Три приятеля (сказка) - Квентор Игорь - Страница 9

Смотрю: плошка вражеская приземляется шагах в тридцати от меня. А оттуда, мама дорогая, выходят, ну чисто синяки подзаборные! Морды у всех опухшие и сизые, носы в прыщах, пасть от уха до уха, а сами тощие, как бухенвальдцы. Ничего себе, думаю, шпионы! Таких соплёй перешибёшь запросто.

Однако чем-то таким они на меня воздействуют, что я ни пошевелиться, ни послать их не могу. Подходят, значит, они ко мне втроем. Один в руках трубочку такую держит и на меня направляет. Всё, думаю, кранты тебе, пастух Аниська, сейчас замочат и как звать не спросят, гады. Но что-то не стреляют. Поиздеваться хотят напоследок, сволочи. Тут до меня доходит, что этой-то трубочкой они меня и держат в прилипших к земле сапогах и не дают слова вымолвить. Долго они меня разглядывали. Мне аж скучно стало. Вдруг в моей башке что-то: «дзынннь!» и голос прорезался. Писклявый такой и мерзкий:

– Если ты нас слышишь, помаши руками.

Опа! Ни фига ж себе! Да они по-нашему лопочут. Тока я чё-та не заметил, чтобы хоть один из них пасть открыл. И голос, будто в голове моей прозвучал. Ах, ты ж, думаю, падла шпионская, издеваться надумал! А сам чую, что руки легче стали и я, вроде, шевелить ими могу немного. Ну, я и показал им пару неприличных жестов. Тут этот с трубкой и говорит:

– Мы не причиним вам зла.

Ага, думаю, я чуть не обделался уже, а он: «не причиним вам зла, пулять зазря не станем». Моя б воля, я бы их всех тут положил, да видно гипнотизируют меня крепко.

– Какого хрена припёрлись? – спрашиваю вежливо.

– Мы разведывательная команда, прилетели на вашу планету в поисках необходимого нам лекарства.

– Ну, так я и думал, шпионы вы гадские.

(В этом месте Гонзалесу стало не по себе. Дед-то вовсе не простачок. Надо с ним быть поосторожнее.)

Хотел их ещё матом обложить, но будто забыл все матюки.

– От меня, – говорю, – ни шиша не добьётеся. Я Родину не продаю!

– А этого и не потребуется. Нам помощь ваша нужна.

И тут что-то в трубке у этого малого щёлкнуло и цвет её как-то изменился. А у меня вдруг такая жалость к ним возникла, будто к дитям неразумным. Тело моё отпустило, но драться с ними уже не хотелось.

– Ну ладно, говорю, раз Родину продавать не требуется, спрашивайте.

И поведали они мне удивительную историю.

Оказывается, их планета очень похожа на нашу, за одним большим исключением: за всю свою миллион-летнюю историю, население их планеты никогда не изобретало алкоголь! В том плане, чтобы для употребления во внутрь. Саму формулу спирта они, конечно же, знают и по их разумению это чистый яд.

Не так давно мимо их планеты пролетел странный астероид и своим хвостом задел таки, падла, атмосферу. А состоял он исключительно из спиртяги, причём бодяжной донельзя. И вот теперь всё их население мучается от жестокого и безысходного похмелья. А как с ним бороться они не знают. По их разведданным, у нас на Земле это вовсе не проблема.

– Конечно, говорю, ноу проблем! Сейчас я вам всё обстоятельно продемонстрирую. Тока для начала нужно в деревню сбегать.

Поверили они мне на слово и отпустили. Я человек честный. Сказал: вернусь, значит так и будет. Хотя и стрёмно всё же было.

Ну, ворочаюсь я эдак через часик и тащу цельный джентльменский боеприпас: бутыль самогону, котелок щей и банку рассолу. Холодненького, прямо из погреба. Вот, говорю, братья неразумные, зрите! Это есть самогон – лучшее лекарство от зверской похмелюги. Но надо знать меру. Наливаю каждому по сто грамм. Они носы воротят, морщатся. Пей, говорю! Ну, через силу они заглотили лечебную порцию. Сидят. Друг на друга смотрят. Вижу: захорошело им. Морды чуть порозовели. Но всё ещё худо. Так, думаю, микстура правильная, но дозировку надо увеличить. Наливаю ещё по одной. Они уже более охотливо опрокинули по стаканчику.

Всё, говорю, хватит. А иначе будет тока пьянка и полное безобразие. Ну, они парни умные оказались. Всё правильно поняли. Дал я им, затем, щей похлебать. Гляжу: повеселели иноземцы. Совсем розовые стали. Сидят, улыбаются до ушей.

– А это, спрашивают, что за раствор? – и на банку показывают.

– Это, говорю, самая необходимая вещь, когда с будунища тока-тока очухаешься и не можешь сообразить, жив ты или уже помер. Во рту такое творится, что в сортире даже лучше пахнет. А трубы горят синим-пресиним пламенем. Вот тогда этот раствор необходим, как воздух. Употреблять его можно в неограниченных количествах.

Потом я им подробно обрисовал все рецепты. Особенно обстоятельно посвятил в секреты самогоноварения. Чтобы не напутали чего и не потравились ненароком. Они так обрадовались, что нашли именно меня. Называли их спасителем и прочее, и прочее и так далее. Засмущали в конец. Я же человек скромный.

– Ежели возникнут вопросы, говорю, прилетайте. Завсегда поможем!

Тут они решили меня наградить за своё спасение и спрашивают:

– Чего, уважаемый Анисим Степанович, за спасение наше счастливое желаете?

– А не знаю, – говорю, – чего и хотеть-то.

– Давай, мы тебя самым здоровым сделаем?

А надо признать, что кроме похмелья на их планете давно все болезни победили. Ну, думаю, здоровье мне не повредит. А другого чего просить стрёмно. Потом от интересующихся товарищей в шляпах не отвертишься.

– А давай, говорю, делайте меня самым здоровым, коли не жалко!

– Для хорошего человека, уважаемый Анисим Степанович, нам ничего не жалко.

Пульнули они, значит, в меня из своей трубки чем-то фиолетовым и улетели. А я с тех пор так ничем и не болел. Вот уже годов тридцать. Даже соплей не бывает. Вот такая история. Хотите – верьте, хотите – нет.

– Так это ж союзники были, дед Анисим, – осенила догадка Гашу.

– Какие-такие союзники? Окстись! С союзниками мы в Отечественную вместе фрицев мочили. Так я тех помню. Обычные мериканци. А эти, я ж говорю, на плошке прилетели. Гумноиды, во!

Гаша не стал спорить, да и не хотелось. Его всё ещё конкретно мутило, и было грустно. Эдик молчал, находясь в глубоких раздумьях. Что ж за группа такая, и к какой разведке принадлежит? В инопланетян мало верилось. Хотя дед и говорит, что были приезжие на необычном летательном аппарате. Но ведь и они прилетели не на кукурузнике. Наверное, ему всё же башку сильно напекло в тот день. Да и на воду долго смотрел, а это штука коварная. Запросто может крышу снести.

Со стороны дороги донеслись голоса, и вскоре показались местные аборигены на телеге. Вместе с Гришкой познакомиться с путешественниками приехали два его кореша. Васька Дрын – тощий и длинный, как жердь и Колька Синяк – местный производитель самогона. Телега скрипела и звенела стеклянно на ухабах.

После традиционных: «Вася – Петя», всей толпой быстро разгрузили провиант и чинно уселись у костра. Эдик уважительно посмотрел на солидный ряд бутылей, заткнутых бумажными пробками, и приблизительно прикинул количество продукта на одну персону. Выходило, мягко говоря, много. Даже чересчур. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Гаша, напротив, с ужасом взирал на сие богатство, и его лихорадило при одной мысли, что от пьянки не отвертеться. От вида слегка мутноватой жидкости тошнило ещё больше. Заметив такое дело, дед Анисим без лишних слов налил в жестяную кружку солидную порцию и со всей строгостью сказал: