Там ветра летят, касаясь звезд - V (СИ) - "Fereht" - Страница 15

«Ирани… Ираниэн Ферехт», – прочитал он подпись, – «третий младший муж Карсскена Ферехт и первый младший муж и единственный Уаррена Ферехт».

«Отец Йена и Бройга, погиб на зимней охоте, мои мужья родные братья», – приписал он к имени второго скрада. – «Я всегда любил Карсса, но родители отдали меня Уарру, но Боги восстановили справедливость. Светлого пути тебе, воин! Жрец сказал, что вернуться может лишь душа настоящего воина, защитника Империи. Знай, моё сердце рядом с тобой, мои думы о тебе и твоей семье, о твоих детях и моих внуках. Не знаю, получилось ли у меня увидеть в зеркале оракула исинэ, но оно мне показало в ответ на мою просьбу двух маленьких смешных ушастеньких рэрди с хвостиками, с умненькими и хитренькими синими и зелёными с окантовкой глазками. А потом вдруг двух взрослых красавцев в красивой одежде с малышами на руках. Очень хочется надеяться, что это и были исинэ. Прощай, Зорген Ферехт, которым стал мой малыш Йен. Твой папа Ирани».

====== 8 часть Его рэрди ======

Читать послание Йена Фе был не готов ни физически, ни морально. Он даже посмеялся про себя над своей нерешительностью. Ну, что мог написать ему маленький мальчик? Тем не менее Фе было не по себе. Единственное, что он сделал, переснял все записи и положил листки в сейф, оставив саму шкатулку на столе.

«Надо же, вот, значит, почему я её тогда не продал!»

У него даже был на шкатулку покупатель, который хотел сделать подарок своему младшему мужу, но у Фе не поднялась рука, не смог он её отдать в чужие руки, хотя деньги были, ой, как нужны.

«Надо бы перебрать свои старые вещи, вдруг что-нибудь ещё всплывёт…»

А блокнотик тот, от которого в шкатулке лежали листки, он хорошо помнил, тот ему в своё время здорово пригодился.

Фе лёг, вытянувшись поверх покрывала, ему не хотелось двигаться вообще, и закрыл глаза. Дверь в спальню приоткрылась, потом чуть дрогнула кровать. К нему всем телом приник Юалли и обхватил его руками. Принюхался, а потом нежно стал слизывать с его щёк солёные дорожки слёз.

- Люблю тебя, больше жизни… знай и не сомневайся… я пойду за тобой на край вселенной… мы пойдём все… плачешь ты, плачем все мы… чувствуем твою боль…

«Идиот, совсем забыл… похоже, не закрылся…»

- Исинэ сидят у тебя под дверью и переживают, что их папе Фе плохо. Наверное, и Мири почувствовал, если даже я…

- Да. Ты чего всех нас на ночь глядя всполошил? – сердито спросил Мири, стремительно влетев в спальню и устраиваясь у мужа с другого бока. – Даже мелочь притихла. А почему у тебя слёзы? Зорги! Это шкатулка, да? Ты что-то вспомнил? Точно что-то сегодня случилось! Надо было днём исинэ всё-таки потрясти. Уж больно у них несчастные мордочки были. Давай говори! Может, мы тоже вместе с тобой поплакать хотим.

- Тебе это надо, хвостюня?

- Надо! Мне всё надо!

Фе вздохнул, собираясь с силами и мыслями.

- Это шкатулка папы скрадика. Его звали Ирани.

- Ты вспомнил! – обрадовался Мири, но потом рассердился. – Значит, сильно стукнулся. Причём головой. Зорги! Сколько можно говорить, чтобы ты был осторожен! Куда ты опять полез?! В следующий раз лично буду следить за исинэ!

- В шкатулке, оказывается, есть потайное дно, там лежало письмо Ирани ко мне.

- Как это, к тебе?

- Он знал, что душа его сына не выдержит и покинет тело, и на смену ей придёт моя. Ему… им оракул сказал.

- Не может быть, Зорги… Не может быть!!! И оно сохранилось?! Через столько лет?!

- Ирани на специальной искусственной бумаге писал, очень дорогой. Наверное, специально, чтобы уцелела. Это его любимая шкатулка… Он называл сына Йеном.

- Йеном? Странно, – прошептал Ю. – Так обычно называют слабых детишек, ну, концовкой полного имени. А нам можно прочитать его письмо?

Фе молча встал и достал из сейфа сложенный лист. Мири осторожно взял его в руки и медленно развернул. И рэрди стали читать слова незнакомого им фиолетового рэрди Ирани, адресованные старшему мужу… а потом долго рыдали, обнявшись, сидя у Фе на кровати.

Скрад не выдержал, устало присел рядом и прижал их к себе, не зная, как успокоить.

- Не надо плакать, мои самые хорошие, самые замечательные рэрди. Я понимаю, всё произошло так, как должно, но лишь это послание сняло груз с моей души. В первую зиму, сходя с ума от одиночества, я много думал о том мальчике, в чьём теле оказался, и о его семье, пытался понять, как он мог очутиться один среди рэрдов. Времени свободного у меня было в избытке… Ирани удивительно мудрый рэрди, в каждом слове, обращённом ко мне, я чувствовал его любовь к сыну, – тихо сказал Фе и замолчал. Рэрди дружно закивали, соглашаясь с мужем.

- Наверное, там что-то случилось из-за этого предсказания, и поэтому Йен сбежал, – предположил Ю, шмыгнув носом. – Думаю, старшие скрады посчитали это противоестественным и решили убить мальчика. У них это в порядке вещей. Скрады считают, должны выживать самые сильные дети, а слабых даже не спасают. Нам дедушка рассказывал. Отдают всё на волю Богов. Когда-то так было и у рэрдов.

- Выживет – хорошо, а не выживет – значит, так встали звёзды, – подтвердил Фе. – Иан мне рассказывал, у них так тоже было принято, но фиолетовые рэрди после переселения в Лискар долго не могли оклематься, и детишек почти не рождалось, а те, кто появлялся на свет, были вполне здоровые, но слабенькие, их приходилось выхаживать. Старшие скрады почти решились на браки с простыми рэрди, у которых не было таких проблем. Но кто-то мудрый посоветовал забыть о многовековых традициях и бороться за жизнь каждого новорождённого, не важно кого – скрадика или рэрди, именно тогда у скрадов с фиолетовыми рэрди и наладились отношения, до этого они жили как бы отдельно, почти не соприкасаясь. Каждый на своей половине, у каждого своя жизнь. Скрадиков в пять лет отдавали отцам на воспитание, и те перебирались на половину отца. Это теперь у них всё решается совместно.

- Я обязательно поставлю свечу памяти твоему папе, – поклялся Мири.

- Почему свечу памяти? Мне кажется, он ещё жив. Я всегда это ощущал. Как слабые отголоски…

- Тогда благодарственную свечу. У меня в голове не укладывается, как он смог увидеть нерождённых исинэ. То, что было, это я понимаю, но то, что будет? – удивился Мири, вытирая слёзы.

- Думаю, это из-за смещения разных временных срезов. Возможно, в том мире, куда попала та община скрадов, время течёт относительно нашего медленнее.

- Ты считаешь, что их нет в Лискар? – тихо спросил Ю.

- Конечно, нет. Скрады живут только на Земе. Скорее всего синхи моих родичей завернули по каким-то причинам. Надо будет СаттО или Орэвэи спросить. У синхов всегда строгая отчётность: сколько и кого пропустили в Лискар, скольких – нет и обязательно указывается, почему.

- А что ты ещё вспомнил? – Фе помялся. – Как сюда попал, да? – не отставал от мужа Мири. Если ему было что-то надо, он вцеплялся в мужа не хуже лесной колючки, пока не добивался своего. Так что Фе знал, что хвостюня от него не отстанет, и молча кивнул. Ю дёрнул Мири за руку. Если честно, при всех достоинствах Миризе с тактичностью у него всегда были проблемы. – А ты нам потом расскажешь? А там только один листик был?

- Какой же ты у нас неуёмный, – улыбнулся Фе. – Подождите, пока я не готов к выдаче информации. У меня переполнение и временное зависание, но после техобслуживания возможна…

Мири клацнул зубами.

- У-ку-шу! И сразу ни переполнения, ни зависания, даже это твоё техобслуживание не понадобится. Я теперь буду плохо спать.

- Это ты на что намекаешь? – спросил Фе. – Твоя очередь была вчера.

- Через часик, ладно, Ми? – предложил Юалли. – Думаю, нам хватит времени поласкаться, да, Зорг? Мне всё равно пока нельзя. Рано.

- Везде меня ограничивают, – вздохнул Фе, пряча улыбку.

Под утро он проснулся один, но рядом с ним ещё сохранились тепло от тел рэрди и запах выделившегося молока.

«Мелочь проснулась…»

Он перевернулся на живот и снова уснул. По темноте ему совершенно не хотелось бегать. Его разбудили заспанные исинэ с сообщением о том, что Арти сломал зубик и плачет. Пришлось Фе встать и идти лечить несчастного дракошу.