Их было четверо - Гордашевский Петр Феофилактович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/42
• Следующая

Катя растерянно смотрела на канаты:

– Не представляю, как мы справимся с этим воздушным шаром, Тима. Он для нас слишком велик.

– А нам он и не понадобится. Мы устроимся где-нибудь на лапке самого паука. Пусть он только появится. А он должен появиться.

Остановив возле колокола парамецию, путешественники выбрались из неё наружу. Они выползли не через «дверь» инфузории. Выходом послужил центральный пузырёк выделительной вакуоли, имевший вид звёздочки. Из этого пузырька было отверстие наружу, и через него Тима с Катей покинули свою «подводную лодку».

Они едва успели доползти по паутинке к краю колокола, как почувствовали приближение хозяина воздушного домика – вода заволновалась. Тима вооружился лучемётом, а в левой руке держал возле глаз уменьшитель. Катя тоже смотрела через уменьшитель.

И вот показался тёмно-бурый с рыжеватым отливом паук. Он деловито вошёл в колокол, освободился от принесённого на брюшке воздуха и, как заботливый хозяин, стал поправлять свою постройку, вплетая новую паутинку.

Тима нажал кнопку лучемёта, послав сильную дозу «лучей сна». Паук замер.

Тогда Катя и Тима подползли к одной из его длинных ножек и влезли на неё. Не успели они хорошенько устроиться, как паук зашевелился. Тима снова усыпил его. Он искал местечко, где можно было надёжнее забраться в гущу волосков, покрывавших ногу паука. Уцепиться за них вместе с Катей и ждать, когда проснувшийся паук отправится на поверхность за очередной порцией воздуха, – вот что предстояло им в дальнейшем.

Паук проснулся. Он не замечал, что где-то на его ноге, пристроились какие-то микроскопические существа, – слишком уж они были малы. Но вот беда: казалось, паук вовсе никуда и не собирается отправляться. Он отдыхал и охотился, подстерегая плывущего мимо рачка или личинку. Как только кто-нибудь задевал протянутые паутинки, паук выбегал из своего домика, схватывал добычу, и снова возвращался с ней под воздушный колокол. Здесь он спокойно закусывал и опять сидел, ждал, когда личинка или рачок заденут за паутинки. И опять повторялось то же самое: он ловил добычу, уносил её в свой домик и съедал.

Катя и Тима, устроившись на конце паучьей ножки, чувствовали себя не очень-то хорошо. Паук всё время бегал за добычей, и они изо всех сил хватались за волоски, выглядевшие брёвнами: им приходилось крепко обнимать их, чтобы удержаться на ножке. Паук долго не поднимался на поверхность. Намерен ли он вообще сегодня всплыть или собирается это сделать завтра?

И наконец, в тот момент, когда путешественники совсем было собрались расстаться с пауком и поискать иной «транспорт», паук вдруг вышел из-под колокола с явным намерением прогуляться.

Он всплывал с такой быстротой, что Катя и Тима судорожно прижались к волоскам-брёвнам, боясь сорваться с паука и оказаться в воде, далеко друг от друга. Они ничего не замечали вокруг, кроме того, что становилось всё светлее и светлее, – они поняли, что находятся совсем близко от поверхности пруда.

– Пора! – сказал Тима. – Приготовиться!

Водяной паук обычно высовывает из воды своё брюшко, а затем снова скрывается под водой. Теперь главное – не упустить минуту.

Катя и Тима перестали обнимать ногу паука, оттолкнулись и оказались посреди пруда. Оставалось лишь поймать туфельку-парамецию или ещё какую-либо инфузорию, чтобы добраться на ней к листу белой кувшинки.

Им посчастливилось найти «транспорт» без приключений. Они завладели встречной парамецией, устроились внутри неё и пустились в новое опасное плавание.

Тима внимательно смотрел вперёд. Катя следила, чтобы хищник не напал на них сзади. Завидев опасность, она кричала: «Внимание – слева малёк! Внимание – справа хищник!». «Капитан» пускал в ход свой лучемёт, и «лодка» благополучно шла дальше.

Плавание было трудным – со всех сторон подстерегали хищники; путешественники ни на секунду не ослабляли внимания.

Уже темнело, когда они наконец причалили к твердому глянцевитому листу нимфеи. Цветы уже скрылись на ночь под водой. Покинув «лодку», Тима помахал рукой послушной парамеции и сказал:

– Прощай, крошка, спасибо за услугу!

Парамеция с минуту ещё постояла, потом зашевелила своими ресничками и, словно обрадовавшись обретённой свободе, проворно поплыла прочь.

Путешественники сбросили скафандры и без сил повалились на твёрдый скользкий лист.

Добравшись до надёжного убежища в одной из воздушных клеток листа нимфеи, путешественники свалились как мёртвые, даже забыв поесть. Им хотелось только одного: спать!

Утром они встали отчаянно голодные, но весёлые.

Катя, приготавливая «чай» из сладкого сока, добытого Тимой в ситовидном сосуде, даже напевала.

Плотно поев, путешественники вышли на поверхность и с наслаждением вдыхали тёплый, душистый воздух. Они решили пройти сегодня столько, сколько смогут, опять переночевать в одной из клеток листа, а завтра рано поутру начать «восхождение» на цветок.

Поверхность листа была гладкая, словно полированная. Кое-где попадались невысокие холмы, а в них – устьица. Ведь у листа нимфеи устьица расположены на верхней стороне, потому что нижняя плавает в воде и воздуху там нет доступа.

Идти по листу легко – просто приятная прогулка. Двенадцать километров – так подсчитал Тима – они пройдут не торопясь, спокойно, отдыхая, когда захочется. Всё равно сегодня им до цветка не добраться. Завтра они переплывут «пролив», отделяющий лист от цветка; «пролив» не так уж широк, и, надо думать, они тоже без особого труда преодолеют это последнее препятствие.

Последний привал путешественники сделали на «берегу пролива». Здесь они проведут ночь, укрывшись в одной из воздушных клеток.

Спать не хотелось. Вечер был тёплый, ясный, светила полная луна.

Огромным красным шаром поднималась она всё выше и выше по небу. Воздух был неподвижен. Где-то в вышине носилась мошкара, громко гудели комары, но они не слишком мешали нашим путешественникам – на лист не садились, летали сравнительно высоко. Путешественники были так малы, что им не угрожали комариные укусы, – комары их просто не замечали.

Тима уселся, поджав под себя ноги; Катя – в своей любимой позе, охватив колени руками. Оба наслаждались покоем, чистым воздухом. Их охватило чудесное ощущение безопасности. Ведь в крайнем случае им всегда легко будет нырнуть в одну из клеток листа и притаиться там. Еды достаточно. Хотя концентрата и не осталось, но к их услугам были, правда и порядком надоевшие, крахмал и сладкий сок.

Катя и Тима молчали долго-долго. Каждый думал о своём. Катя мысленно перебирала все подробности последних дней. Как они сидели возле гробницы прекрасной Джохор, где впервые она услышала о лаборатории превращений; как они рано утром тайком пробирались в «домик». Потом Катя видела себя в пещере, где они скрывались от наводнения. Потом вспомнила, какой страх охватил её внезапно, когда она увидела в уменьшитель двух девочек, собирающих цветы. Испугали её, конечно, не дети, а та бездна, что отделяла её от всего мира. Потом эта бешеная качка. И, наконец, пруд… Тут Катя вспомнила, что до сих пор так и не знает, почему Виктор и Ван ушли вперёд.

– Тима, я всё хотела спросить, – сказала Катя, – как всё произошло? Почему с нами не было Виктора и Вана?

Тиму этот вопрос застал врасплох. Ему не хотелось рассказывать Кате о своей ссоре с Виктором. Он считал, что Виктор был виноват во многом, но зачем об этом говорить? Особенно в отсутствие Виктора. Вот если бы он был здесь, ну тогда другое дело… Да и то не стоило, пожалуй, спорить, кто прав, кто виноват. Тима наспех сплёл какую-то невразумительную историю, как он послал Виктора на разведку, стараясь выгородить товарища.

Катя чувствовала, что Тима чего-то недоговаривает.

– На какую разведку? – спросила она.

– Да так, понимаешь, хотел кое-что выяснить.

– Что именно? – неумолимо допрашивала девочка.

Тима досадливо отмахнулся:

– Ох, я не помню… Ну что ты пристала?

• Предыдущая
• 38/42
• Следующая