Да сгинет смерть! Победа над старением и продление человеческой жизни - Курцмен Джоэль - Страница 45

Уже появилась надежда, что со временем такое ограниченное клонирование станет реальным. В Уистарском институте в Филадельфии (частном исследовательском учреждении) Винсенту Кристофало удалось добиться размножения клеток человека в питательной среде значительно дольше, чем это предусмотрено "генетическим пределом" Хейфлика. Он добился этого, добавляя в питательную среду синтетический гормон гидрокортизон. Кристофало предположил, что при нормальном процессе некоторые дочерние клетки, возможно, теряют способность к делению из-за того, что не способны синтезировать необходимый для деления белок. В этом случае гидрокортизон может "подстегнуть" синтез белка и направить процесс в нужное русло. Если бы Кристофало мог заставить старые клетки, например клетки сердца, снова делиться под действием определенных химических веществ, включающих их гены, вполне вероятно, что его метод привел бы к ограниченному клонированию органов. А если бы это осуществилось, стало бы реальностью и выращивание новых органов вместо поврежденных.

Айзек Азимов, известный популяризатор науки и фантаст, биохимик по специальности, убежден, что, коль скоро клонирование удалось на лягушках, "оно непременно будет осуществлено и на людях". Как показали опыты с крысами и кроликами, клонирование безусловно осуществимо на млекопитающих.

Вместе с тем сама идея клонирования — как полного, так и ограниченного — наталкивается на серьезные социальные и моральные преграды. Лучше всех подвел итог проблемам клонирования человека Азимов. Он сказал: "Поверьте мне, для общества в целом эта игра не будет стоить свеч". И хотя усовершенствованная техника клонирования может дать экономический эффект при разведении животных, в частности для получения целого стада племенных быков, клонирование людей сопряжено со слишком большими сложностями.

С чисто практической точки зрения человеку, нуждающемуся в органе для пересадки, придется дать клетку для клонирования, а затем ждать самое малое девять месяцев, пока клон будет развиваться, да еще несколько лет, пока он достигнет достаточных размеров и зрелости, чтобы его можно было пересадить. Но моральные проблемы, связанные с клонированием, намного важнее, чем практические затруднения. Главный вопрос заключается в том, можно ли не считать клон полноценной личностью только на том основании, что его выращивали как донора органов? Даже при ограниченном клонировании, когда клонируется только какой-нибудь участок сердца и не возникает проблемы убийства целого клонированного организма, чтобы изъять у него органы, все же процесс непременно начинается с вмешательства в человеческую яйцеклетку. Это ставит перед нами проблему аборта и "права на жизнь" в новом, еще более усложненном варианте.

Современная генетика, которая насчитывает неполных 25 лет от роду, выросла в развитую область науки, добилась сенсационных успехов и открыла перед человечеством фантастические перспективы излечения врожденных дефектов, замедления процесса старения и продления жизни. Но именно эта область науки как никакая другая владеет нашей жизнью — ведь она изучает объекты и процессы, которые являются причиной процветания жизни или ее прекращения. Генная инженерия возлагает на нас огромную ответственность. Имеем ли мы право манипулировать генами? Готовы ли мы к тому, чтобы владеть этим могущественным орудием? Безопасны ли попытки бороться со старостью средствами генной инженерии или это смахивает на ловлю бабочек с помощью атомных бомб? И достаточно ли мы подготовлены к тому, чтобы позволить ученым манипулировать человеческим организмом?

Сейчас никто не сможет предвидеть, какой ответ даст жизнь на наши вопросы. Генетик Роллин Д. Хочкисс из Рокфеллеровского института в Нью-Йорке признается: "Многие из нас инстинктивно пугаются тех сложностей, с которыми связано вмешательство в работу тонко отрегулированных и всеобъемлющих систем, делающих человека тем, что он собой представляет. Все же, по-моему, такие попытки непременно будут делаться. И дорога будет вымощена мозаикой из альтруизма, жажды наживы и невежества". А знаменитый физик Бруно Понтекорво следующим образом подытожил трудности выбора, ожидающего нас в будущем:

"Мы заблуждаемся, полагая, что генная инженерия человека все еще относится к области научной фантастики и нам незачем о ней размышлять. Меня глубоко волнует тот факт, что она будет развиваться очень медленно и поначалу едва заметно. По моим подсчетам, скажем, в первые четыре-пять лет окажется возможным вылечивать с помощью генной инженерии в очень малой, ограниченной степени определенные врожденные дефекты. Против этого никто не станет возражать, и мы сделаем следующий шаг, а потом еще один и т. д. И если не приступить к обсуждению этих проблем уже сейчас, мы окажемся в таком же положении, как с атомной бомбой, — когда никто не представляет себе, что происходит… Возможности безграничны, и мы обязаны знать о них заранее".

В наш век, когда рождается ребенок, он занимает место своего прадеда или прабабки, а к тому времени, когда он исчерпывает свои "70 лет жизни", его биография охватывает три поколения: дети, родители, деды. Но в будущем это перекрывание других поколений может невероятно расшириться: будущий младенец будет резвиться на коленях своей прапрапрапрапрабабушки.

Как мы уже имели возможность убедиться, перспектива жизни до 150 лет отнюдь не фантастика. "Мы непременно справимся со старением, — утверждает Алекс Комфорт. — И если нам не помешает собственная нерасторопность или какое-нибудь всемирное бедствие, это вполне может осуществиться еще при нашей жизни". С ним соглашается и Бернард Стрелер, исследователь из Геронтологического центра Андруса при Калифорнийском университете. "Никакие веские причины, — говорит он, — кроме недостатка финансовой, научной и административной поддержки решающих исследований в этой области… не могут помешать человечеству разрешить главные проблемы процесса старения в ближайшее десятилетие".

Вполне возможно, что это можно сделать, и это будет сделано — история научных открытий тому порукой. Но возникает вопрос, на который следует искать ответ уже сегодня: а нужно ли это делать? Принесет ли в самом деле пользу планете и роду человеческому это потрясающее все основы вмешательство в структуру и экологию человеческой жизни, создававшуюся в процессе эволюции за миллионы лет? И вправду ли мы мудрее природы? Какая мечта об осуществлении человеческих возможностей исполнится, если жизнь людей станет столь долгой? Многое ли из того, что мы знаем о поведении современного человека, заставляет нас стремиться к продлению жизни до 150 лет — для каждого отдельного человека или для человечества в целом?

Это вмешательство обладает потрясающей взрывной силой — не менее разрушительной, чем самая жуткая из фантастических киноинсценировок термоядерной войны. В таком жизненно важном вопросе человечество обязано взглянуть в лицо самым мрачным перспективам, взвесить все, что грозит планете Земля, человеческому обществу на Земле — нам самим, нашим детям и внукам, всем тем, из кого состоит это общество. Пока мы не в состоянии дать ответ ни на один из этих вопросов. Даже сами "факты" подвергаются серьезному сомнению, и вчерашний футуролог-пессимист завтра вполне может сойти за оптимиста. Мы знаем только то, что мы ничего не знаем, — да и то частенько забываем об этом. Приводимый ниже краткий обзор предназначен только для того, чтобы напомнить: мы стоим на краю пропасти, и независимо от того, удержимся ли мы или бросимся вниз очертя голову, мы так и не узнаем, что там, на другой стороне или внизу, и куда человечество направится в ближайшем будущем.