От звезды до звезды. Беглецы (СИ) - "skjelle" - Страница 28

Сайнжа присел на жесткий пластик, выщелкнул лезвия и почти ласково провел ими по волосам Рудольфа.

– Мне, – сказал он, – всегда уступают.

Верность тезиса была с блеском доказана, когда Сайнжа прошел через опустевший проход многоместной палубы. Вертя головой, он быстро нашел нужные места и, небрежно покачивая корзиной, двинулся туда. На столе, рассчитанном под пять человек, двое уже успели разложиться от души. Йонге издалека приметил характерные кособокие бутыли и с неудовольствием подумал, что мужики будут усиленно керосинить всю дорогу.

Самое ужасное – если начнут травить байки и предлагать распахнуть душу наизнанку.

Подойдя вплотную, Сайнжа демонстративно сверился с номерами над столом и со стуком поставил корзину. Торчащие из нее лохматые метелки фускисов уткнулись в лица сидящим.

– Здрасте, – сказал Йонге, вежливо выглядывая из-за спины яута. – Не подвинетесь малость?

После справедливого разделения настольных и подкресельных мест Сайнжа погрузился в ритуал маникюра. Соседи косились дико, однако молчали. Йонге так же молча радовался, что Сайнжа пользуется малым походным набором без дрели. Рудольф сосредоточенно наблюдал и периодически тыкал в стол коленом.

– Ты специально мешаешь мне, умансоо? – осведомился Сайнжа после очередного тычка.

Мужики дружно выпили. Как показалось Йонге – с опаской.

– Нет. Почему здесь так тесно? Они что, архивируют эти челноки, что ли?

– Нормально, – Йонге тоже потыкал. – Колени под стол упираются, как и везде. Это все роскошь курортов. Расслабляет эта…

Он не смог придумать, что именно “эта”. Рудольф заворочался.

– Пять часов я не выдержу, – сообщил он. – Пойду на смотровую, там хоть пройтись можно.

Мужики снова выпили. Теперь уже с явственным облегчением.

– Иди, – Сайнжа помахал ладонью и нацелился на безымянный палец. – Я разрешаю.

Рудольф хмыкнул, поднялся и быстро отвесил яуту леща. Сайнжа мигнул и грозно заворчал, но Рудольф уже выбрался из-за стола и размашисто двинулся в сторону выхода. Сайнжа сжал кулак. Лезвия щелкнули.

Мужики лихорадочно накатили по третьей.

Несмотря на программу развлечений, обязательно входившую в стоимость любого рейса, Йонге тоже вскоре покинул место. Колени и впрямь слишком сильно упирались. Самообладанию Сайнжи, который занимал еще больше места, можно было только позавидовать. Заодно можно было дать себе пару пинков за жадность, подвигнувшую экипаж на приобретение мест в эконом-классе.

Поднимаясь по ступенькам, он рассеянно считал их и, когда ступени закончились, неосмотрительно резко поднял взгляд.

Огромное пространство ударило в глаза и на мгновение ослепило. Йонге машинально вскинул руку, отгораживаясь. Потом секундный страх погас, Йонге осторожно посмотрел на космос одним глазом, вздохнул и улыбнулся.

Гигантский обзорный купол с идеальной четкостью передавал изображение окружающего космоса. Не хотелось даже думать, сколько было вбухано в систему объемных сканеров, калибровку их относительно друг друга и художественную оцифровку изображений. Но результат был потрясающим. В прямом смысле слова – Йонге даже показалось, что он слегка кружится.

Йонге раскинул руки и потянулся. Мерещилось, что он видит крутые воронки гравитационных вихрей, между которыми умело скользил шаттл, выкрадывая себе прямые, соединяющие одну точку маршрута с другой.

Опустив взгляд, Йонге почти сразу наткнулся на Рудольфа. Механик заложил руки за спину и тоже пялился в купол, задрав голову. Больше на обзорной площадке никого не было. Йонге подошел ближе, остановился буквально в полушаге. Рука сама собой дернулась, пытаясь подняться и лечь на плечо напарника, но он сдержался. Рудольф обернулся.

– Класс, – сказал он. Глаза у него опять горели. – Слушай, я как-то всегда думал, что однажды закончу всю эту тягомотину с полетами… осяду где-нибудь, куплю жилье, я там не знаю, даже семью заведу… Но это, – он широким жестом обвел купол, – это я менять ни на какой дом не согласен!

Йонге со своей стороны мог бы добавить, что и напарника он тоже не согласен менять ни на какой дом, но предпочел оставить громкие слова при себе. Синхронизация и без того постепенно усиливалась. Отремонтированная “Фелиция” уже давно обновила протоколы и нетерпеливо ждала их, дергая за пульсирующие нити сквозь пространство.

Йонге сжал кулаки, гася приятно-болезненную щекотку в ладонях.

– Скорее-скорее! – Рудольф откашлялся. – Как там… Шторм объял мою машину, разбивается кабина, гром прокатится в ночи, человечий груз кричит…

– Йезус Мария, это еще что?

– Это, друг мой, классика. Наследие берлинской музыкальной культуры.

Рудольф сделал те самые полшага назад, обхватил Йонге за плечи и вновь простер руку к бесконечной круговерти.

– Это, – торжественно сказал он, – лучшее за последние…

Глухой рев за спиной оборвал его речь.

Оба повернулись так резко, что руку напарника Йонге почти сбросил.

Теперь на обзорной площадке был еще и яут. Он стоял совсем недалеко, и Йонге машинально подивился, как это гигантский инопланетчик умудрился подкрасться так неслышно.

Сайнжа задрал голову, распахнул челюсти и смотрел в потолок до предела выкаченными глазами. Йонге видел, как блестят желтые круги – в них почти не было зрачков. Сайнжа сделал шаг вперед, другой, пошатнулся и неожиданно бухнулся на колени.

Вся его амуниция лязгнула. Яут резко свел клыки, ударив ими друг об друга, вновь растянул перепонки во всю ширь и опять заревел. Так мучительно, что у Йонге начали подниматься волосы на загривке. Рудольф торопливо втянул воздух, однако Сайнжа опередил любые слова.

На этот раз он просто блеванул.

– Ого, – только и сказал Рудольф.

Йонге рванулся к яуту с такой скоростью, что едва не запнулся одной ногой о другую. Абсолютно так же плохо было Рудольфу в карнагском наркопритоне. Но в этот раз у них не было калхи, который разбирался бы в пациентах, как в самом себе. Рудольф кинулся следом.

– Много… неба… – почти простонал Сайнжа, не поднимая головы.

Напарники одинаково притормозили, хотя Йонге уже был готов хватать Сайнжу подмышки и тащить, невзирая на перспективы потянуть спину.

Вместо этого он присел рядом на корточки. Великий охотник впивался в палубу так, что в полу остались бороздки. Тяжелое дыхание часто и прерывисто клокотало в широченной груди, с клыков до сих пор капало. Поганого вида лужа источала дикий ацидозный запах. Йонге невольно сморщился и потер глаза.

На язык не шло ни одного слова. Рудольф источал смятение и тоже не мог предложить ничего дельного. Сайнжа нагнулся еще ниже, и Йонге машинально схватил его за дредлоки. Слишком длинные, они грозили вот-вот рассыпаться по плечам и изваляться в мерзкой луже. Цветам грозило то же самое.

Рудольф поспешил на помощь.

С двух сторон удерживая голову яута, напарники страдальчески молчали. Сайнжа не спешил порицать их невежливое обращение – от этого делалось еще более не по себе.

– Нет, может все-таки врача? – не выдержал Рудольф.

Сайнжа с усилием выдернул одну руку из пола, попутно вывернув кусочек пластика, и сжал пальцы. Наруч сухо щелкнул, но лезвия так и не появились.

– Йонге, держи его. Я пошел.

Рудольф сделал ровно шаг, и яут мгновенно вытянул руку, ловя его за ногу.

– Стой… где стоишь… умансоо.

Головы он так и не поднял. Йонге с беспокойством смотрел, как шевелятся клыки и каждое слово будто капает с них.

– Ты, придурок полосатый, может, сдохнуть тут хочешь?

Сайнжа поднял голову. Растопыренные клыки вздрагивали, зрачки по-прежнему оставались игольчатыми. Йонге видел это даже в профиль. Потом яут повернул голову к Рудольфу, и больше уже Йонге ничего не видел.

– Это не требует врача. Я с этим сталкивался. Знаю, в чем дело.

– Ну? В чем?