От звезды до звезды. Беглецы (СИ) - "skjelle" - Страница 33

– Собираемся синхронизироваться, – терпеливо объяснил Йонге. – Тише, пожалуйста.

– Мне не нравится ваша сосредоточенность, умансоо. Словно вы не уверены, хотите ли это делать.

– Скорее, за задницы опасаемся, – буркнул Рудольф. – Не мешай.

– В прошлый раз вы это делали, когда Фелис сломалась, я же помню. Зачем сейчас? – не отставал яут.

Поглаживая наруч, он разглядывал напарников с таким видом, будто беспокоился об их умственном состоянии.

Йонге уже занял место в держателях и вопросы яута отложил на потом. Длинная игла была острой, и он следил, как бы не пропороть загривок. На ум пришло воспоминание об отчаянной попытке вырезать чип из Рудольфа. Йонге покосился на напарника. Рудольф с отстраненным видом ковырялся в загривке.

Нащупав точку входа, Йонге осторожно ткнул иглой. Боль от мгновенного прокола стрельнула в позвоночник. Йонге скривился. Лапки держателей вцепились в шею. Они не резали, но от них всегда оставались характерные следы – шесть или восемь “паучьих лап”, раскинувшихся вокруг “прокуса”.

У тех, кто часто менял экипажи и корабли, проколы не зарастали, а “паучьи лапки” так и застывали узором из полопавшихся капилляров.

Йонге положил палец на рычажок переключения. Можно было отдать прямую команду “Фелиции”, но ее тихая неадекватность заставляла позаботиться о дополнительных мерах защиты. Рудольф поднял руку.

Они одновременно отсчитали привычное “три-два-один” на пальцах и перещелкнули тумблеры.

Стенки корабля, до сих пор исподволь давившие на сознание, стали горячими и пластичными. Йонге глубоко вздохнул, и это движение мгновенно раздвинуло стены, натянуло их упругой пленкой. Прямо за ними нетерпеливо дрожала Фелиция: ей тоже было неуютно и, кажется, страшно без своего экипажа.

– Первая линия, вторая линия – настроить.

– Вторая линия отсутствует, – мягко напомнила Фелиция. – Включите вторую линию или удалите из списка, заменив третьей.

– Меня нет? – возмутился Рудольф.

Держатели заскрежетали – механик от негодования ворочался.

– Вторая линия – навигатор Саааржанайяахтаунир Владеющий Копьем Первого Дома. Третья линия – первый механик Рудольф Вебер, – тщательно доложил искин.

– Детка, так ты меня свела до полной ничтожности!

“Фелиция” не ответила, однако огоньки на гладкой поверхности модуля замигали, сигнализируя о смятении, охватившем пластиковые мозги. Сайнжа склонил голову к плечу и демонстративно клацнул всеми четырьмя клыками.

– Исключить вторую линию, – твердо сказал Йонге.

– Принято, готовность нулевая, – с явным облегчением рапортовал искин.

Йонге вздохнул еще раз и мысленно надавил на преграду.

Стенки лопнули.

Все, что он знал о “Фелиции” – не об искине, о корабле – скачком выросло в полтора раза. Данные не приходили извне – они просто появились у него в голове, и от этого череп словно распух в два раза, надулся веселящим газом и весь мозг закололо тонкими стеклянными иголочками.

– М-м!

Йонге вытянулся во весь рост, сжимая кулаки и поднимаясь на цыпочки. Во рту пересохло, язык приклеился к нёбу, под зажмуренными веками поплыли красноватые разводы. Хрустнули все суставы, на мгновение стало больно, а следом – невыносимо хорошо.

Он чувствовал, что синхронизация докрутилась уже до ста процентов, переползла этот предел и движется все дальше, сливая экипаж и корабль в единое, идеальное существо. Не нуждающееся в отдыхе, свободное от эмоций, нечелове…

“Прервано”.

Предохранитель сработал так резко, что голову пронзила боль. Йонге вскрикнул, рассоединяясь с кораблем. И испугался. Его едва не затянуло в воронку Горфа в точности по учебнику.

Рудольф ворочался в стойке, дергал головой и болезненно щурился.

С трудом подняв тяжеленную руку, Йонге поскреб затылок, спустился ниже, дрожащими пальцами нащупал место соединения и дернул.

Игла выскочила – и он потерял еще одну часть себя.

– Зато теперь я знаю, с кем ты спал.

Хриплый голос Рудольфа звучал надтреснуто, а попытка пошутить выглядела довольно жалко. Йонге тормозил пару секунд, а потом нашелся с подходящим ответом.

– Зато я знаю, как ты женился.

– На замок, – быстро сказал Рудольф.

– На замок.

Чужие воспоминания, не подпитываемые прямым соединением, быстро тускнели. На всякий случай Йонге еще и сосредоточился на Фелиции вместо напарника.

Искин был счастлив.

– Scheisse, голова болит, – простонал Рудольф. – Собака, отвык уже от больших кораблей… Да еще и на двоих!

Йонге медленно осматривал модуль. Мигающие цветные искры в воздухе застилали обзор, и он никак не мог понять – то ли Фелиция на радостях зарядила иллюминацию, то ли у него начались помехи со зрением, а значит, и с мозгами.

Сайнжа помахал рукой и недовольно зарычал.

– Откуда этот свет?

– О, значит, не мерещится, – обрадовался Рудольф. – Это Фелиция! От радости.

И он рассмеялся сам. Йонге с трудом удержал расползающиеся в улыбке губы. Сайнжа сердито шевелил надглазными щетинками.

– Я понял, это очень приятный процесс, – наконец проворчал он. – И почему я не получил приглашения?

Йонге не спешил выходить из держателей. Головная боль быстро проходила, а ее место занимали неизбежные последствия глубокого синхрона.

– Хватит с тебя того, что ты Фелицию в башке таскал. Для навигатора это – больше, чем синхронизация.

– Это недоверие!

– Здравый смысл, – поправил Йонге. – Мы не знаем, как на тебе такое сработает. Вдруг ты опять всю Фелицию скачаешь? Или, наоборот, тебя засосет. А еще эта ваша генетическая…

Сайнжа вновь злобно свел надглазные щетинки, и Йонге умолк. Мысленно он признавал, что разговаривать ему не хочется, а хочется сунуть обе руки в треклятые скафандровые штанины.

– Черт, – прошипел Рудольф.

Йонге видел, что он почти трется о стойки. Но все еще держится.

– И зачем вам это понадобилось?

Вопросы Сайнжи раздражали. Йонге из последних сил постарался взять себя в руки.

– Я же говорил: невозможно выучить все о корабле. Нужна синхронизация, чтобы управлять им. Новый корабль – новая синхронизация.

– Но ты управлял им раньше.

– А ты видел, что мы дальше рубки-камбуза не лезли? Это потому что корабль чужой. Хрен знает, что будет, если без знаний натыкаешься по управлению.

– Но почему вы боялись поджариться?

– Отъебись!

Собственный вопль показался Йонге слишком громким. Рванувшись на свободу, он сделал шаг и стиснул кулаки. Сайнжа отступил и зашипел, растягивая перепонки.

Йонге не выдержал и сел на корточки. Дыхание сбивалось в груди.

Дико, невыносимо хотелось трахаться.

Несколько мгновений Йонге сверлил взглядом пол. Он услышал три тяжелых шага – и в поле зрения оказались ботинки Рудольфа. Йонге медленно поднял голову. Механик покачивался. То и дело скалился, задирая губу. Дышал так тяжело, словно пробежал десяток километров. И, наконец, бухнулся перед Йонге на колени.

– Я. Больше. Не. Могу.

Йонге первым принялся сдирать скафандр. Он рвал застежки с молчаливой яростью, почти ломая прочный пластик. Рудольф с таким же усердием сдирал собственный костюм. Ткань трещала.

Йонге завалился на бок, почти выползая из неподатливых штанин. Рудольф повторил за ним, отзеркаливая – и Йонге шкурой почувствовал, что тащит напарника на синхроне, как отражение. Почти целую секунду он пытался бороться с разбушевавшимся нейродемоном, но проиграл.

– Н-не уходи!

Кто из них хотел это сказать – Йонге не знал. Но произнесли оба. И дернулись навстречу друг другу, перекатываясь по холодному полу.

Они столкнулись коленями, и Йонге застонал от отчаяния. Человеческие тела были слишком угловатыми – множество костей, тонкая кожа, негнущиеся суставы… Все мешало слиться в единый пластичный организм.