Дороги снов (СИ) - Воробьева Елена Юрьевна - Страница 6

Стыд обжег жаром. Вспыхнули даже кончики ушей.

– А как еще можно оценить твою заносчивость? – Учитель Доо заглатывал меня постепенно, но неотвратимо, как удав кролика. – Почему ты смеешь ставить оценки и выносить суждения столь поспешно, словно мудрость и жизненный опыт позволяют раскрыть истинную суть окружающих тебя людей за долю мгновения?

– А почему я должен терпеть неуважительное и грубое обращение? – я все еще сопротивлялся его давлению, но в глубине души признал справедливость упреков. – А главное, от кого? Ну вот кто они такие? Какие-то гончары, ткачи, лавочники... Я к ним должен относиться с почтением? Почему?

– Тебе рассказывали истории о родоначальнике семьи Иса?

– Конечно. Байки из погребальной камеры! – пренебрежительно махнул рукой и провыл с пафосными интонациями бродячего сказителя, – «Сони Иса был простым гончаром...».

Я возмущенно уставился на Учителя Доо, подозревая, что он поддержал бы тех исследователей-ренегатов, кто утверждал, что наш ромбовидный герб был всего лишь примитивной отрисовкой амфор для вина, а вовсе не стилизованным кристаллом священного Синего Льда. Эти глупцы говорили о том, что все люди равны от природы и сословное деление противоречит естественному порядку вещей. И основатели старых родов были такими же, как все остальные, им просто повезло... Чушь! Люди от природы не равны. Они бывают сильными и слабыми, смелыми и трусливыми, умными и глупыми, великими и ничтожными. Наши предки – сильные, смелые и умные, иначе не смогли бы больше тысячи лет управлять самой обширной империей мира. Никто не смеет преуменьшать их величие!

Но стоит признать, что простые горожане тоже хранят немало секретов. К некоторым я прикоснулся сегодня.

– Учитель Доо, эти портные... Кто они на самом деле?

– Осколки империи Пинхенгов, – загадочно улыбнулся он. – Семья потомственных императорских портных. Им удалось спастись от террора, захлестнувшего страну во время смены династий, и уйти с политической сцены невредимыми. Возвращаться обратно эти мудрые люди не намерены.

– Политической сцены? – я скорчил пренебрежительную гримасу.

– Конечно! Доступ к императору имеют не только советники и министры, немало благ было получено через примерочную или купальню. Те, кого правитель допускает к телу, имеют определенный вес в политических раскладах двора, а гибель или процветание их семей зависит от настроения власть имущих. Со сменой династий не повезло всем, кто обслуживал императорский двор. Кого-то убили из-за старых обид, что копятся поколениями, кто-то сгинул из-за зависти людской... Портные выжили лишь уйдя в тень, спрятавшись в трущобах, где никому не пришло в голову их искать. Конечно, нынешние их клиенты не принадлежат к сливкам общества, но оно и к лучшему. Осторожность не раз спасала семью.

– Грязь, нищета, разруха... Бриллиант в навозной куче.

– Они достаточно состоятельны, чтобы позволить себе многое, но лучшей защитой полагают именно такую маскировку. Учись оценивать людей по достоинству, Тарук, не обманывайся внешними эффектами. Шесть семей живут в своем мирке по собственным законам, далеким от реального положения дел. Но ты живешь не с ними. Твой статус не имеет веса в глазах жителей квартала Ворон, вес имеют слова и поступки.

– Хорошо, – немного подумав, я сдался. – Честные труженики имеют право на толику моего уважения. Но бандиты и воры?

– Они такие же люди, как все. Среди них можно найти отвагу, честь и бескорыстие...

– Только все это очень глубоко припрятано! – язвительно перебил я наставника. – Уж не хочешь ли ты сказать, что мы, благородные высшие семьи, которым доверено править империей, хуже этих отбросов?

– Не знаю, хуже ли, но точно не лучше, – парировал Учитель Доо. – Вы вообще мало чем от них отличаетесь.

– Мы хотя бы моемся регулярно... – проворчал я, немало смущенный крамольным утверждением, сорвавшимся с его уст.

– Разве что, – согласился Учитель но, помолчав, добавил, с хитрой улыбкой, – хотя я не стал бы этого утверждать столь категорично. Помнишь нашу первую встречу?

Мы молча уставились на разлившееся закатом небо. Умиротворяющее зрелище, хорошо прочищает мозги. Я перелистывал сегодняшние события, увязывая их со словами Учителя, и почти физически ощущал, как представленная мной картина мира становится четче, детальнее и многомернее.

– Учитель Доо, кто такие мато-якки?

Он вынырнул из своих размышлений, слегка улыбаясь:

– К ним тоже ведут следы из прошлого. Рассказать?

Я радостно кивнул, предвкушая удовольствие, – рассказы Учителя Доо были удивительны. Все, о чем он повествовал, каким-то загадочным образом включалось в поток известных мне официальных событий, обогащая их, дополняя, делая одновременно таинственными, жизненными и близкими. Вряд ли в архивах можно найти столь полные и необычные свидетельства былого. Не стала исключением и эта история.

Смута, пришедшая со сменой династий, поставила многих представителей высоких семей в оппозицию к Янгао. Кто были эти люди – неизвестно до сих пор, свою организацию они нарекли «Перелетные птицы». Прятались за театральными масками и многослойными экзотическими одеяниями, помадили волосы, уложенные в сложные прически, затрудняющие опознание. Придумали даже собственный «птичий» язык, непонятный окружающим.

По ночам пылали дома и представительства тех, кто поддержал смену династии. Гибли чиновники, работающие на новую власть. Жизнь деловых кварталов столицы была, практически, парализована. Самое удивительное, что против несогласных выступили вовсе не государственные службы охраны, дезориентированные переменами, а простые жители города. Эти люди назвались мато-якки – «добровольная народная дружина» – и опознавали своих по красной повязке на локте. Дружинники смогли справиться и с великолепными фехтовальщиками, и с гениальными инженерами, и с пламенными поэтами-агитаторами оппозиции. Пролилось море крови, мятеж аристократов в нем и утопили. Затем мато-якки принялись вычищать шайки бродячих разбойников, перерезавших торговые пути, пресекать бесконтрольную торговлю живым товаром в домах наслаждений, упорядочивать работу игорных заведений... До всего этого руки у официальных властей в смутное время не доходили.

Окончательное укрепление новой власти не дало главарям черни столь желанного ими повышения общественного статуса, но император санкционировал создание особой структуры управления, параллельной общепринятой. В криминальном мире был наведен порядок, приняты собственные законы и правила, а начальники мато-якки отчитывались перед специальными императорскими чиновниками. Но проблема была в том, что жить «по ту сторону» – это означало жить взаймы у нормальной жизни. И рано или поздно нормальная жизнь предъявляет счет.

– И им предъявила? – не выдержав, вклинился в повествование.

– А как же! – Учитель Доо усмехнулся. – Они так и не вышли из категории отбросов. Да, стали владыками, но владыками низов. В жизни приличных людей им нет места, зато криминальная «изнанка» этого мира полностью в их власти. Так вот, мой юный ученик, ты сегодня оскорбил своим неуважением одного из самых влиятельных «старших братьев» теневого мира квартала Ворон, не погнушавшегося лично прибыть к нашему порогу.

Ой! Представил, как если б кто-то оскорбил моего отца... и с трудом сдержал саркастичный смешок, обращенный к своей персоне – я и тут успел отличиться!.. Хотя кто он такой, этот бандитский начальник? Я Иса, и нам невместно... Стоп! – одернул сам себя. Учитель прав, мои мысли слишком резво бегут по проложенным семьей дорогам. Если я порвал с Иса, значит, надо рвать и со взращенными ими заблуждениями. Смена имени тоже настоятельно требует изменения собственной сути.

– Учитель, – я вынырнул из дум, – а почему у этого человека на руке была татуировка Тёу Жюна? Как столь славный герой сочетается с криминальными наклонностями нашего посетителя?

– Этот легендарный персонаж, да еще с ножом в зубах, свидетельствует о том, что носитель татуировки отвечает за взимание долгов. И неплохо владеет клинками.