Открытие жизни за чертой: что говорят ушедшие о своем мире (ЛП) - Бетти Стэффорд - Страница 37

Стоит отметить, что среди спиритуалистов вопрос реинкарнации всегда был весьма щекотливым, у нее есть множество как сторонников, так и оппонентов. Спиритуалисты — это профессионалы, от которых мы ожидаем единодушия во мнениях, если предположить, что в потустороннем мире действуют единые законы. Однако в действительности это не так.

Поэтому книга, подобная этой, просто необходима. Все наши источники единодушны во мнениях по большинству вопросов, и это крайне важно для того, чтобы составить представление о том, что происходит после смерти. Однако реинкарнация является в этом плане исключением. Почему же?

Один из возможных ответов следует искать в том, что души обращаются к нам из различных сфер, отличающихся друг от друга больше, чем мы можем это себе представить. Реинкарнация может быть обычным делом для индуистов, но не для душ христиан-протестантов. Последние никогда не верили в реинкарнацию будучи на Земле и не считают ее привлекательной возможностью выбора после смерти. Монсеньор Бенсон подчеркивает:

Бенсон не отрицает реинкарнацию, фактически он даже не упоминает о ней ни единым словом. Он говорит лишь о том, что смерть — это расставание со старым телом и вступление навечно в мир духа. Это его точка зрения. Возможно, что когда-нибудь в будущем он изменит свое мнение и пожелает родиться заново. Души не утверждают, что могут видеть далеко вперед. Да и почему Бенсон должен знать о своем будущем больше, чем мы знаем о нашем? Мы не знаем, что произойдет с нами, и точно так же не знает этого и Бенсон.

Ясно одно: другие наши источники признают существование реинкарнации и встречались с ее примерами. Возможно и то, что эта кажущаяся определенность является результатом влияния медиума-посредника.

Исследования Яна Стивенсона представляются мне в этом смысле очень важными. Стивенсон, парапсихолог из университета Вирджинии, получивший известность благодаря своим исследованиям маленьких детей с воспоминаниями о якобы своей прошлой жизни, обосновывает реинкарнацию с научной точки зрения. Каждый, кто прочитает его книги, задумается над тем, каким образом тысячи детей по всему миру могли обладать информацией, соответствующей фактам, относящимся к якобы прошлой жизни. Помимо Стивенсона существует медиумическая литература, опубликованная во второй половине XX века, подтверждающая существование реинкарнации. Главы 8 и 9 являются типичными в этом плане.

Мои представления по этому вопросу наилучшим образом обобщил А.Д. Мэтсон:

Души, решившие реинкарнироваться, понимают, что новое рождение не будет для них праздником. Они хотят вернуться в условия земного мира не потому, что так будет легче и приятнее для них, а потому что надеются, что земные трудности и препятствия помогут им проявить себя. Для более зрелых душ возвращение на Землю будет напоминать ощущение преподавателя, начинающего новый семестр после летних каникул.

Я хотел бы, чтобы по этому вопросу существовало единодушное мнение, однако факты говорят против этого. Поэтому я допускаю возможность — хотя и совсем незначительную — того, что литература по этой теме является скорее плодом подсознания медиума, нежели исходит из потустороннего мира. Есть множество причин думать иначе, и они впечатляют меня гораздо больше, чем эта ложка дегтя в бочке меда, но от этой ложки не отмахнуться.

Иногда я задаю себе вопрос, а должны ли мы знать, что произойдет с нами после смерти? Может быть, часть Божественного замысла состоит именно в том, чтобы мы этого не знали? Может быть, души, которые рассказывают нам о своем мире, нарушают этот план? Не облегчают ли они нам жизнь таким образом? И не является ли Земля тем местом, где ничего не должно доставаться легко, даже правда о нас самих и о нашей судьбе?

Души не согласны с этим мнением. Напротив, они считают, что жизнь на Земле даже в самых лучших условиях достаточно трудна. Добавлять к этому больше испытаний, чем это необходимо — значит задерживать наше развитие, а не способствовать ему. Наше невежество относительно Божественного замысла нежелательно. Оно оставляет нас в неведении по поводу того, зачем мы боремся, почему страдаем, терпим поражения и наконец умираем. Не проникнув в эти тайны, мы встаем на путь отчаяния и дезинтеграции характера. Души об этом знают и поэтому всеми силами стремятся установить с нами контакт. Для них совершенно естественно то, что мы должны представлять себе в общих чертах, что лежит за чертой смерти; это является частью Божественного замысла. И то, что лишь немногие из нас знают об этом, идет вразрез с планами Бога.

Скептик может заметить, что если мы будем знать, какая награда в будущем ждет нас за наши добрые дела в этой жизни, мы будем творить добро с корыстным умыслом. Мне так не кажется. Если я поступаю правильно, я делаю это потому, что считаю это правильным. Вера в то, что за этим последует какая-то кармическая награда, всего лишь облегчает дело. Это не определяет моих действий, а лишь служит дополнительным импульсом. Величие матери Терезы не становится меньше оттого, что она знала, что своими делами она угождает Господу и готовит себе место на небесах, и эту веру разделяли сотни монахинь ее ордена. Ее отличало отсутствие эгоистического расчета, ясность ее видения и щедрость ее души. Она делала это, потому что ясно представляла себе, что творит праведное дело. Ее награда на небесах представлялась лишь приятным побочным эффектом, но она не являлась определяющим мотивом ее героических усилий.

Я не вижу причины сохранять тайну об откровениях, которые доходят до нас из потустороннего мира. Яснее, чем любая религия, которую я изучал и преподавал, они показывают мне, для чего мы живем на планете Земля, и что нам нужно сделать, чтобы достигнуть цели.

Даг Хаммершельд, второй генеральный секретарь ООН и человек большой святости, писал: «Только тот, кто смотрит за горизонт, найдет правильный путь». Горизонт — это духовный мир, и то, что ожидает нас там, зависит от того, какой путь мы выберем.

Последний вопрос, который может быть интересен для многих читателей: каким образом то, что мы прочитали в этой книге, соотносится с христианской доктриной потустороннего мира? Если все это правда, есть ли смысл ожидать «рая» или «ада» после смерти, как тому учат большинство христиан- протестантов? И правильно ли рассматривать их как статические миры, где не существует никакого продвижения вперед ни для осужденных, ни для спасенных? Когда я задаю этот вопрос своим студентам, многие их них отвечают, что не заинтересованы в дальнейшем прогрессе. Для них небеса — это место вечного покоя, а это все, чего все они хотят. Прогресс? Но ведь для этого, видимо, придется потрудиться, а они покончат с работой раз и навсегда! Другие придерживаются иного мнения. Они говорят, что такой конец через некоторое время может показаться невыносимо скучным, пусть даже и «божественным».

В литературе, которую мы рассматриваем, нет подтверждения таким представлениям о потустороннем мире. На каждом этапе предполагается движение вперед. Человек обладает свободной волей как до смерти, так и после, и существует бесконечное множество возможностей для того, чтобы душа могла развиваться дальше. Протестанты со своим представлениями в духе «все или ничего» и «или здесь или там», заблуждаются.

А как насчет католиков с их чистилищем? Как это согласуется с тем, о чем говорят души? Не похож ли потусторонний мир больше на чистилище, нежели на ад или рай? Ведь чистилище — это все-таки процесс, а не конец всего. Это место, где душа очищается от своих дурных привычек и склонностей и раскаивается в своих ошибках. Католики старшего поколения вспомнят, что чистилище преподносилось их учителями как «ад, имеющий конец», не просто как процесс, а процесс долгий и мучительный, классически описанный Данте в мрачных и ужасающих деталях. Такое чистилище совершенно не соответствует тому, о чем рассказывают нам души в этой книге.