Мысли о смерти (СИ) - Суслов Алексей - Страница 2

Мумия - прекрасный способ совершить сделку со временем.

Природа обожает жертвоприношения. Каждый хищник вооружён во всё великолепии для того, чтобы пустить кровь и добить жертву. Я уверен: Богу по душе лев, перепачканный в крови оленя, нежели лев, подыхающий с голоду.

- Зачем ты отравила меня?!

- Ты был просто создан для моего яда...

С окончания старой книги начинается новая.

Где часто говорят о смерти, там она случается позже всего.

Счастье рушится внезапно.

Распятый Христос, надежда и сила любого христианина, являлся Маргарите тринадцать раз после первого причастия. Девочка плакала, глядя на его кровоточащие раны, и волосы от тяжёлого переживания клочками выпадали из белокурой головки. Маргарита забилась в чулан, где тихий вкрадчивый голос Спасителя в последний раз призвал её отдать всё ради грешников, ради милосердия и сладкого упоения рая. Но в чулане как назло присутствовало окно, выходящее в сад. Окно третьего этажа. Девочка забыла что она смертна. Шаг в окно, раскрывшееся от ветра, стал её первым серьёзным поступком. Позади была школа, друзья и уикенда у моря. Она всё это отдала ради этого влекущего мужского божественного голоса, упиваясь его красотой. Голоса, в котором остановилось время.

Всё в этой жизни временно и только окончание дней ждёт тебя непременно как торт на день рождения.

Русские кладбища содержат свою особенную культуру. Здесь души не сидят в своих склепах, а встречают каждого вошедшего в этот мир вечного покоя. Эти души взирают с великим уважением к посетителю их погоста, они как бы говорят ему: "Друг, и для тебя здесь где-нибудь найдётся местечко".

Человек рождается трижды: из лона матери, и при первом совокуплении, и умирая.

Как акт милосердия, в Африку, ночью

Летели книги в голубом самолёте,

Летели, дышали, а может быть, пели,

Глаза предвкушая детей чернокожих.

Но злая ракета игиловца в маске

Пробила пробоину в том самолёте.

И ветер разнёс эти книги по свету,

Посеяв страницы в безумное море.

Нет злобы коварней глухого сектанта,

Что слёзы ей сердца, пронзённого мраком.

Страницы тонули и рыбы их еле.

Не стало добра в этом призрачном шаре.

Как много в нём было от Калигулы: безрассудство, лепра инцеста в воспалённом мозгу, кровавая апатичность, а также ощущение своего величия среди бездарностей и амеб в человеческом обличье. И однажды, всё это взорвалось. На своём "форде" Мартин Галесс протаранил уйму прохожих, чей крик был для него наслаждением. В суде Галесс молчал как рыба, двигал ушами и лишь один раз позволил себе взглянуть в глаза одной из жертв. В тех красивых голубых глазах был страх. И тогда Мартин понял, что всё сделал правильно. На электрическом стуле он отошёл быстро: он был уже не готов бороться за свою жизнь.

Третье

Этот хадж выдался кровавым: 420 благоверных было заживо затоптано в результате внезапной паники после крика: "Берегитесь, где-то рядом смерть!" На следующей неделе, в мечете, мулла сказал тихим вкрадчивым голосом: "Аллах посылает нам испытание, но в наших силах победить самих себя и укрепить самих себя, и через это милосердие над собой, подняться над человеческой природой, вдохнуть в сердце слова благословенного Пророка, и стать белее самого чистого цвета".

Зачем ты бежишь от своей тени? Твой страх сильнее тебя? Тогда почему ты ещё человек?

Я боюсь череды дней. Может случится что угодно. Мне по всюду мерещатся ржавые улыбки, из которых украдкой сочится желчь. Мне больно ощущать себя частью единого целого. Много таких как я?

В Ольстере всегда тучи. Здесь католики и протестанты прореживают ряды друг друга. Ольстерская проблема как незаживающая рана заливает улицы ирландской провинции кровью. Здесь дурно пахнет не только в туалете. Самая едкая вонь - гниение души. И гниль эта - от расправы за мелочи, пустяки. Человеческая жизнь обесценилась как плохое пиво.

Залейся водкою душа,

Прими покой бушующей гордыни,

И смертный час как анаша

Тебя сожжёт в пустыне.

Ты будешь тихо говорить

Что не любил, не думал

В толпе сто лет прожить,

Как ёж - смешно, угрюмо.

Залейся водкой, выпей спирт,

Умри как сволочь - под забором.

И пусть душа твоя болит -

Ты сдох над мокрым долом.

Откровенный секс сродни самоубийству. Под откровенным я подразумеваю нечто ниже самого низкого уровня стыдливости. В эти минуты, когда рука тянется к плети и героину, ты начинаешь обрастать щетиной дурости, похабства и гадливости. Такие ежи очень скоро начинают поедать своих партнёров.

"Мир ожидает возвращение в коммунизм и тогда этот мир облачится в красный кожаный френч, синие сапоги и фиолетовые очки. Я на дырявой лодке выйду на Волгу, сниму рубаху, пропахшую смердящей Государственной Думой, помяну добрым словом Владимира Ильича, чьи бессмертно-непостижимые труды постигаю с детства и воздух, пряный ряской и рыбьей чешуёй, одурманит меня хлеще самой шумной демонстрации 1 мая", - так думал Геннадий Андреевич, сладко засыпая перед очередными президентскими выборами, когда многие уже видели наяву его тихую кончину на загородной даче.

Добрая, ласково-надёжная жизнь, где богач и бедняк думают об одном и том же, почёсывая свой живот. Богач не доволен приростом в два миллиона долларов, а бедняк страдает мыслями о обросшем плесенью куске хлеба. Они готовы что-то менять, но Некто Высший и Непостижимый властвует над ними, давая каждому играть свою роль до конечного пункта назначения - богатого или бедного захоронения тленного тела.

Чёрный камень тяжелее белого.

Железо боится влаги; человек боится осуждения со стороны; время боится итога времён, ибо всё будет вне времени.