Милая Шарлотта (СИ) - Логинова Анастасия - Страница 28

Барон вдруг сделался серьезным:

- Я вижу, что вы любите этого глупого мальчишку…

- Ничуть не люблю! - перебила его Шарлотта и тут же поправилась: - теперь уже не люблю. Ибо нужно не иметь ни капли самоуважения, чтобы продолжать его любить после его поступка.

Она отвела глаза, из которых с новой силой покатились слезы.

- Нет, вы его все еще любите, - бесстрастно констатировал барон, - но я уверен, что в самое ближайшее время ваш разум прояснится. Сей молодой человек просто не достоин вашей любви - и не потому, что был побежден человеком в два раза старше него, а потому, что посмел усомниться в вас.

Шарлотта, забыв о стыде, смотрела во все глаза на барона и пыталась осмыслить сказанное. Все это было так ново для нее и так непонятно. Узнай о произошедшем ее батюшка, он бы говорил ей сейчас совсем другие вещи и другим тоном. А если следовать знаниям, почерпнутым из любимых романов - знания, которые она все семнадцать лет своей жизни считала истиной - то сейчас ей был один путь: в монастырь. А барон даже не упрекнул ее ни разу…

- Что ж, я вижу, вы успокоились, да и выглядите гораздо лучше. Быть может, отыщем наших лошадей и вернемся в замок, пока я не истек кровью окончательно?

Шарлотта только сейчас спохватилась: ведь барон ранен и, возможно, очень серьезно. Она, разволновавшись теперь о нем, начала вспоминать, где оставила лошадь.

Шарль лежал спиной на земле и тяжело дышал. Он весь был перепачкан грязью, ворот сорочки был разорван, но, слава Господу, Шарль был даже не ранен. Жоржетта, стоя над ним на коленях, причитала, как набожная крестьянка, и пыталась перебороть робость, чтобы дотронуться до него.

В произошедшем она винила только себя.

- Шарль… Шарль, посмотрите на меня. С вами все хорошо?

Тот распахнутыми глазами глядел в небо и, не сразу расслышав голос Жоржетты, перевел на нее взгляд. И, кажется, не до конца поняв ситуацию, спохватился о своем разнузданном виде:

- Жоржетта, простите, вы стали свидетелем этой ужасной сцены…

- Нет, это вы меня простите, - глотала слезы Жоржетта, - это я вас позвала сюда.

- Но вы же не подозревали, что мы встретим здесь их.

Он сказал это так просто и естественно, что Жоржетта сию же минуту растерялась. От понимания, что Шарль не ненавидит ее, и что он для нее еще не потерян, она не нашлась, что сказать. Шарль же, перехватив этот ее растерянный взгляд, начал понимать:

- Или… постойте, вы что же специально меня сюда позвали, чтобы я застал их?

Вот теперь, чуть отстранившись от нее, он смотрел на Жоржетту так, будто впервые увидел. Смотрел и не мог понять:

- Но зачем? Я знаю, вам никогда не нравилась Шарлотта… но зачем так?

Шарль сделал попытку встать, и, догадавшись, что он сейчас уйдет - уйдет навсегда и больше никогда не появится в ее жизни, Жоржетта готова была выкинуть все, что угодно, лишь бы задержать его. И она сделала то, о чем мечтала уже давно: подалась к нему, накрывая поцелуем его губы и придерживая за край одежды, не давая уйти.

Поцелуй длился всего мгновение, пока Шарль все же вскочил на ноги, отстраняясь от нее.

- Потому что я люблю вас! - выкрикнула Жоржетта до того, как он сказал свое очередное «не понимаю». - Неужели вы действительно ничего не замечали? Я люблю вас с того момента, как увидела на первом балу в Версале. А, быть может, любила еще раньше…

Шарль отошел еще на шаг и отвел взгляд в смущении:

- Вы, наверное, считаете меня круглым дураком… или подлецом, но я действительно ничего не замечал. Боже… - он нервно взъерошил свои волосы, отвернулся, явно желая взобраться на Диего и побыстрее убраться с этого места. Но в последний момент, совладав с собой, снова повернулся к Жоржетта и отвесил весьма галантный поклон: - я прошу простить меня, Жоржетта, за все, что я причинил вам. Завтра же я уезжаю из этих мест. Я вообще совершил огромную ошибку, когда вернулся в провинцию. Прощайте.

- Шарль… - слабо позвала Жоржетта, по-прежнему сидя на земле.

Он явно слышал ее, но даже не обернулся.

Жоржетта брела по руанскому лесу медленно, едва переставляя ноги и ведя лошадь под уздцы. Она понятия не имела, что ей делать теперь - жить как раньше она уже точно не сможет. Читать, охотиться, заниматься домашними делами, ждать нового дня, словно очередного приключения - все это было важно для нее, когда она жаждала набраться новых впечатлений, узнать об этом мире больше. Теперь же, после того, как она пережила самое глубокое чувство в своей жизни, когда призналась в нем самым неподобающим образом и получила совершенно однозначный отказ - Жоржетта была уверена, что ничего более значимого эта жизнь ей уже не преподнесет.

Жоржетта имела слишком холодный рассудок, чтобы мечтать о новой любви, а значит, и замужество ее не ожидает ни сейчас, ни через десять лет. Слава Господу, что ни в титулах, ни в богатствах она не нуждается, а родители ее вовсе не настаивают на замужестве.

Однажды матушка Жоржетты - весьма сведущая в любовных делах дама - посетовала, что когда женщине в первый раз разбивают сердце, у нее только два выхода: либо ехать ко Двору и разбивать сердца самой, либо отправиться в монастырь и жить в смирении. Жоржетте куда более по душе был первый вариант: разбивать мужские сердца, должно быть, забавно. Наверняка бы при Дворе про нее стали говорить, что яблоко от яблони недалеко падает, намекая на похождения ее вовсе не святых родителей.

Только ведь Шарль сообщил ей, что едет ко Двору сам, а встречаться им там вовсе не нужно. По-видимому, остается монастырь.

К моменту, когда солнце окончательно опустилось за горизонт, а Жоржетте, готовой ко сну, служанка расплетала волосы, она уже воспринимала мысль о монастыре, как неизбежность. Причем, не такую уж неприятную. Во всем есть плюсы: ей не придется носить удушающие корсеты, не придется изображать веселье на балах, и, наконец, от нее перестанут ждать, что она внезапно похорошеет. Зато будет время для раздумий и чтения.

Жоржетта проснулась около полуночи от холода, ворвавшегося с ветром в спальню. Вечер был жарким, и служанка не стала закрывать окна на засов. Трясясь от озноба, Жоржетта заперла рамы и по привычке начала вглядываться сквозь руанский лес в темнеющий на горизонте замок. Мечтая, что Шарль, быть может, сейчас так же стоит у окна и смотрит вдаль.

Мысль появилась в ее голове внезапно, и через четверть часа Жоржетта уже быстро, но тщательно собиралась в дорогу. Она сама затянула на себе корсет, надела простое, но милое платье и заплела волосы в косу. Даже отломила головку одного из цветков, украшающих спальню - это была роза - и приколола ее к корсажу платья. Тут же Жоржетта сморщилась, подумав, что это лишнее, но убирать цветок не стала.

Тайком покинув замок, она оседлала коня и помчалась в Шато-де-Руан. Право, ее репутации ничего уже не повредит. И даже если повредит - велика беда, ведь Жоржетта все равно желает провести остаток дней в монастыре.

Раньше Жоржетте никогда не доводилось бывать в Шато-де-Руане, быть может, потому, въехав во двор, она остановила коня в некотором замешательстве. Шарль говорил, что замок находится в запустении, но она не подозревала, что настолько.

Разумеется, никто не отреагировал на ее приезд - не открыл ворота, не помог слезть с лошади, и Жоржетте самой пришлось вести ее в стойла. Здесь, увидев великолепного красавца Диего, Жоржетта тепло улыбнулась и еще больше уверилась в правильности своего решения:

- Привет, дружище, - шепнула она ему в ухо и потрепала холку.

После чего решительно направилась к главным дверям.

Стучать пришлось долго и громко - ей-Богу, весь замок должен бы уже встать на уши. От поразившей ее догадки, что Шарль решился ехать в ночь и уже покинул провинцию, она ахнула. Но в этот самый момент послышался скрежет отодвигаемого засова, после чего дверь, наконец, отворилась:

- Мадемуазель Жоржетта? - на пороге стоял Бернар фон Дорн в сорочке до пят, ночном колпаке и с горящим факелом в руках. - Очень рад вас видеть, но…