Человек и его видимый и невидимый состав - Писарева Елена Федоровна - Страница 6

Всё наше будущее зависит от того, какого качества был материал, принесённый нами из земной жизни, и то, что мы смутно представляем себе как небесное блаженство, зависит единственно от того, какие мысли и какие чувства и стремления наполняли душу человека во время земной жизни. Если они были хороши — блаженство его небесного пребывания будет велико и продолжительно, если ничтожны и нечисты — он не будет испытывать блаженства, потому что высокие вибрации духовного мира не найдут ответа в его душе.

Бессмертная душа человека, или Триада, которой в теософической литературе даётся индусское название Atma — Buddhi — Manas, соответствует Божественной Троице, три Ипостаси которой, по развиваемой ими деятельности, можно перевести на язык человеческих понятий как Воля — Мудрость[6] — Деятельность. Это начало человека имеет своим источником Божественную Жизнь, и оно-то и представляет собой истинную суть человека, его бессмертную индивидуальность, его высшее непреходящее «Я». Наша смертная природа, состоящая из физического, астрального и ментального проводников, ещё не составляет человека. Чтобы стать человеком, необходимо, чтобы эта смертная природа соединилась с бессмертным началом, с тем, что философия называет Монадой человека. С этой точки зрения всё физическое бытие человека можно рассматривать сперва как подготовление к этому слиянию[7], а затем — как постепенное развитие, утончение и совершенствование проводников для выражения во времени и пространстве божественной природы человека, для проявления бессмертной самосознающей индивидуальности. Происходит это медленным процессом перенесения всего опыта, сознания, чувствования и воли человека из низшей его природы в высшую.

Два высших аспекта человеческой Триады Atma — Buddhi трудно передать словами. Alma можно обозначить как «Дух», Buddhi — как «духовную душу», способную вступать в единение со всем сущим и испытывать при этом совершенное блаженство, a Manas — как «человеческую душу», вмещающую в себя чистый разум без примеси страстного начала и результаты всех опытов на протяжении всей эволюции человека. Высшее начало человека обладает также своим телом, которое в теософической литературе обозначается непередаваемым выражением «corpus causal», «causal body»; может быть, наиболее подходящим названием для него было бы выражение апостола Павла «тело духовное». Это тело по своему строению и свойствам отличается в такой степени от всех доступных нам явлений, что описание его могло бы повести лишь к ошибочным представлениям. Достаточно упомянуть, что теософические учения о человеке признают «духовное тело».

Не считая возможным в кратком докладе касаться метафизического учения о двух высших аспектах человеческого духа, остановимся на третьем, истинная природа которого проливает яркий свет на самые трудные проблемы душевной жизни человека.

Manas, разум человека, можно с полным правом назвать Мыслителем, и мы так и будем называть его при описании его деятельности. Мыслитель пребывает в условиях несравненно более высоких, чем наша физическая Вселенная, и поэтому он не может действовать непосредственно на своё физическое орудие — мозг. Чтобы войти с ним в сношение, он отделяет часть своей сути, и эта отделённая часть, облекаясь в астральную материю, проникает всю нервную систему ещё не рождённого ребёнка, чтобы стать позднее, когда физический аппарат будет готов, его мыслящим началом. Эта часть Мыслителя, именуемая его отражением, тенью или лучом, и является нашим земным разумом, низшим Манасом, действующим через посредство мозговых клеток, которые он заставляет вибрировать.

Таким образом, в период каждого воплощения Манас раздваивается. Низший его вид, земной разум, тесно связан с низшей природой человека, он, можно сказать, проникнут астральным началом, началом страсти, желания; но, с другой стороны, он соприкасается и со своим источником, Мыслителем, и поистине служит мостом между земным человеком и его бессмертной сутью.

Тесно соединённый с астральным началом человека, то есть с его животной энергией и его страстями, низший Манас придаёт им разумное обоснование и этим до чрезвычайности увеличивает их силу.

Свет, зажигающий сознание в мозгу человека, одинаково божественного происхождения для всех людей, но как он будет светить в земных условиях, это будет зависеть от свойства страстного начала человека и от совершенства его мозгового аппарата. Возьмём пример: мы можем зажечь много светильников одним и тем же огнём, но сила и чистота пламени будет зависеть от качества светильника и от свойства налитого масла. Так же и тут — если страстная природа человека необузданна и груба, она загрязнит чистый свет Манаса и придаст ему мутный оттенок, если же мозговой аппарат несовершенен, он не даст возможности проявиться свету.

Деятельность малого разума, или низшего Манаса, может пойти по трём различным линиям:

   1) путём неослабных усилий он может подняться к своему источнику и слиться воедино с Мыслителем, или со своим «Отцом Небесным»;

   2) он может отчасти стремиться вверх и отчасти — вниз, что вызывает ту постоянную борьбу, которую можно наблюдать у большинства людей;

   3) или же он может подчиниться низшему страстному началу и как бы раствориться в нём.

Единственным способом для человека содействовать развитию своей высшей природы является неустанное упражнение в чистой, самоотверженной, полной милосердия любви, которая не ищет «своего», следовательно, и не может желать возврата за свои дары. Любовь вызвала Вселенную к бытию, любовь поддерживает её, и она же приведёт её к совершенству и счастью.

Истинное братство всего живого имеет свою незыблемую основу в области Духа (сферы At та — Buddhi), ибо лишь здесь существует полное единство. Интеллект человека есть начало разъединяющее, оно отделяет «я» от «не я», оно сознаёт только самого себя, а всё остальное познаёт не по существу, а только по видимостям. Это — начало борющееся, раздробляющее и самоутверждающее, и с точки зрения интеллекта весь мир является ареной вражды и всевозможных столкновений. Но как только человек вступает в сферу Духа, он немедленно начинает чувствовать единство и сознавать, что мы все едины по происхождению, едины по способу нашей эволюции и едины по общей цели нашего бытия и что единственное различие, которое существует между нами, это то, что одни начали своё странствие раньше, а другие позднее, одни шли энергичнее и быстрее, а другие медленнее. Признание всеобщего Братства и стремление осуществить его в земной жизни является самым сильным двигателем для развития высшей природы человека.

Если подвести итоги всем эзотерическим учениям о человеке, к которым мы сейчас слегка прикоснулись, наше понятие о существе человека расширится почти до беспредельности.

Но чтобы обосновать все раскрывающиеся перед нами светлые возможности, чтобы процесс эволюции из отвлечённой схемы перешёл в понятие жизненное и творческое, чтобы последнее, если можно так выразиться, облеклось в плоть и кровь, для этого необходимо допустить многочисленные существования человека на земле и серьёзно изучить этот вопрос.

Вопрос этот подробно разработан в теософических учениях о человеке, в которых идея перевоплощения превосходно обоснована и необходимость её доказана с научной ясностью и строгой логичностью.

Если принять учение об эволюции во всём объёме, как развитие духа и постепенное усовершенствование выражающих его жизнь проводников, — тогда самые необъяснимые загадки человеческого существования получают простое и разумное объяснение. И тогда перед нами развернётся огромное прошлое, на протяжении которого постепенно созидался наш организм, один за другим возникали наши органы чувств, и через их посредство пробуждалась вся сложная деятельность нашей души. Миллионы лет назад мы были совсем не тем, чем мы являемся теперь, и тысячу лет назад мы также были иными, и точно так же будем мы иными по прошествии новой тысячи лет, а тем более через миллионы лет... Ширина нашего сознания, сравнительное совершенство нашего организма, свойства наших органов чувств, степень их тонкости и восприимчивости — всё это величины не законченные, а постоянно развивающиеся и совершенствующиеся в неустанном процессе творчества.