Небо, земля и что-то еще… (СИ) - Варенников Александр - Страница 12

Крепкие объятья. Ее спина упирается в стену. Его упругие мышцы, его цепкие пальцы, обхватывающие в порыве страсти ее шею. Горячие поцелуи, пылающие на ее оголенной груди. Она захотела его прямо там, на глазах людей. Хотела, чтобы все вокруг завидовали их внезапно вспыхнувшей страсти. Чтобы все видели красоту их тел, сливающихся в сексуальном танце.

Ей хотелось чувствовать его внутри себя. Ощутить животную грубость, живущую глубоко внутри каждого человека. Она хотела, чтобы он взял ее, как дешевую проститутку, в мужском туалете.

Нежные прикосновения Саши доставляли Жене возвышенное удовольствие. Он медленно раздевал ее, как будто боялся спугнуть легкое ощущение тоски по телу любимого человека. Так смакуют хорошее вино, желая прочувствовать весь его вкус и аромат.

Легкий ветер нес с собой запах южного моря. Чуть вздымалась белая занавеска, отделяющая яркий свет природы от полутьмы номера отеля. Прохлада, создаваемая кондиционером, будто бы подталкивала влюбленных на близость. Им хотелось согреть друг друга.

Женя лежала голой на спине. Она извивалась, прикусывая нижнюю губу своими белоснежными зубками. Саша, любуясь красотой ее тела, снимал с себя плавательные шорты. Оголившись, он припал к жене, коснулся губами ее гладкого бедра. Она вцепилась пальцами руки в его волосы и запрокинула голову. Дрожь пробежала по ее телу. Да, она наслаждалась этими мгновениями любви.

Алина смотрела в запотевшее зеркало. Ее дыхание было сбивчивым. Красивый незнакомец крепко держал ее за талию и с каждым новым движением своего тела, казалось, хотел проникнуть в нее все глубже и глубже.

Дикий, бурный секс. Она оставила на незнакомце кровавые следы. Это вышло случайно. Она впилась в его тело коготками во время оргазма. Нет, она не любила отказывать себе. Если хочешь – кричи. Так она полнее ощущала жизнь, что с каждым днем, казалось, ускользала от нее все дальше и дальше. Она наслаждалась этой жизнью. По-своему.

Женя и Саша лежали на кровати. Смятая простыня, запах тел. Время от времени они смотрели друг на друга и улыбались. Было что-то особенное во всем этом молчаливом послевкусии.

– Знаешь, иногда мне кажется, что все это нереально. Как будто мы с тобой умерли однажды в прекрасном сне. Настолько я счастлива!

Саша целовал руку своей молодой жены.

– Это все реальнее, чем наши прошлые жизни. Жизни друг без друга, – говорил он.

– Если бы нам с тобой пришлось умереть вместе, ты бы согласился на это? Зная, что сможешь прожить без меня еще долго, смог бы ты согласиться?

– Но что это была бы за жизнь? Нет, не думаю.

Поцелуй. Снова молчание.

Устроившись на заднем сидении такси, Алина смотрела в окно. Она чувствовала себя уставшей, потрепанной. Отчасти счастливой.

Силуэты ночного города, будто бы размокнув под проливным дождем, теряли четкость очертаний. Свет огней разливался красками по тому впечатляющему холсту, что предстал перед ней той обыкновенной ночью. Хмель унимал грустные мысли. Душевная анестезия. Да вот только боль после нее чувствуется еще сильнее.

Она знала, что эта боль будет невыносимой поутру. Когда она, проснувшись, всмотрится в зеркало и не увидит себя прежнюю, когда-то красивую душой. Она ведь пыталась быть похожей на героинь романтических историй, да только однажды ей надоело притворство.

Двигатель тихо урчал. Водитель не проронил ни слова за время поездки. Хороший попался мужчина, подумала Алина. Никаких ненужных комплиментов и вопросов, на которые всегда один и тот же ответ. Нет.

Дождь мог спрятать ее слезы. Она радовалась дождю. Она любила дождь.

***

«В переплетениях отражений, в поисках выхода из зеркального лабиринта нравственных ценностей и моральных устоев довольно просто потерять себя истинного.

Бывает, мы сами загоняем себя в подобные лабиринты. Это происходит, когда не слишком крепкий характером человек пытается углубиться в вопросы возникновения этих преград, созданных для защиты от людской вседозволенности. Он с легкостью может разочароваться во всех тех доводах, что приводят люди с крепкими устоями. Своими собственными устоями и ценностями, чаще всего навязанными внешним миром, таким близким и таким далеким от человеческой сущности одновременно…»

Антон сидел за рабочим компьютером. Его руки были согнуты в локтях, тело чуть напряжено, но лишь для того, чтобы держать осанку ровной. Хорошая привычка для писателя.

Он второй час не мог выдавить из себя ни строчки. Вчитываясь в написанное, он то и дело сомневался в правильности своего мышления. Он мог сослаться на то, что это всего лишь мысли персонажа неоконченной книги, которые не обязаны совпадать с личным мнением автора, и могут быть заведомо ложными, дабы приправить сюжет борьбой, которая выведет для читателя какую-то новую мысль ближе к концу повествования. Он мог наплевать на мнение всех и остаться при своем собственном.

Антон колебался. Потирая нос и поправляя очки, он слушал музыку, которую время от времени выключал, дабы собраться с новыми мыслями. Все было тщетно. Искра не дала огня, на который он так рассчитывал.

Было позднее время. Его жена видела сны, лежа на просторной кровати в спальне. Она привыкла засыпать без мужа и просыпаться тогда, когда он только собирался ложиться спать. Не самый лучший вариант для укрепления брака, но, как бы там ни было, она сумела разглядеть в таком положении вещей нотки романтизма. Чудная женщина со своими устоями, крепкими, как мачта корабля. Способными выдержать непогоду в отношениях.

«Но что может познать сильный характером человек, отправившись блуждать в лабиринте морали, столь искусно созданном мною за пару минут? Абсолютную истину, которой не существует? Быть может, разница между сильным и слабым человеком лишь в умении оставаться при своем, не обязательно верном, твердом мнении в моменты тяжелых раздумий?»

Тревожный звонок застал Алину прямо в центре огромной площади, раскинувшейся посреди делового центра города. Ее окружали строгие линии офисных зданий, плоскость каменных плит и гул людских голосов. Она собиралась заскочить в модный бутик и прикупить себе пару обновок. Что-нибудь, лишь бы потратить деньги на себя. Просто ей так хотелось, и она могла себе это позволить.

Хмурое небо, столь обыденное для поздней весны, прятало за стаями темных туч солнце. Его свет рассеивался где-то там, на высоте, а до земли долетали лишь призрачные отголоски, рисующие на огромных стеклах офисных зданий темно-синим цветом.

Алина была одета в синюю кожаную куртку, накинутую поверх клетчатой рубашки. Узкие джинсы, черные кроссовки. Она как будто бы сливалась с естественным тоном того дня, но так разительно выделялась на фоне остальных людей.

– Да, – ответила она, не взглянув на экран.

– Привет, Алина, – раздался знакомый женский голос. – Можешь сейчас говорить?

– Вполне.

– Я когда звонила, думала, что ты снова в небе, – голос звучал неторопливо, даже слегка успокаивающе. – Так уже бывало несколько раз. Абонент вне зоны действия сети.

– Работа бортпроводника сопряжена с перелетами, Вика, – ответила Алина нетерпеливо. – Ты хотела со мной о чем-то поговорить?

– Да… маме совсем плохо, – короткая пауза. – Я думала, что не сказать тебе об этом было бы с моей стороны просто непростительно. Не знаю… Может, я неправа. Не знаю…

Голос сестры сникал с каждым новым словом. Алина знала, что еще немного, и Вика ударится в истерику. Так случалось не раз во времена первых школьных обид. Так случилось и теперь.

Тихие всхлипывания заставили Алину остановиться. Частица сложной системы в момент прекратила движение. Остальной мир не заметил этого. Все та же суета вокруг. Все тот же шум города, в котором утопали тихие всхлипывания сестры.

– Вика, не надо, – протянула Алина. Взгляд ее был направлен в пустоту. – Возьми себя в руки, слышишь?! Не паникуй раньше времени.