Непедагогично! (СИ) - "Altupi" - Страница 2

- Почему «Алису»? – изогнул бровь историк.

- Ну как же? Кинчев – тёзка ваш.

- Вот он пусть «Алису» и поёт, - дал разрешения Железнов, - а я «КиШа» люблю.

И он запел «Будь, как дома путник». Николай сидел напротив и видел, с каким упоением он отдается процессу, как любовно обнимает гитару, и как мелькает кончик его языка, облизывая пересохшие губы. Рыжие отблески костра ложились на его лицо, усиливая эффект от актерской игры, сопровождающей страшные сказки панк-рока …

Во время «Гробовщика» в ночном лесочке что-то гулко треснуло и зашуршало, скорее всего, упало дерево, но перепуганные мистикой девчонки завизжали и свалили по палаткам.

- Давайте закругляться, - предложила директор.

- Но Ирина Архиповна, можно еще полчасика? – как всегда заканючил Кирюха. – Время детское.

- Пятнадцать минут, - отрезала Лисицына.

Все остались сидеть, кроме Белкина. Ему вдруг очень захотелось покурить: впечатлений набралось слишком много, и некоторые надо было обмозговать, а потом решить, что с ними делать.

- Ты куда? – спросил классный. Конечно, его задача, чтоб никого не скормили волкам, как в той песне.

«Поссать и покурить», - рвалось с языка, но тут сидела директриса и еще три училки.

- В кустики, а потом спать, - сказал ученик.

- Хорошо, не заблудись, твоя палатка третья справа.

- Заметано.

Белкину хотелось, чтобы Константин Евгеньевич пошел с ним. В темноте, вдалеке от кричащей, визжащей, жутко глупой школьной братии можно было бы… можно было бы… Он представил насмешливые синие глаза за узкими стеклами очков, спадающие на плечи волосы, язык, мелькающий между губ… можно было бы обсудить творчество любимых групп. Ник тоже слушал «Короля и Шута». А еще он заметил, что его привлекают парни.

Не сегодня, уже давно. Но пока это удавалось скрывать.

Вернувшись из лесочка, парень посмотрел на сидящих в отблеске костра людей и залез в свою палатку. Сон на свежем воздухе пришел быстро.

Однако спать в палатке неудобно, особенно, если на тебе лежит чья-то рука. И не просто лежит, а обнимает.

Белкин открыл глаза, повернул голову. В сумраке видно было не очень, но эту челку трудно было перепутать с чем-то другим. Отличный поворот, ничего не скажешь.

Ник приподнял голову: классно, они еще оказались вдвоем. В принципе, ничего удивительного, что мужчина-учитель разместился вместе с парнями своего класса. А Кирюха мог уже уйти, за брезентом слышались голоса: школьники разжигали костер и готовили завтрак.

Тут рука историка шевельнулась, сделала несколько поглаживающих движений. Ник замер. Рука скользнула вниз, к паху. Белкин перестал дышать, естественным продолжением этого движения была бы ласка члена, но парень ошибся – Константин Евгеньевич остановился, а потом перевернулся на другой бок и продолжил спать, смотреть свой сон, должно быть об оставшейся в городе девушке.

Ник выдохнул и расстроенный остался лежать, уставившись в свод палатки, ждать, когда спадет эрекция.

***

- О чем задумался, Белка? – ткнул его в локоть Кирилл. – Звонок, разиня!

Одноклассники собирали учебники и тетради в рюкзаки.

- О твоей тяжелой судьбе, Михей, - беззлобно огрызнулся Колян, складывая свои принадлежности.

- Давай с классного часа свалим?

- Только попробуй, Михей. Хотя иди. Валите все.

Белкин был готов получить нагоняй, лишь бы остаться один на один с Железновым. Той ночи, вернее, утра учитель не помнил, парень выбрался из палатки раньше, чем тот проснулся. Но Ник с тех пор места себе не находил, мечтал о его прикосновениях, воображал себе романтику. Да, он был романтик в душе. А пока просто с подростковым максимализмом доставал своего классного, как лучшее средство обратить на себя внимание. Отступать он не собирался.

- Ты еще здесь, Михей? Руки в ноги - и домой.

- А что ты Алисе скажешь?

- Уж найду, что сказать.

Алиса – прозвище к историку так с того вечера и приклеилось. И оно Белкину нравилось.

========== Классный час ==========

***

Как ни мечталось Белкину, с классного часа никто не ушел. Однако он и не расстроился, потому что тему этого часа неделю назад предложил сам. На доске большими буквами значилось «Любовь нечаянно нагрянет…»

Будет весело…

- Итак, любовь – это чувство, которое вдохновляет, окрыляет, заставляет действовать, - Константин Евгеньевич по своей привычке полусидел на краешке учительского стола, задавал им вопросы. Девчонки краснели и хихикали. Михей рисовал в черновике. Белкин внимательно слушал с целью подловить на какой-нибудь мелочи и постебаться.

- Любимого человека считают идеалом, на него хотят быть похожим… Кирилл, вот ты на кого хочешь быть похожим?

- На Бэтмена… – не отрываясь от художества, ответил Михеев, потом поднял тетрадь и продемонстрировал достаточно неплохой рисунок человека-летучей мыши. Заржали все, кроме учителя и Белкина.

- Ты надеешься на взаимность, Кирилл? – с ироничной улыбкой спросил Железнов.

- Ага…

- Нелегко же ему с тобой придется…

Класс опять покатился со смеху.

- Михей у нас «голубой», - высказалась Янка.

- Сама ты лесби, - парировал Кирюха.

- Где вы слов-то таких понабрались, детки, - наигранно покачал головой классный.

- Известно где, в телевизоре, - просветила Юляша Никитина. – Зомбоящик детей всегда только плохому учит. Мне мамка так говорит.

- Тише вы, - шикнул Ник, поднимая руку, - у меня вопрос.

- Ну, давай.

- Вот вы все у нас выспрашиваете, а расскажите сначала о себе.

- Что ты хочешь услышать, Николай?

- У вас есть девушка? – встряла в разговор Янка Филиппова.

- Помолчи, Ян, я не о том, - оборвал ее Белкин. – Я вот что хотел спросить, сейчас в телике и Интернете, куда не кинь, везде одна сплошная порнография, даже в подростковых сериалах однополые отношения пропагандируются, в «Волчонке», например.

- Не смотрел.

- Там в школе есть геи, и к ним нормально все относятся. Либерализм, всё такое.

- А в чем вопрос-то?

- Вон Михей у нас геем решил заделаться…

- Ты охренел? – завопил Кирилл.

- Молчи, Михей, - заткнул его Николай. – Как вы бы отнеслись, если б у нас был гей, и он предложил вам… ну… если б признался вам в любви.

- Ну, ты даешь, Белка, - фыркнула Янка.

Константин Евгеньевич медленным движением снял очки, опустил руку с ними. В синих глазах под пушистыми черными ресницами сквозила легкая насмешка. Конечно, в университете будущих педагогов учили, как отвечать на провокационные вопросы, да и сам он не так давно был школьником и, похоже, не ботаником. Он не смутился, хотя девять пар глаз выжидательно смотрели на него.

- Не зря ты отличник, Коля, умеешь озадачить, - историк хмыкнул, потом опять вернулся к спокойному дружелюбному стилю общения мудрого наставника. – Но раз уж у нас с вами доверительная беседа, почему бы мне не ответить. Я спрашиваю ваше мнение, вы – мое, всё честно. Так вот, откровенно – я никогда такого даже не представлял, у меня нет знакомых с нетрадиционной ориентацией, и да, Яна, у меня есть девушка. В общем, буду решать проблемы по мере их поступления. В любом случае, с учениками никаких выходящих за рамки отношений.

- Почему? – спросила Юлька.

- Это непедагогично, - пожал плечами Железнов. – Ты удовлетворен моим ответом, Николай?

- Да. Садитесь, пять.

- Спасибо. Дневник подавать?

Константин Евгеньевич усмехался. Белкин хоть и улыбался, но чувствовал себя оплеванным. Однако, не смотря ни на что, искомую информацию он получил, и она не была совсем уж печальной. Историк не принялся с пеной у рта доказывать, что все педики уроды и их надо искоренять, как вселенское зло, спасая Матушку-Россию. А выходящие за рамки отношения – об этом они потом еще поговорят. Какой-то план вызревал в сознании ученика, и до выпускного он ждать не собирался.