Фэнтези-2003 - Зорич Александр - Страница 53

Муций постепенно научился гордиться своим стротаном. Но что он мог чувствовать сейчас, когда Туриг категорически отказался уходить с перевала и сам искал здесь смерти? Да еще и подчинил Муция этому мальчишке. Такое не только обидно, но и оскорбительно…

Однако капитан Муций не думал сдаваться на милость обстоятельств. Бороться надо до конца. Так учили его в Школе Воинов.

Он хорошо знал, что в бою переживет мальчишку-бооринга. И вообще капитан Муций не позволит своему стротану Туригу просто так умереть под хархским мечом.

Фрохальк поставил лучников широким полукругом у входа на Тайранский мост, а гвардейцев выстроил в три шеренги перед ними. Первая шеренга рубит мечами. Вторая колет длинными копьями. Третья шеренга — резерв.

Фрохальк, надевший белый панцирь из секретного боорского металла, залез на огромный валун.

— Реанские воины! — сказал он. — Через этот мост вскоре двинутся враги. А здесь, е этой стороны моста, ваша земля. Ни одного харха не должны мы пропустить на реанскую землю. Даже если для этого придется сложить у моста свои головы!.. — Фрохальк пристально глядел в лица замерших солдат. Никто из стоявших не отводил взгляда. — Мы сделаем так. Я встану один на том конце моста. Я буду страшен! Но вы не должны меня бояться. Вы будете мне помогать. Если некоторые хархи прорвутся сюда, вы должны будете убить их. Вы!.. — повернулся он к вольно стоящим лучникам. — Вы будете следить, чтобы хархи не подобрались ко мне сзади. Для вас это главная задача! Есть вопросы?

Вопросов не было. Каждый из солдат уже успел помолиться и смирился с неизбежной смертью.

Туриг стоял, привалившись к огромному обломку скалы, и смотрел, как голова голубой змеи-колонны осторожно продвигается по проложенному его руками серпантину. Выше, выше и выше. Еще немного, и она скроется за дальними скалами. Туриг знал — там, за скалами, скрывается еще один виток серпантина. И все. Преодолев его, хархи окажутся наверху.

Наверху.

— О, Мудрый Реорн, не ввергай мою душу в Бездну Незнаемую! Умоляю, прошу!..

Муций видел слезы, текущие из глаз стротана Турига, и сердце его сжималось от жалости. Проклятые хархи еще заплатят за эти слезы. Капитан Муций это устроит.

Бооринг-мальчишка что-то бубнил солдатам, забравшись на большой камень. Муций его не слушал. Он сам прекрасно знал, что предпринять. Ему, Муцию, не требуются указания зтого дикаря.

Если бы он обратил немного больше внимания на то, что говорил Фрохальк, он бы понял, что не все еще потеряно. Но он видел лишь слезы своего стротана. Только их…

Фрохальк, громыхая блестяще-белым боорским панцирем, подошел к Туригу.

— Стротан, пошли рабочих вниз на заготовку факелов.

— Какие факелы? Нужно отпустить людей. У них останется шанс спастись.

— Факелы нужны. Если битва затянется допоздна, мы должны будем освещать мост, чтобы видеть врагов. Ты ведь сам предусмотрел в парапете гнезда для факелов. Это очень удобно. Ты очень искусный строитель.

Сколько ни пытался Туриг, он не смог ощутить в словах бооринга ни капли иронии.

— Допоздна?.. — Стротан покачал головой. — Ладно, факелы тебе принесут. Всё?

— Нет. У меня есть еще одна просьба. Совершенно особая просьба. Поможешь?..

— Конечно, помогу. Где я должен встать?

— У вождей другая роль в битве. Вот!

Бооринг Фрохальк протянул к Туригу широкую ладонь. На ней лежала неровная горошина бурого цвета.

— Нет! — сказал Туриг. — Нет.

— Но…

— Нет! Мальчик, я не хочу быть демоном-бордвооргом! Никогда. Реорн добр. Может быть, он простит меня и найдет мне место в нашем мире. Не принуждай меня губить свою душу!

— Постой! Это не йора, а хьора! Туриг, ты ошибаешься…

— Не надо! Если я умру здесь бордвооргом, моя душа канет в Бездну Незнаемую. Я виноват, но не настолько же!

— Послушай меня, Туриг! Не бойся, это не черная йора. Это хьора — ядовитая железа белого дракона. Они живут в восточных горах. Позапрошлым летом мы специально ходили туда, и я убил троих. Хьора намного лучше йоры — ядовитой железы каменного дракона. Человек, съевший хьору, не будет кусаться, словно дикий зверь. Нет! У этого человека сохраняется достаточно памяти и рассудка. В то же время он станет очень сильным и бесстрашным. Он будет соквооргом.

Соквооргом. Так в Бооре называли человека, съевшего хьору. Соквоорг — значит, сын Воорга, в то время как бордвоорг — пес Воорга, бегущий у его ноги.

— Сын… Воорга?..

— Кроме того, ты будешь соквооргом недолго. Совсем недолго. Столько, сколько надо будет, чтобы поднять меня с моста и спрыгнуть со мной в Щель.

— Зачем в Щель?! — В этой пропасти под мостом где-то на невероятной глубине глухо ревел водный поток. Туриг содрогнулся.

— Понимаешь, у меня есть еще две хьоры. И я сейчас съем одну. Я буду там, — Фрохальк показал на мост, — сдерживать врагов. Если случится, что я окажусь сильно ранен, то постараюсь сам прыгнуть в Щель. Холодная вода внизу сразу остудит соквоорга, и я тогда умру человеком. Но… Туриг, может ведь так получиться, что меня искалечат. Если ты вдруг увидишь, что я не могу встать, тогда съешь хьору и спаси мою душу! Если ты прыгнешь со мной вниз, мы оба умрем людьми. Прошу!..

— Я не брошу тебя, Фрохальк, клянусь душой! Не брошу… — От волнения слезы снова покатились по щекам стротана.

Хьору стротан Туриг положил в поясной кошель и крепко завязал тесемку. В этот момент наверху показались первые хархи. Ну, вот и все.

— …Приготовиться! По места-а-ам! — Фрохальк бежал к мосту, выкрикивая команды. Но солдаты уже и так занимали свои места. Достигнув моста, бооринг взял со своей ладони губами нечто. И проглотил.

Фрохальк еще не успел преодолеть середину моста, когда в душе его родился первый ликующий крик. Страшный крик соквоорга.

— О-о-оа-а-ао-о-о! Й-йе-ех-х-хр-р! — кричал он.

Кровь бешено забурлила во вздувшихся жилах. Тело его приобрело твердость гранитного валуна. Оно стало горячим, словно огонь. Соквоорга переполняло ощущение собственной непомерной силы. Он знал, что он самый лучший.

Там, впереди он видел врагов. Там его ждала битва, и это было единственным счастьем его короткой жизни. Сейчас он нападет на них и начнет убивать, убивать…

— Ор-р-рх-х-х! О-оау-у-у!

Соквоорг добежал до конца моста и остановился, несмотря на то, что все его естество рвалось вперед — туда, где между скалами появлялись все новые и новые враги.

У соквооргов всегда есть цель. И сейчас он твердо знал, что будет убивать врагов только здесь. Чтобы враги не смогли сделать плохого своим — стоящим за его спиной воинам в сером. Свои — для соквоорга главное!

У соквоорга есть цель, есть свои и обязательно есть враги. Потому он и соквоорг…

Какой-то человек бежал к ним навстречу по мосту и завывал. Перебежчик? Нет, не перебежчик. Может быть, сумасшедший?..

Может быть. Крокаш уже не один раз видел, как люди сходили с ума от страха. Известно, что если кипятить котел с маслом в присутствии жертвы, то человек вполне может свихнуться. Такой становился совершенно нечувствительным к боли, и церемония жертвоприношения Иирху лишалась самого интересного. За это, бывало, наказывали. Бывало, что палач сам становился жертвой.

Сумасшедший добежал до конца моста и остановился. Он потрясал мечом и выкрикивал угрозы. Меч был белый, не бронзовый, и панцирь на смельчаке был из того же металла, похожего на серебро. Крокаш догадался — он князь!

Одного Крокаш никак не мог понять: пусть этот реанец — военачальник, но зачем он в одиночку побежал вперед? Впрочем, это можно будет выяснить и позже. Хорошо, что солдаты не нападали на него и даже попятились. Реанского князя убьет сам Крокаш! Об этом потом расскажут Глазу Йирха Бугашу. И Крокашу на ночь обязательно дадут женщину.

— В сторону! В сторону! Он мой!

Громко хлопая деревянными подошвами по камню, Крокаш ястребом налетел на серебристого воина. Никто ничего не понял. Серебристый человек, стоящий на мосту, слегка повел плечами, а потом дернул мечом. И сразу отступил в сторону, пропуская две половинки забияки Крокаша мимо себя.