухе, болтая свободной ногой и из последних сил цепляясь за край стола.

В соревновании между Гарпией и Игнатом проиграл стол: он сдвинулся с места и поехал за Игнатом на учительницу. Ирина Николаевна, сердито рыча, дёргала болтающегося между небом и землёй Кочана, а за ним по цепочке дёргался стол и вся остальная держащаяся за него кампания.

Гарпик принялась таскать Кочана по классу. За ним волочился стол, а за столом бежали спорщики. Те ученики, которые не участвовали в растягивании каната… то есть Игната, катались по полу от смеха.

Но вот Кочан не выдержал, вспотевшие ладони соскользнули со столешницы, и он звучно шлёпнулся на пол. Гарпия по инерции протянула его по полу ещё несколько метров, но потом спохватилась и отпустила многострадальную ногу.

— Проиграл, — убито сказал Игнат и ткнулся носом в пол.

Ирина Николаевна, растрёпанная, с багровыми пятнами на лице, устроила всем жуткий разнос. Обычно сохранявшая ледяное спокойствие, сейчас она рвала и метала, стуча журналом по задвинутому на место столу, ставила направо и налево двойки, а под конец вспомнила об экзамене и заявила, что раз все такие… нехорошие, то экзаменационный текст она будет читать только один раз (причём видно было, что если б было можно, она бы его вообще не читала, пусть пишут, как хотят, хоть выдумывают!) и работать они будут только до конца урока, не больше! А что до этого конца меньше двадцати минут осталось, это не неё проблемы: сами виноваты!

Теперь шутка показалась 7 «А» далеко не такой весёлой, как в начале.

Гарпия дочитала текст, положила книгу на стол и мрачно уставилась на учеников. Те ответили ей аналогичными взглядами.

— Ну, пишите, пишите, до конца пятнадцать минут осталось! — злорадно поторопила учительница.

Класс угрюмо вздохнул. В дверь постучали. Ученики моментально выпрямились и изобразили жутко умные физиономии, решив, что это всё-таки проверка решила наведаться.

В дверной проём просунулась рыжая голова Былины и попросила Гарпию выйти.

Едва Ирина Николаевна скрылась в коридоре, 7 «А» кинулся к столу, расшвыривая на своём пути парты, и вцепился в книгу «Народныя святы». Все принялись усердно списывать: кто на листики, кто переписывал текст прямо на руку, Андрей достал из кармана фотоаппарат…

В коридоре послышались шаги, и место перед учительским столом тотчас опустело, книга вернулась на своё место, открытая на той же странице и точно в таком же положении, в каком уходя её оставила Гарпик, парты мигом выровнялись, а ученики приняли задумчивый вид.