Очи познания: плоть, разум, созерцание - Уилбер Кен - Страница 19

Таким образом, я чувствую, что самое важное, что может сделать всеобъемлющая, или интегральная, парадигма, это попытаться избежать категориальных ошибок: смешения и путаницы трех очей – ока плоти, ока разума и ока созерцания (или, если опираться на более подробные модели, такие как пятиуровневая модель веданты, избежать смешения каких-либо из уровней). Когда кто-то спрашивает: «Где же ваше эмпирическое доказательство трансценденции?» – нам не нужно паниковать. Мы объясняем инструментальные методы, при помощи которых получаем свое знание, и приглашаем спрашивающего человека проверить их лично. Если данный человек примет и выполнит компонент предписания, тогда он окажется способен стать частью сообщества тех, чье око адекватно для работы со сферой трансцендентного. До этого момента данный человек недостаточно квалифицирован, чтобы сформировать компетентное мнение о трансцендентальных вопросах. В таком случае мы не более обязаны давать какие-то объяснения данному человеку, чем ученый-физик – тому, кто отказывается освоить математику.

Мы находимся сегодня в необычайно благоприятной ситуации: мы можем сохранить совершенно уникальную позицию обладания и владения сбалансированным и интегрированным подходом к реальности – «новой и более высокой» парадигмой. Парадигмой, которая способна включить око плоти, око рассудка и око созерцания. И я думаю, что история человеческой мысли в конечном счете докажет, что сделать что-то большее, чем это, невозможно, но что-то меньшее – катастрофично.

Если учитывать каждый из трех способов познания – чувственный, символьный и духовный, – то естественно встает вопрос (как он, безусловно, и вставал в истории философии, психологии и религии): каким образом мы можем убедиться в том, что «знание», полученное любым из этих способов, достоверно? Или наоборот (что более важно): на каких основаниях мы можем отринуть какое-либо «знание» как нечто, скорее всего, ошибочное?

Под данными (data) я понимаю любое напрямую ухватываемое, или постигаемое, переживание (под «переживанием», или «опытом», в широком смысле подразумевается прегензия[58] или осознавание). Как объяснил Уильям Джеймс, прибегнув к примеру восприятия листа бумаги: «Если наше частное видение бумаги может быть рассмотрено отдельно, абстрагируясь от всех остальных событий [или «заключено в скобки»[59]], тогда увиденная бумага и ее видение суть лишь два разных имени, обозначающих единый нераздельный факт, который, если его правильно назвать, и представляет собой единицу данных (datum), феномен или переживание».[60] И я утверждаю (а также попытаюсь показать), что легитимные данные (прямые постижения, или восприятия) можно найти в сферах плоти, разума и духа, – то есть реальные данные в этих реальных предметных областях. Предметных областях, которые мы можем назвать сенсибилией (sensibilia), интеллигибилией (intelligibilia) и трансценделией (transcendelia). Именно реальное существование этих предметных областей (чувственно-сенсорных, ментально-умственных и созерцательно-духовных) и реальное существование соответствующих им данных служит основой человеческого поиска знания и обеспечивает его завершенность.

Обратите внимание, что термин «единица данных»[61] в любой сфере особенно сильно определяет не его простота или атомизм, а его непосредственная данность, его прямое ухватывание (apprehension – постижение, или восприятие. – Прим. пер.). Единица данных не обязательно представляет собой наименьшую частицу переживания в любой из сфер. Это непосредственное проявление переживания, раскрываемое при введении в эту сферу. Так, например, когда Джеймс говорит о данных в мире сенсибилии, он прибегает к примерам прямого переживания (или опыта) листа бумаги, тигра, стен комнаты и так далее: все, что непосредственно дано в наличествующей сенсибилии. Итак, подобные чувственные данные и вправду могут быть весьма атомистичны: приспособившаяся к темноте сетчатка человеческого глаза, например, может уловить один-единственный фотон, и в этом непосредственном улавливании фотон (или что бы там ни было) и есть единица чувственных данных. Однако единица данных также может быть и чем-то очень большим и достаточно сложным – закатом, ночным небом, пейзажем, открывающимся с возвышенности, и т. д. Ключевой момент здесь не столько в размере или сложности феномена, сколько в непосредственности или данности его в прямом переживании (или опыте). (Многие философы на самом деле называют это прямое постижение сенсибилии интуицией – Джеймс и Кант, например. Однако нельзя путать эту чувственно-сенсорную интуицию с духовной интуицией или даже ментально-рассудочной интуицией, как это детально объясняет Кант. Когда я использую термин «интуиция» в этом широком смысле, он просто означает осуществление прямого и непосредственного постижения феномена в любой из сфер, и это прямое постижение, переживание, опыт, или интуиция, и является самой определяющей чертой того, что понимается под «единицей данных».)

Точно то же самое применимо и к данным интеллигибилии и трансценделии. В сфере интеллигибилии, например, непосредственно присутствующие в настоящем ментально-умственные переживания, какой бы природы они ни были, и являются единицей данных – ментальной единицей данных (или вереницей данных). Такая единица данных может быть и весьма лаконичным или атомистичным (некий простой образ или промелькнувшая мысль), но также оно может быть и довольно сложным и длительно удерживаемым (понимание общего значения предложения, ухватывание смысла идеи, удержание воспоминания в уме). В любом случае единица ментальных данных попросту представляет собой непосредственный гештальтоподобный опыт, какой бы «размер», сложность или продолжительность она ни имела. Даже если вы размышляете о каком-то событии из прошлого или предвосхищаете действия, которые совершите завтра, сама мысль является текущим событием, воспринимаемым и переживаемым непосредственно, – то есть единицей данных.

В сфере языка аналитические философы нередко говорят о непосредственном и прямом постижении символов как о «лингвистической интуиции». Когда вы в совершенстве овладеваете каким-то языком, вы начинаете просто знать (или ментально «интуитивно улавливать») смысл распространенных слов. И даже во время изучения языка вы все равно напрямую переживаете сами символы по мере того и в процессе того, как вы о них думаете, даже если вы еще не знаете их значения. Смысл же в том, что в любом случае вы видите их при помощи ока разума, и это «видение» как таковое является прямым и непосредственным. Если же за этим следует осмысление, то восприятие этого теперь становится прямой и непосредственно воспринимаемой единицей ментальных данных и так далее. Таким образом, будь то буква, слово, предложение или идея – в каждом случае единица ментальных данных есть просто непосредственный ментальный опыт, что бы он собой ни представлял.

Сходным образом, в сфере трансценделии единица данных может быть единичной духовной интуицией, тотальным озарением, неким определенным гностическим прозрением или же всепронизывающим сатори – все подобные трансцендентальные данные напрямую воспринимаются или интуитивно улавливаются оком созерцания. И здесь наиболее определяющей характеристикой «единицы данных» также является не ее сложность, а непосредственность или данность.

В последующем анализе или изучении есть, безусловно, вероятность обнаружения того, что различные совокупности данных содержат в себе другие совокупности данных или что одни совокупности данных перетекают в другие. Возьмем джеймсовский пример, использующий лист бумаги, сам по себе являющийся отдельной единицей чувственных данных и содержащий четыре угла, каждый из которых и сам может стать отдельной единицей чувственных данных (если мы просто взглянем на них). Тот же лист является частью большего переживания листа-стола-комнаты – очередной единицей чувственных данных. Сходным образом, воспринимаемый умом символ «дерево», будучи отдельной единицей ментальных данных, состоит из шести букв, каждую из которых можно воспринять как самостоятельную единицу ментальных данных. Но важный момент состоит в том, что когда я, например, улавливаю смысл, или непосредственно воспринимаемую единицу данных, слова «дерево», то это не происходит по принципу последовательного сложения отдельных букв. Единица ментальных данных (то есть значение, или смысл, или лингвистическая интуиция слова «дерево») не дается мне в виде быстрого последовательного сложения шести букв – «д» + «е» + «р» + «е» + «в» + «о». Единица ментальных данных «дерево» представляет собой прямое, нередуцируемое, гештальтоподобное ухватывание, и именно это прямое ухватывание, или интуиция (непосредственно присутствующий данный опыт, каким бы он ни был и в какой бы сфере он ни возникал), и является основополагающей характеристикой единицы данных – чувственно-сенсорных данных, ментально-умственных данных или трансцендентально-созерцательных данных.