Затаившийся Оракул (ЛП) - Риордан Рик - Страница 64

ЧУМА РАСПРОСТРАНИЛАСЬ.

Массовая вспышка сенной лихорадки – такова была цена за нашу победу. С наступлением

темноты практически все обитатели лагеря мучались от головокружения и слабости и были

очень заняты. Лично я был доволен, что никто из них не вычихал себе голову, потому что бинты

и скотч уже были на исходе.

Уилл Солас и я весь вечер заботились о раненых. Уилл взял на себя шефство, и я этому был рад,

потому что устал. В основном я занимался тем, что накладывал шины на руки, раздавал

лекарства от простуды и носовые платки. А еще я делал все возможное, чтобы уберечь от рук

Харли хранящийся в лазарете запас стикеров со смайликами, которыми он облепил свой огнемет.

Я был только рад заняться хоть чем-то полезным, чтобы отвлечься от печальных событий

сегодняшнего дня.

Шерман Янг любезно согласился не убивать Нико за то, что тот скинул его с колесницы, и меня

за то, что разнес ее. Хотя, сдается мне, сын Ареса так просто это не оставит.

Тем, кому здорово досталось от сенной лихорадки, Хирон делал припарки. Это касалось Кьяры

Бенвенути, удача которой ей на сей раз изменила. Очень странно, что, узнав о болезни Кьяры,

сразу слег и Дэмиен Уайт. Их койки в лазарете стояли рядом друг с другом, что мне показалось

подозрительным, хоть они и перекидывались язвительными замечаниями, когда знали, что не

одни.

Перси Джексон несколько часов призывал китов и морских коньков помочь ему убрать Колосса.

Он решил, что легче всего отправить его под воду, к дворцу Посейдона, где он будет стоять в

саду. Что до меня, я был в некотором смятении. Я представил, как Посейдон заменит

величественный лик статуи на свою искрошившуюся со временем бородатую физиономию. И все

же я хотел избавиться от Колосса. К тому же, я сомневался, что он поместится в мусорные

корзины в лагере.

Благодаря лечению Уилла и горячему ужину, полубоги, которых я вызволил из леса, быстро

набрались сил. (Паоло утверждал, что так произошло, потому что он размахивал над ними своей

банданой с бразильским флагом. Я не стал спорить.)

Для самого лагеря все могло закончиться куда плачевнее. Причал для каноэ можно было

отремонтировать. Из кратеров, оставленных стопами Колосса, можно было бы сделать окопы

или пруды для золотых рыбок. От обеденного павильона почти ничего не осталось, однако Нисса

и Харли были убеждены, что Аннабет Чейз заново его спроектирует, когда снова здесь побывает.

В лучшем случае его восстановят к следующему лету. А вот домику Деметры и впрямь не

повезло. Я это понял только после сражения. Колосс умудрился наступить на него до того, как

устремился на пляж. Такое ощущение, будто он четко следовал некоему плану: сначала прошел к

берегу, раздавил домик номер 4, а уж затем вернулся к морю. Учитывая то, что произошло с Мэг

МакКэффри, мне с трудом верилось, что это доброе предзнаменование. Миранду Гардинер и

Билли Ын временно разместили в домике Гермеса. Добрую половину ночи они просидели как

громом пораженные среди обломков, а вокруг них на холодной промерзлой земле появлялись

ромашки.

Несмотря на жуткую усталость, я спал урывками. Мне не мешали Кайла и Остин, которые, не

переставая чихали, и негромкий храп Уилла. Даже цветущие на подоконнике гиацинты,

заполнившие комнату своим меланхоличным ароматом, были мне нипочем. Но из головы не шли

образы дриад, поднимавших к огню в лесу свои руки, Нерона и Мэг. Стрела Додоны, что

покоилась в висевшем на стене колчане, помалкивала. Однако я подозревал, что скоро она

начнет давать советы раздражающим меня шекспировским языком. И в том, что она, возможно,

намекнет мне о моем будущем, привлекательного было мало.

На рассвете я тихо поднялся, взял колчан со стрелами и боевое укулеле и побрел на Холм

Полукровок. Страж-дракон Пелей не узнал меня. Когда я приблизился к Золотому руну, он

зашипел, поэтому мне пришлось присесть чуть дальше, у ног Афины Парфенос. Меня не

тревожило то, что меня не узнают. Сейчас я не хотел быть Аполлоном. Вина за все разрушение,

которое я видел внизу... лежала на мне. Я был слеп и самодоволен. Я позволил римским

императорам, в том числе и одному из моих потомков, втемную взойти к власти. Из-за меня

некогда великая сеть оракулов погибла, и даже Дельфы были потеряны. Я чуть не уничтожил

Лагерь Полукровок.

А Мэг МакКэффри... О, Мэг, где же ты? "Делай то, что должен, – сказала она мне. – Таков мой

последний приказ". Ее приказ был настолько туманным, что я даже мог пуститься за ней в

погоню. В конце концов, отныне мы крепко связаны. То, что я должен был сделать, – это найти

ее. Я гадал, специально ли Мэг сформулировала свой приказ таким образом или же мне просто

хотелось так думать.

Я устремил взгляд на спокойное лицо Афины, сделанное из алебастра. В жизни она выглядела не

так бледно и отчужденно – по крайней мере, не всегда. Я размышлял, зачем древнегреческий

скульптор Фидий решил изобразить ее такой неприступной и согласна ли была с этим сама

Афина. Мы, боги, часто обсуждали то, как сильно люди могли изменить нашу природу просто

потому, что так видели или воображали нас. В XVIII веке, например, я никак не мог избавить от

напудренного парика. Мы, бессмертные, не любим затрагивать тему нашей опоры на

людей. Возможно, я заслужил того, что меня поместили в оболочку смертного. После всего

моего безрассудства и глупости, быть может, люди не должны видеть во мне никого, кроме

Лестера Пападопулоса. Я тяжело вздохнул.

— Афина, что бы ты сделала на моем месте? Что-нибудь умное и полезное, наверное.

Афина не ответила. Как и всегда, она спокойно смотрела на горизонт своим необъятным

взглядом. Мне и не нужно было, чтобы богиня мудрости сказала мне, что делать. Я должен

немедленно покинуть Лагерь Полукровок до того, как все проснутся. Они взяли меня под свое

крыло, чтобы защитить, а я едва их не угробил. Я больше не мог подвергать их опасности.

Как же я хотел поговорить с Уиллом, Кайлой и Остином – своими смертными детьми. Как же я

хотел помочь Харли наклеить смайлики на его огнемет. Я хотел пофлиртовать с Кьярой и

похитить ее у Дэмиена... Или, возможно, похитить Дэмиена у Кьяры, я еще пока не решил. Я

хотел улучшить свои навыки музыканта и лучника посредством странной штуки под названием

"практика". Я хотел обрести дом.

"Уходи, – сказал я себе. – Поскорее". Будучи трусом, я ждал слишком долго. Внизу в домиках

загорелся свет. В дверях показались полукровки. Шерман Янг приступил к утренней растяжке.

Харли отправился на пробежку по холмам, держа высоко над головой сигнальный маячок Лео

Вальдеса в надежде, что он все-таки заработает.

Наконец парочка знакомых фигур заметила меня. Они подошли ко мне с разных сторон – со

стороны Большого дома и домика номер 3 – взбираясь на холм, чтобы поприветствовать. Это

были Рэйчел Дэр и Перси Джексон.

— Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Рэйчел. – Не надо.

Я сделал вид, что удивился.

— Вы умеете читать мои мысли, мисс Дэр?

— Мне это не нужно. Я знаю тебя, владыка Аполлон.

Неделю назад ее слова меня бы рассмешили. Смертный не мог меня знать. Я прожил четыре

тысячи лет. От одного взгляда на меня любой человек превратился бы в дым. Однако сейчас

слова Рэйчел были более чем справедливы. Она видела то, что видела – Лестера Пападопулоса. И

тут уж ничего не попишешь.

— Не называй меня владыкой, – вздохнул я. – Я просто смертный подросток. Мне не место в

этом лагере.

Перси уселся рядом. Он прищурился, смотря на восход солнца. Морской бриз трепал его волосы.

— Да, я тоже раньше думал, что мне здесь не место.

— Это не одно и то же, – возразил я. – Вы, люди, меняетесь, растете, взрослеете. А боги – нет.