Оборотни крепости ЭР (СИ) - "gulsim" - Страница 59

— Ладно. Лорэс познакомишь меня с друзьями? — спросил Кайл.

— Обязательно, — хорнэд усмехнулся. — Будешь проводить с кандидатами предварительную беседу?

— Не совсем. Я эмпат.

— Ого! Хорошая способность, а главное, очень нужная и особенно сейчас, при подборе женихов, — улыбнулся Лорэс.

— Ты прав, не можем же мы отдавать наших героев, кому попало! — Кайл рассмеялся.

— Пойдем, я представлю тебя лучшим из лучших!

***

Сирэс, уютно устроившись с мужем на диване, прижал его спиной к своей груди, мягко пропуская его локоны между пальцев, поглядел на волосы Нэра, сидевшего напротив, на таком же диванчике, с Лорэсом, и заинтересовано спросил:

— А с твоих волос сыплется снежок, когда ты получаешь удовольствие или ты еще не знаешь этого?

Нэр, покраснев, пробормотал:

— Сыплется.

— Замечательные у вас волосы, похоже на волшебство, откуда у вас такие?

— Я могу тебе рассказать, откуда! — предложил Лим. — Хочешь послушать?

— Очень!

— Это наша семейная легенда. Она гласит, что наша прапрапрабабушка Фивала убежала из семьи, не желая выходить замуж за навязанного ей отцом жениха, она долго скиталась, голодала и однажды в горах ее настигла страшная буря. Холод был такой сильный, что ее не спасала даже толстая шкура барса, постепенно замерзая, она обессилено брела сквозь ночь, понимая, что конец близок. Вконец отчаявшись, она уже собиралась лечь и дать морозу себя убить, как внезапно наткнулась на небольшую хижину. Зайдя внутрь, Фивала обнаружила кипящий над очагом небольшой котелок, в котором булькала похлебка, издающая умопомрачительный аромат. Перекинувшись, она, заметив лежащую на столе ложку, схватила ее и с жадностью принялась есть похлебку. Утолив голод, она осмотрела комнату, все было очень скромно и чистенько. Фивале стало стыдно оттого, что оставила хозяина этого скромного жилища без еды. Усевшись на кровать, она стала ждать хозяина, чтобы извиниться за съеденное, но никто не приходил, и, незаметно для себя, она уснула. А проснулась она от того, что кто-то целовал ее. Она пыталась воспротивиться, но у нее ничего не получилось, все тело, как будто было сковано невидимыми путами, подарив ей наслаждение, незримый любовник исчез. Утром Фивала обнаружила весело кипящий над огнем котелок, поудивлявшись, она снова выхлебала его до дна. Застелив постель, Фивала немного прогулялась по лесу, вернулась в дом и обнаружила, что котелок вновь полон. Прождав хозяина до вечера, но, так и не дождавшись его, она опустошила котелок и улеглась на кровать. Под утро к ней опять явился незримый любовник. На следующий день Фивала решила уйти из хижины и, перекинувшись, убежала в лес. Через некоторое время она поняла, что опять вернулась, к покинутой полдня назад, лачуге. Делать нечего, под вечер снова похолодало, и она решила переночевать в ней, а ранним утром уйти. Незримый любовник, ночью вновь посетил ее и подарил неземное блаженство, а утром она убежала, чтобы к вечеру опять оказаться перед дверью хижины. Она предпринимала еще несколько попыток покинуть заколдованное место, но так и не смогла этого сделать. Она прожила там несколько месяцев, с приходившим к ней незримым любовником. И однажды, под утро, он скинул покров невидимости. Фивала ахнула, увидев его, с мраморной белизны кожей, с прекрасным точеным лицом и волосами, белее снега, в которых вихрились снежинки. Мужчина, произнеся: — Пришло время прощаться, — исчез, оставив после себя лишь, медленно кружащиеся в воздухе, снежинки.

Домой к отцу она вернулась, неся в своем чреве младенца, которому суждено было родиться через пару месяцев. Срок подошел, и Фивала разрешилась от бремени. Это был мальчик с белоснежными волосами, украшенными крохотными снежинками. Посмотрев на сына, она, улыбаясь, сказала:

— Как он похож на отца.

К вечеру Фивала умерла, никто так и не понял, от чего. С тех пор в нашей семье стали появляться мальчики со снежинками в волосах, — закончил свой рассказ Лим.

— Очень занятная история, интересно, кто был ее любовником? — задумчиво сказал Сирэс.

— Повелитель снега! — улыбнулся Лорэс. — Пойдемте-ка к столу, надо накормить наших мужей, пока они не подняли снежную бурю, требуя еды.

***

Тил, устав отбиваться от кандидатов в мужья, смылся на полутемную терраску. Он страшно злился на Гора за то, что тот, без зазрения совести, предлагал его, чуть ли не каждому встречному, превознося до небес, его несуществующие достоинства. Оглядевшись по сторонам, парень увидел стоящий в глубине уютный диванчик, устроившись на нем, он, незаметно для себя, задремал. Внезапно ему зажали рот рукой. С спросонья, плохо соображающий Тил, распахнув глаза, испуганно застыл, давая возможность, напавшему на него неизвестному, скрутить себе за спиной руки. И, лишь почувствовав на них веревку, стал усиленно брыкаться. Незнакомец схватил его за шею и слегка сдавил, отчего Тил моментально потерял сознание.

— Готово, — прозвучал в темноте мужской голос.

— Давай я его понесу, а ты следи, чтобы нас никто не заметил.

Мужчины незаметно покинули дом Лорэса.

Трэс, как только Гэл и Хэд втащили брыкающегося парня в кабинет, подошел к ним и удивленно уставился на незнакомца.

— Кого вы притащили? — крепко сжав пальцами его подбородок, Трэс принялся разглядывать лицо парня. Тил злобно зашипел.

— Как ты и велел, маленького, черноволосого, с зелеными глазами, — сказал Хэд.

— Это не он! — нахмурился Трэс. — А впрочем, неважно! Сойдет и этот! Зови храмовника.

Гэл, через несколько секунд, ввел в комнату невысокого человечка в длинной, серо-черной рясе.

— Совершай обряд, служитель Тени, — приказал Трэс.

Храмовник покосился на связанного Тила.

— Я не могу! Обряд должен свершаться при доброй воле с обеих сторон.

— Еще как можешь! Или ты думаешь, я напрасно отвалил столько золота?

— Хорошо, я сделаю это! Но знай, ты совершаешь страшный грех!

— За все свои грехи я буду отвечать сам! Начинай!

— Священная Тень связала, — храмовник посмотрел на мужчину, — Скажи мне имя жениха.

— Как твое имя? — обратился Трэс к Тилу.

Парень упрямо сжал губы.

— Будешь упрямиться, я выбью его из тебя, — и угрожающе добавил: — плетью.

— Тил, — перепугавшись, торопливо прошептал парень, слишком свежи еще были воспоминания об истязаниях, которым он подвергся в том жутком мире.

— Ты слышал? — мужчина повернулся к храмовнику, тот кивнул и начал снова:

— Священная Тень связала узами любви Трэса и Тила. Я, данной мне властью, связываю вас узами брака. Любите и почитайте друг друга, дарите…

— Обязательно! — перебил храмовника Трэс. — Благодарю тебя, служитель Тени, ты можешь идти!

Но храмовник не двинулся с места, он, застыв, не отводил глаз от Тила. Трэс повернулся к парню, заинтересовавшись тем, что так поразило служителя и чуть не разинул рот от увиденного. Волосы Тила были усыпаны крохотными, похожими на звездочки, серыми цветами. Трэс, протянув руку, осторожно прикоснулся к одному, настоящий, а вовсе не иллюзия, как ему подумалось.

— Что это? — ошеломленно спросил он у парня.

— Цветы.

— Я вижу, что цветы. Откуда они взялись?

— Не знаю.

— Как не знаешь? — удивился Трэс. — Ты фокусник?

— Нет. Они появляются, когда я испытываю сильные эмоции, а откуда, не знаю, — сказал Тил.

— Красиво, — произнес очарованный храмовник.

— Да, — согласился с ним Трэс.

— Соедините руки, — сказал храмовник.

— Совсем забыл, — досадливо проговорил Трэс, зайдя за спину парня, он снял с его запястий веревку. Тил, которому уже не грозило вывернуть руки при перекидывании, напрягся, собираясь стать пантерой, как услышал:

— Не делай глупостей, иначе поплатишься, убежать ты все равно не сможешь.

Тил смирился и дал взять себя за руку.

Храмовник положил ладонь на их сплетенные руки и громко произнес:

— Соединяю Вас!

Запястье Тила ожгло огнем и он, вскрикнув, дернулся, Трэс сразу его отпустил. Парень, сморщившись, потер болящее место, а потом, взглянув на него, изумленно распахнул глаза, на его запястье красовалась татуировка: лицо мужа. Он растерянно посмотрел на Трэса.