Брат Третьей Степени(Эзотерический роман) - Гарвер Уилл Л. - Страница 25

Мы изучаем медицину, чтобы уметь облегчать страдания и исцелять великую боль мира. Здесь открываются огромные возможности творить добро, ибо в этом круговороте жизни боль и унижение сопряжены со смертью на горе миру. Великое счастье познает тот, кто облегчает страдания ближних, а посему во имя долга и счастья мы становимся врачами.

Мы изучаем право, дабы защитить беспомощных, отстоять невинных и утвердить справедливость в человеческом обществе. Мы должны вершить закон, не тот закон, что извращен оправданием жестокости и эгоизма, но закон правый, и тогда в судах слабый без страха встретит сильного, а чистота и бедность не будут оскорблены преступлением, алчностью и золотом.

Но знайте, что мы не ограничиваем себя узкими рамками, которые внешний мир установил для этих профессий. Для того, чтобы понимать их величие, человек должен сделать полем своих исследований всю вселенную и познать себя. Знайте, что нет науки без философии — без науки о самой сути всего сущего, науки о том великом единстве, чья троица известна нам как цвет, форма и звук».

Затем, перейдя на более доверительный тон, учитель прочел нам лекцию о таинстве великой триединой мистерии цвета, формы и звука, разъясняя все с помощью чисел. По окончании беседы он вручил каждому слушателю схему и ключ от одного из отделений.

Войдя в то, которое было указано мне, я разложил схему на столе и обнаружил, что это ключ к шифру, а взяв с полок книги, увидел, что они написаны теми же знаками и касаются духовной магии. Это и было заданием учебного курса, рассчитанного на шесть месяцев. На протяжении всех рабочих часов наставник сидел в центре комнаты и внимательно наблюдал за каждым учеником, а в конце занятий забирал у нас схемы и ключи. Все эти шесть месяцев с упорством, граничившим с жестокостью, я старался изгнать Иолу из своих мыслей, готовый, если необходимо, вырвать само сердце. Неодолимое нетерпение подгоняло меня, и я прокладывал свой путь в Царство Небесное силой. На двадцать седьмой вечер наставник сказал, что я могу, если желаю, пройти положенное испытание силы, которое подготавливает ко вступлению в следующий уровень. Исполненный решимости победить на этот раз, я с радостью согласился. «Тогда следуйте за мной», — коротко приказал он.

Теперь я представлял себе, каким будет испытание, и, значит, был лучше подготовлен к нему. Меня ожидала проверка способности к ментальной концентрации. Мне назовут предмет для размышлений, а затем последуют попытки с помощью шума, помех и других средств отвлечь мое внимание от него. Я вспомнил о Сократе, который целый день оставался погруженным в размышления, даже когда вокруг него маршировали армии, вспомнил об одном индийском йоге, что во время восстания сипаев часами сидел в молчании и неподвижности под грохот пушек и свист пуль. Словом, мой ум был начеку.

Учитель вывел меня в переполненный людьми бальный зал, предварительно велев скрыть лицо под маской. Живые звуки вальса разливались вокруг, и танцующие пары скользили мимо. Не поднимая взгляда от пола, готовый в любой момент направить все внимание в центр себя, я сел на диван, и наставник шепнул мне одно лишь слово: «Внутрь!» Не медля ни секунды, силой воли я собрал сознание в луч и нырнул в глубины своего существа. И сразу музыка, формы, время, пространство, окружающие меня люди и предметы — все исчезло. Сначала в ушах стоял гул, звон пульсировал в моей голове, а затем я провалился в пустоту. Все ощущения умерли, меня больше не было…

Я очнулся три часа спустя в классной комнате наедине со своим наставником. Как я попал туда, мне было неизвестно, но душу наполнял чудесный свет.

— Тайны вселенной не всегда должны раскрываться, — сказал учитель многозначительно. — Вы прошли это испытание, ни Иола, ни ваши родители не смогли отвлечь вас. Если и следующий экзамен пройдет так же, все будет в порядке.

В прежнем состоянии упоминание об Иоле и родителях, наверное, вызвало бы во мне возбуждение чувств, но сейчас полный покой и неподвижность царили внутри.

— Когда будут очередные испытания? — спросил я, ощущая прибывающую силу.

— Если хотите продолжать, напишите прошение, и я передам его тем, кому следует. Но помните, что вы идете на это по собственной воле, ибо я не рекомендую вам этого, — предупредил он.

Беспечность бесстрашия овладела мною.

— Я иду по своей воле, мой выбор неизменен, так что, пожалуйста, дайте мне форму прошения.

Наставник молча вручил мне бланк, и твердой рукой я заполнил его.

— Брат, — сказал он, взяв бумагу, — никто не узнает от меня о том, на что вы решились. Позаботьтесь и вы, чтобы не проговориться кому-либо, дабы не подвергать себя ненужной опасности. Сюда больше можете не приходить. Если совет седьмого уровня сочтет нужным удовлетворить ваше прошение, вы узнаете об этом непосредственно от его членов. Если же нет, исполняйте свой долг в миру и делайте все возможное ради блага ближних. Совет не обязан принимать каждого желающего. А это ваше прошение положило конец нашим отношениям, вы отныне не находитесь под нашей опекой и контролем. Нерушимо храните молчание о тех наставлениях, которые здесь получили. Возможно, мы когда-нибудь встретимся снова. А сейчас можете идти. Добрые мысли и чистые устремления будут хранить вас.

Со спокойствием, которое удивило меня самого, я покинул учителя и вернулся в свои апартаменты в доме Дюранов, нимало не думая о том, что ждет впереди.

Спокойствие и самообладание, каких я прежде никогда не испытывал, овладели мной. Утвердилось решение принимать все со стоическим безразличием и не удивляться ничему, что может произойти. Это состояние ума подверглось первому испытанию на следующее же утро. Спустившись к завтраку, я встретил за столом своего давнего друга Гарсию. Мы не виделись два с половиной года, я ничего не слышал о нем, и потому появление его было неожиданным. Гарсия встретил меня сердечным рукопожатием и на вопрос, где он пропадал все это время, ответил, взглянув со значением, что был на Востоке. Поскольку в правила входило не вести бесед о Братстве за столом, я прекратил дальнейшие расспросы. По окончании завтрака он вышел за мной в зал и, когда мы остались одни, сказал:

— Брат Альфонсо, мне необходимо сообщить вам очень важную информацию.

— Тогда пойдемте в мою комнату.

— Альфонсо, я проделал долгий путь из Абиссинии ради этой встречи, — начал мой друг, когда я плотно закрыл дверь. — Великий Учитель, который является Защитником вашим и ваших родителей, увидев, что вас окружают большие и, возможно, смертельные опасности, послал меня, чтобы я предостерег и подготовил вас. Вспомните, брат, что ваши отец и матушка не вверили бы свое дитя моему попечению, если бы я не имел соответствующих рекомендаций и не был достоин такого доверия.

— У меня нет ни малейших сомнений в вашей чести и искренности, брат мой, — заверил я. — Что вы хотели мне сообщить? О чем предостеречь?

— В Париже, — он понизил голос, — существует секта красных духов Непала — сборище колдунов. Прознав, что вы стремитесь к дальнейшим посвящениям в Белом Братстве, они измыслили заговор, дабы увести вас с истинной стези в свою красную банду.

— Как же им стало известно обо мне? — спросил я с осторожностью, памятуя о сохранении тайны и задаваясь вопросом: откуда сам Гарсия узнал о моем намерении?

— Брат мой, хотя все тайные школы хорошо охраняются и каждый обязуется хранить молчание, вам уже должно быть известно о том, как трудно порой защитить это знание. Те люди — колдуны и некроманты — весьма сведущи в черной магии. В своих подлых практиках они вызывают астральные образы умерших, духов стихий и заставляют этих невидимых посланников исполнять свои повеления. Так они получают информацию о том, что самым тщательным образом скрывается, и применяют это для достижения своих недобрых целей.

— Но почему они выбрали именно меня? Я не намерен и не стану служить темным силам.

— Тем более они будут добиваться вас. Они, преданные злу, следят за всеми, стремящимися в Великое Братство; они — враги всему, что благородно и чисто, и хотели бы завлечь вас в свои порочные дела.