Одним ударом (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 57

- Дина!

Шон подхватил меня. Он поцеловал меня. Он прижал меня к себе, но я ничего не почувствовала. Тьма была слишком плотной.

Он звал меня по имени, но у меня было воли ему ответить.

Он был испуган. Мне было все равно.

- Дина, поговори со мной. Пожалуйста, поговори со мной. Пожалуйста.

Я ничего не чувствовала.

- Скажи что-нибудь. Что угодно. - Он снова прижал меня к себе. - Я тебя держу. Все хорошо. Я с тобой.

Он вскочил со мной на руках, и поднял меня на скалу, а затем через разрыв реальности в Гертруду Хант.

Ко мне потянулась магия гостиницы. Я наблюдала за ее стараниями. Она билась об стену вокруг меня, и отступала. Это было бессмысленно. Моя маленькая гостиница умерла. Я осталась с ней, а затем она умерла. Я почувствовала ее смерть, и умерла вместе с ней. Все было кончено.

Моя сестра плакала и обнимала меня. Племянница тоже плакала. Орро принес мне печенье. Калдения что-то говорила, равно как и Арланд. Все это было неважно. Здесь были только я и тьма.

- Верните ее!

Снова моя сестра. Какой-то другой хранитель. Тони. Его звали Тони. Он выглядел так, будто увидел ходячего мертвеца. То, чем я и была. Ходячим мертвецом. Дышащим. Слушающим. Видящим. Но безжизненным внутри.

- Я не могу. Она связана с семенем. Дина не могла позволить ему умереть одному, поэтому стала его хранителем. Ее гостиница мертва.

- Ее гостиница здесь! - прорычал Шон.

- Гостиницы являются организмами огромной силы, - продолжил Тони. - Их корни простираются сквозь различные измерения, они искажают реальность и могут создавать материю из базовых компонентов. Из-за того, что гостиницы повинуются хранителям, люди забывают, насколько они могущественны, хотя их магия необъятна. Гостиница нуждается в хозяине. Она не может существовать без него, поэтому создает симбиотическую связь с человеком, и затем направляет всю свою магию и силу на укрепление этой связи. Хранитель гостиницы существует в микрокосмосе гостиницы годами, открытый для ее магии и подвластный ей. С ним происходит перемена, которую мы не понимаем до конца, поскольку гостиницы существуют в планах и уровнях вне нашего познания. Нам лишь известно, что защита и связь с гостиницей становятся самой сутью хозяина гостиницы.

Он сделал паузу, глядя на них.

- Если бы гостиница проросла в радиусе десяти миль от Гертруды Хант, магия Гертруды Хант просто бы ее задушила. Гостиница почувствовала бы смерть семени и, вероятнее всего, умерла бы сама, убив всех нас за компанию. Дина не могла позволить этому случиться. Она забрала семя из зоны досягаемости Гертруды Хант, но, сделав это, сама оказалась вне границ своей силы.

- В момент своего рождения, гостиницей движет лишь одна цель: найти хозяина. Маленькая гостиница на обрыве была слабой и хрупкой, поскольку слишком долго была заперта в скорлупе, но ее сила все равно была могущественнее, чем мы можем себе представить. Дина не могла позволить ей умереть. Тот же инстинкт движет человеком, который ныряет в ледяную воду, чтобы спасти тонущего ребенка. Гостиница была в ужасе. Она искала связь, и Дина ее успокоила, и связалась с ней, потому что такова ее природа. Она не могла позволить ей страдать и умереть в одиночестве. Связь, какой бы короткой она ни была, была настоящей. Когда семя умерло, в тот момент, на том утесе, она пережила смерть своей гостиницы. Обычно, после такого хранители не выживают. Она знала, что это случится. Дина пожертвовала собой ради нас, ради Гертруды Хант и того маленького семечка.

- Но она все еще жива, - возразил Шон.

- Технически, да.

- Что нам делать? Должно же быть что-то, что мы можем сделать? - потребовал Арланд.

- С этим ничего нельзя поделать, - сказал Тони. - Мне очень жаль.

Под нами, глубоко в гостинице, тьма проснулась в своей темнице. Она ударила по пластиковой тубе, расползаясь, вгрызаясь в нее, и проделала крохотную щель. Гертруда Хант закричала, но никто ее не услышал.

Мы лежали в постели, и он меня обнимал. Я этого не чувствовала.

- На этом месте ты говоришь мне: «Шон Эванс, марш из моей постели. Тебя сюда не звали».

Я ничего не ответила.

- Я останусь здесь, с тобой, - сказал он. - Я не уйду. Я не отведу тебя в Святилище.

Тьма уплотнилась, стараясь перекрыть его голос, но я все равно его услышала.

- Я люблю тебя. Я никому не позволю тебе навредить. Не позволю никому забрать тебя у меня. Ты не одна. Просто вернись ко мне, любимая. Вернись домой.

Время не властно во тьме. Тьма была ревнива. Она вытесняла все остальное. Радость, злость, грусть. Жизнь.

Они принесли меня в сердце гостиницы. Я лежала в мягком полумраке, пока гостиница вокруг меня утирала светящиеся магией слёзы.

Мод снова плакала.

- Почему она не вступает в связь?

- Потому что ее гостиница уже мертва, - ответил Тони. - Сейчас ты единственная, кто удерживает Гертруду Хант от спячки.

- Но она была связана с ней всего минуту.

- Это не важно. Она вне нашей досягаемости. Если Гертруда Хант не может к ней достучаться, тогда никто не может.

- Как бы мне хотелось, чтобы она никогда не увидела этот чертов росток.

- Она ничего не могла поделать. Ни один хранитель не смог бы устоять перед распускающимся ростком. Это наша сущность. Мы заботимся о гостиницах. То, что ей удалось спасти Гертруду Хант, само по себе чудо.

Мод зарычала, словно вампир.

- Как я это все ненавижу. Гребаные Дразири. Гребаная Ассамблея. Она попросила вас о помощи, а вы ничего не сделали. Ничего!

- Мне очень жаль, - вздохнул Тони.

Тьма просочилась сквозь свою темницу, и стала вытекать из нее, молекула за молекулой.

Шон подобрал меня с пола и унес прочь.

- Это простой план, - сказал Шон. - Простые планы лучше всего. Завтра канун нового года. Много шума, много фейерверков. Идеальное прикрытие для нас. Мы одновременно принесем все оставшиеся части Архивариуса. Арланд и лорд Сорен возьмут одного, Тони, Винг и Уилмос - второго, мои родители вызвались доставить третьего, а я принесу четвертого.

- Сам? - нахмурился Арланд.

- Возьму с собой Мараиса. Мы принесем их всех сюда одновременно и объединим Архивариуса. Хиру в деле. Они знают, где сейчас находятся все части Архивариуса.

- Дразири пойдут на все, - сказал Тони. - Нас ждет полномасштабный штурм.

Скверна просочилась ближе.

- Пусть, - ответила сестра. - Пусть все приходят. Не могу дождаться.

- Их будет слишком много, - сказала Габриэль.

- Да, - согласился Корвин.

- Я поговорю с нашими людьми, - вызвался Уилмос.

- У нас же будет Рождество? - спросила Хелен. Она сидела на полу у моего кресла, обнимая меня за ногу.

Внезапно, все притихли.

- Да, - ответил Шон. - У нас будет Рождество. Для нее оно важно. Мы убьем каждого Дразири, пока от них не останется ничего, кроме окровавленных тел. А затем у нас будет Рождество.

Тьма вокруг меня стала чуть тоньше.

Он никогда не оставлял меня. Разговаривал со мной, когда я лежала в постели с капельницами, а он лежал рядом и держал меня за руку. Он разговаривал со мной, когда нес меня в ванну. Сидел со мной, когда днем гостиница перемещала меня вниз. Держал меня, когда Мод плакала, потому что ей больно было на меня смотреть.

Он говорил мне, что любит меня. Он шутил. Читал мне книги. Держал меня за руку.

Мир причиняет боль. Во тьме боли нет. Я хотела оставаться окутанной ею, но он отказывался меня отпускать, всегда рядом, связывая меня с внешним миром, словно линия жизни.

Я лежала на одеяле под рождественской елкой. Надо мной на ветках мерцали огоньки. Так много огоньков. Олазард, Жнец Душ, лежал рядом со мной, разминая лапами одеяло.