Обитатели холмов [издание 2011 г.] - Адамс Ричард - Страница 8

— Послушай, а ты уверен, что нам точно нужно переправляться? Может, лучше пойдем дальше по берегу? Хочешь — вверх, хочешь — вниз?

— Нет, Орех, без переправы не обойтись. Тогда мы попадем в поле и двинемся дальше. Я уже знаю, что нам нужно искать, — спокойное и сухое место на пригорке, откуда все видно и слышно, где почти не бывает людей. Разве ради этого не стоит побегать?

— Конечно стоит. Но где оно, это местечко?

— Только не на берегу, ты и сам это знаешь. Переправимся и двинемся вверх, что такого? Будем искать безлесый холм.

— А что, если все откажутся идти так далеко? Да и ты хорош — твердишь: «Переправляться, переправляться», а сам же говоришь, что устал и не можешь плыть.

— Я-то успею отдохнуть, а вот Плошка совсем выбился из сил. Он, похоже, еще и лапу поранил. Уж на полдня-то можно остановиться.

— Ладно, пошли поговорим с остальными. Кто откажется отдохнуть? Переправляться они все равно не захотят, разве что их что-нибудь испугает.

Едва братья повернули назад, из-за кустов на краю лужайки выглянул Шишак.

— А я-то думаю, куда вы подевались, — сказал он, обращаясь к Ореху. — Готовы?

— Нет, я не готов, — твердо ответил Орех. — Я считаю, нам нужно задержаться здесь до на-Фрита. А вот когда все отдохнут, попробуем перебраться на луг.

Шишак хотел что-то ответить, но его опередил Черничка:

— Слушай, Шишак, а почему бы тебе сейчас не сплавать на ту сторону. Посмотрел бы, что там да как. Вряд ли лес тянется далеко в обе стороны. С того берега наверняка все видно, а потом решим, куда лучше идти.

— Ладно, — проворчал Шишак, — в этом, кажется, есть здравый смысл. Переплыву я вам эту эмблерскую[5] речку, раз вы хотите. Слушаю и повинуюсь.

Не раздумывая ни секунды, он в два огромных скачка подскочил к реке, плюхнулся в тихую заводь и поплыл на другой берег. Все смотрели, как Шишак выбрался там возле расцветшего куста норичника, сорвал грубый стебель и, зажав его в зубах, отряхнулся так энергично, что брызги долетели до ольхи. Через мгновение приятели увидели, как Шишак продрался сквозь кусты и припустил к лугу.

— Хорошо, что он пошел с нами, — сказал Серебряному Орех, снова вспомнив лукавого Треараха. — Этот парень разнюхает все, что надо. Эй, смотрите-ка, да он уже бежит назад.

Шишак несся по высокой траве обратно, и вид у него был куда более встревоженный, чем даже при встрече с капитаном. Он чуть ли не головой врезался в воду и быстро заработал лапами, оставляя на спокойной бурой глади воды след, похожий на стрелу. Едва выскочив на песок, Шишак закричал:

— Ну, Орех! На твоем месте я бы не стал ждать на-Фрита! Надо немедленно уходить. Вот что да, то да.

— Это еще почему? — спросил Орех.

— По этому лесу бегает большой пес. Он сорвался с привязи.

Орех вздрогнул.

— Как? Откуда ты знаешь?

— С того берега лес отлично просматривается. Местами просто насквозь. Я его заметил, потому что он бегал там по поляне. За ним волочится цепь, так что наверняка сорвался с привязи. Может, он идет по следу лендри, но тот уже спит где-то. Ты что, надеешься, что он не учует нас? Мы же разнесли запах по всему лесу, да еще его и росой прибило! И что будем делать? Пошли, пора уносить ноги.

Орех растерялся. Шишак стоял перед ним, мокрый, отважный, прямодушный — просто олицетворение решимости. Рядом молча дрожал Пятик. Орех почувствовал на себе пристальный взгляд Чернички и понял, что и тот ждет его решения, словно Шишак не в счет. Плошка съежился на песке — самый испуганный, самый беспомощный кролик на свете. В лесу над обрывом громко залаяла собака и заверещала сойка.

У Ореха потемнело в глазах, и он сказал Шишаку:

— Раз так, ты лучше беги. Кто может плыть — за ним. А лично я подожду, пока Плошка с Пятиком отдохнут.

— Ах ты болван какой! — воскликнул Шишак. — Тогда нам всем конец! Мы…

— Не ори, — отрезал Орех. — Тебя слышно по всему лесу. Что же ты предлагаешь?

— Предлагаю?! Что предлагать-то! Кто может плыть, пусть быстро перебирается на тот берег. А остальным придется сидеть на месте и надеяться на везение. Может, пес в самом деле возьмет да пройдет мимо.

— Боюсь, я не могу так поступить. Это я уговорил Плошку бежать, я и буду его защищать.

— Но Пятика-то ты не уговаривал, а? Он сам тебя уговорил.

Орех подумал, невольно восхищаясь Шишаком, что тот, хоть и вышел из себя, сам не слишком спешит спасаться, да и трусит, пожалуй, поменьше других. Орех нашел глазами Черничку и увидел, как тот присел у воды выше по течению, где песчаная полоса на берегу уступала место крупной гальке. Лапы у него наполовину ушли в мокрые камешки, и он обнюхивал какой-то большой и плоский предмет, который лежал возле самой кромки воды. Предмет напоминал обломок доски.

— Черничка, — позвал Орех, — ну-ка на минуточку.

Черничка обернулся, отряхнул лапы и подошел.

— Орех, — быстро начал он, — там кусок дерева, плоский, — такой же точно лежит у нас на Зеленой поляне, яму закрывает, помнишь? А этот, наверное, принесло водой. Значит, он может плавать. Мы посадим на него Плошку с Пятаком и снова столкнем в воду. Так и переправим их на тот берег. Понятно?

Орех представления не имел, о чем Черничка говорит. Для него все это было пустым набором слов, и даже горло перехватило от страха и от растерянности. Мало того что нетерпеливый Шишак злится, мало того что Плошка перепугался до полуобморока, мало того что где-то рядом по лесу бродит собака, так еще самый умный из всей команды лишился рассудка. Орех был близок к отчаянию.

— О Фритрах! Да, я понял! — почти возле самого уха Ореха вдруг зазвенел взволнованный голос. Это был голос Пятика. — Орех, быстро, хватит стоять! Пошли, подтолкни Плошку!

Черничка встряхнул обмершего от страха Плошку и пинками заставил того сделать несколько прыжков к отмели. Кусок дерева, немногим больше крупного листа ревеня, одним краем лежал на гальке. Черничка едва не силой втолкнул на него Плошку. И тот, дрожа, сел, сжался в комочек, а за ним на «плот» ступил Пятик.

— Кто посильней? — распорядился Черничка. — Шишак! Серебряный! Ну-ка, толкайте!

Никто его не послушал. Растерянные, озадаченные кролики только жались к земле и не двигались с места. Тогда Черничка сам поддел носом край доски, приподнял и толкнул. Доска накренилась. Плошка заверещал, а Пятик лишь опустил голову и сжал зубы. Но плот с двумя пассажирами выровнялся и на несколько футов отплыл от берега. Там он медленно развернулся, и Плошка с Пятиком оказались спиной к своим приятелям.

— Фрит и Инле́! — воскликнул Одуванчик. — Они сидят прямо-таки на воде! Почему же они не тонут?

— Они сидят на деревяшке, а дерево плавает, можешь ты это понять или нет? — сказал Черничка. — А теперь поплывем и мы. Ну, Орех, давай, командуй.

В эти последние несколько минут Орех растерялся как никогда в жизни. Он и так сам едва не потерял голову от страха, отказавшись плыть с Шишаком, чтобы не бросить Пятика с Плошкой на произвол судьбы. И сейчас он ничего не понимал, кроме одного: Черничка ждет, чтобы он показал, кто здесь все-таки главный. В голове все встало на свои места.

— Поплыли, — велел он. — Поплыли все.

Орех стоял и смотрел, как кролики входят в воду. Одуванчик поплыл, как бегал, легко и быстро. Серебряный тоже. Остальные барахтались как могли. Орех вошел в воду последним и только тогда, когда все добрались до берега. Шерсть в холодной воде намокла почти сразу. Дыхание участилось, голова ушла под воду, и он услышал тихий шорох гальки по дну. Орех неуклюже заколотил лапами и, стараясь держать голову повыше, нацелился на куст норичника. На берегу, в ольшанике, он оглядел промокших друзей.

— Где Шишак? — спросил он.

— У тебя за спиной, — откликнулся Черничка, зубы его лязгали.

Шишак был еще в воде, на другой стороне заводи. Он как раз только что подплыл к плотику, положил голову на край и, с силой работая задними ногами, направил доску к берегу.