Очи познания: плоть, разум, созерцание - Уилбер Кен - Страница 4

Для начала, однако, позвольте отметить, что сторонники романтизма, которых столь сильно возмущают эти два утверждения (о «низкоразвитости» и «отсутствии настоящей духовности»), сами делают совершенно такие же утверждения – но не о кормодобывающих племенах, а о нас с вами. Общее антропологическое заявление романтизма заключается в том, что первоначальное племенное сознание (существовавшее в период, который Гебсер называет «магическим») было «недиссоциированным» – чем-то вроде гармонии и целостности личности, культуры и природы. Теоретики романтизма единогласно утверждают, что эта магическая структура была дорефлексивной и дорациональной (в смысле что она предшествовала формально-операционному познанию); общество вместо этого было организовано на дорефлексивном недиссоциированном сознании. Но, заявляют они, далеко не являясь «низшей» формой развития, данное дорефлексивное сознание было сбалансированным, холистичным, экологичным и глубоко духовным. Однако, по их мнению, с последующим возникновением эгоической рациональности (после прохождения ряда стадий развития) это недиссоциированное состояние было жестоко подавлено, расколото и разрушено, а его место занял кошмар под названием современность. Этому кошмару, прежде всего, характерно диссоциированное сознание, которое несет в себе отчуждение, раздробленность и поверхностную духовность (либо вообще никакой). Другими словами, вместо него возникли мы с вами: нас, всех жителей современности, за редким исключением, осуждают как тех, кто живет в отчужденном сознании, низшем, расколотом состоянии, в котором отсутствует подлинная духовность. Данный взгляд романтизма, таким образом, порицает фактически сотни миллионов современных людей, заявляя, что они обладатели низшего сознания и у них нет глубинной духовности. Так что в первую очередь мы должны отметить, что обвинения в «низкоразвитости» и «отсутствии духовности» срываются с уст сторонников романтизма с тревожащей легкостью и частотой. Это очень жестокая система ценностных суждений и ранжирования[4], принятая романтиками, и мы совершим благо, если чуть смягчим ее безжалостные удары.

Я считаю, что мое видение ранней племенной магической структуры имеет больше нюансов, чем ему приписывается. Но сперва позвольте мне подчеркнуть, что я говорю о первоначальной, доисторической, племенной, фуражно-кормодобывающей форме, существовавшей, вероятно, от 200 тыс. до 20 тыс. лет назад (сходное можно сказать и о садоводческой форме, существовавшей от 10 тыс. до 3 тыс. лет назад). Сегодняшние коренные народности мира являются народами, живущими сегодня; они продолжали свое развитие в течение сотен тысяч лет, и не вполне ясно то, как они соотносятся с доисторическими племенами; более того, они обычно неразрывно смешаны с другими культурами и формами сознания. Я же имею в виду структуру изначальной, доисторической, магико-кормодобывающей формы сознания – в той степени, в какой мы ее можем реконструировать.

Можно начать с того, что любое общество – это собрание индивидуумов, которые сами по себе находятся на разных уровнях развития. Культура имеет нечто вроде «центра притяжения», или средней формы сознания, однако некоторые люди могут быть выше этого среднего значения, а другие ниже. Сторонники романтизма соглашаются с тем, что средняя форма сознания раннеплеменных обществ была «магической» (под этим термином понимается не нечто уничижительное, а дорефлексивное и недиссоциированное сознание), а средняя форма современности – эгоическая рациональность (которая обычно понимается как нечто уничижительное, но это нисколько не затрагивает наш основной тезис про среднюю форму сознания). В книге «Восхождение из Эдема» я выдвинул положение о том, что в дополнение к средней форме сознания существует еще и наиболее продвинутая его форма – то сознание, которое было свойственно индивидам, наиболее развитым в той или иной сфере. Во времена периода магического кормодобывания это, несомненно, подразумевало шаманов, которые, с чем я всецело согласен, были первыми великими исследователями подлинно трансперсональных и духовных сфер. По меньшей мере, эти души напрямую переживали глубинное психическое измерение человеческого потенциала, о чем позволяют судить необычайно утонченные формы природного мистицизма, путешествия в верхний и нижний миры, реальное развитие парапсихических способностей и – опять же, по меньшей мере, – сознание единства со всем миром природы. В «Восхождении из Эдема» я посвятил целую главу (озаглавленную «Путешествие к сверхсознательному») восхвалению этих чудесных, подлинных и глубоких подвигов человеческого духа.

В то же время исследователи шаманских состояний указывают на то, что, хотя у этого и могли быть исключения, типичное шаманское путешествие не включало в себя, например, длительные периоды погружения в чисто бесформенное пространство (причинное пресечение). Иначе говоря, по критериям, которые признают даже сторонники шаманизма, шаманские путешествия не включали в себя сферу причинного. А посему можно сказать, что, по меньшей мере, духовность шаманизма не являлась путем, который охватывал всю трансперсональную, или надличностную, сферу.

Если, с другой стороны, провести (как это и было сделано в «Восхождении из Эдема») исторический анализ последовательности или эмерджентного возникновения духовных состояний, которые были доступны типовым формам наиболее продвинутого сознания в каждую из крупных эпох (от магической до мифической и ментальной), то, в общем, можно обнаружить последовательность трансперсональных состояний, которые выходят за пределы шаманских состояний (психическое) в состояния святых (тонкое) и мудрецов (причинное), причем каждое последующее состояние имеет доступ к предыдущему, но не наоборот, – и это служит настоящим признаком холархии развития.

Продвинутая форма магико-кормодобывающей эпохи, таким образом, совершенно точно была знакома с глубинными измерениями подлинного духовного развития, даже если мы и не можем с убедительностью заявлять о том, что сам шаманизм охватывал всю территорию. Если же вернуться к средней форме сознания, то можно задаться вопросом: какова действительная природа дорефлексивного, недиссоциированного сознания, или «магической структуры», средней формы кормодобывающего сознания? Было ли оно подлинно интегрированным, холистическим, гармоничным целым?

Нет сомнений в том, что магическая структура была выдающейся формой сознания. По крайней мере, в нее были погружены первые мужчины и женщины, эволюционировавшие далее крупных приматов и гоминидов. И хотя некоторые люди все равно будут настаивать на том, что тем самым, дескать, мы оскорбляем приматов, все же это было колоссальное эволюционное достижение с точки зрения любой системы суждений. Однако вопрос в том, была ли она действительно интегрированной личностью, культурой и природой, или же она еще не полностью дифференцировалась от них, если уж на то пошло? Называя данную магическую структуру «недиссоциированной», сторонники романтизма делают вид, что вопрос решен, избегая самой проблемы. Величественный и повсеместно используемый предлог «не» всегда служит предупреждением о риске совершения до/над-заблуждения. Ибо настоящий вопрос состоит не в том, была ли эта структура «недифференцированной», а в том, была ли эта структура «додифференцированной», или же она была по настоящему «наддифференцированной»? «Недиссоциированное» с легкостью применимо и к тому, и к другому (именно таким образом в нем и удается скрыть ДНЗ).

Если подойти к данному вопросу таким осторожным образом, то ответ будет более очевиден. Магическая структура была преимущественно додифференцирована. В этом отношении у исследователей, представляющих самый широкий спектр подходов, имеется общее единогласное мнение. Джин Хьюстон, вторя Джеральду Херду, называет это предындивидуальным и протоиндивидуальным периодами (то есть переходом от архаического к магическому). Дуэйн Элджин называет их суженным сознанием и пробуждением (прото)сознания. Юрген Хабермас и его коллеги, осуществившие обширные обзорные исследования, называют их доконвенциональной и додифференцированной стадией. Роберт Белла, прослеживающий эволюцию религий, называет их примитивной и архаической (додифференцированными системами действий). Эрих Нойманн называет их плероматической, уроборической и предындивидуированной стадиями. Это не означает чего-то глупого, заблуждающегося или слабоумного; это означает, что различные субъективные, объективные и межсубъективные сферы не задействовались на полностью дифференцированных основаниях. Кто-то считает это положительным явлением, другие же – проблемой; но, в общем и целом, имеется консенсус относительно самой структуры.