12 ульев, или Легенда о Тампуке - Тихомиров Валерий - Страница 72

• Предыдущая
• 72/76
• Следующая

Капитан Потрошилов вздрогнул. Из подъезда, находящегося под пристальным наблюдением около двух часов, вышел человек с мешком в руках. Он остановился на крыльце, с удивлением рассматривая окружающие машины. Вокруг все замерло. Застыли серьезные мужчины, интенсивно гуляющие по двору. Как по команде, люди в машинах прекратили двигаться и разговаривать. Собровцы, укрывшиеся на дальних и ближних подступах, напряглись, продолжая профессионально сливаться с местностью.

Потрошилов, не отрываясь, смотрел на мешок в руках человека. Алик мог поклясться, что именно в таких хранится гипс в травмпункте. Он уже готов был дать команду группе, захвата, но последние слова никак не хотели слетать с губ.

Что-то останавливало. Что-то очень знакомое в облике человека с мешком. Присмотревшись, Потрошилов застыл в нерешительности. На крыльце стоял Профессор! Его собственный агент-информатор! Лихорадочно протирая очки, Альберт Степанович решал, как поступить. Собственно, рассуждая логически, Профессор не должен был сам лезть в западню, о которой прекрасно знал. Значит, обстоятельства изменились, потребовав ловли на живца.

Алик впился глазами в одинокую фигуру в пальто и зимней шапке. Секретный агент не торопился, будто чувствовал, что решается его судьба. Потрошилов выругался хриплым от бесчисленной «Примы» голосом:

— Гадость неприятная! — это относилось скорее к ситуации, чем к кому-то конкретно.

Наконец он принял решение. Мосты были сожжены, сомнения отброшены, Рубикон перейден, и последняя сигарета докурена.

Алик глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и сказал решительно, склонившись к рации в бардачке:

— Второй... Это... Пока ждем!

— ...ля?!.. — озадаченно ответил голос командира группы захвата.

Но Альберт Степанович был уверен в своей правоте. Настоящий оперативник должен на сто процентов обеспечить безопасность своему агенту. Только на взаимном доверии можно строить плодотворное сотрудничество. Он, не выпрямляясь, отчетливо проговорил:

— Второй! Пожилого человека в очках не трогать! Он свой. Как поняли? Прием!

В автобусе, стоящем за помойкой в соседнем дворе, раздался виртуозный мат. Сортировка во время операции усложняла действия группы вдвое. Как правило, для СОБРа все, не имеющие на голове маски, являются совершенно чужими.

— Я, е.., ему что — «Альфа»? Сейчас! Всех очкариков спасем и сохраним на х...! — Вызверился командир. — Все слышали, гоблины? Деда в очках не гасить! Если какой-нибудь пудель на букву «мэ» изувечит одуванчика, я, ...ля, его в коровью лепешку вы...сушу!

Отдав указания, Потрошилов выпрямился, ожидая развития событий.

Профессор мелкими шажками направился к багажнику «мерседеса», постоянно оборачиваясь.

Сердце Алика сладко заныло в предчувствии удачи. Дверь подъезда распахнулась, выпуская на просторы Лиговки мужчину в кожаном пальто. Негра с ним не было. «Вот оно что! — понял Потрошилов. — Обмен...» Он надул щеки, гордясь собственной проницательностью. Алик рыбкой нырнул на связь, протаранив лбом торпеду:

— Второй! Приступить к задержанию! Особое внимание — объекту у подъезда! Мужчина в кожаном пальто, с мешком в руках направляется к задней части автомобиля марки «мерседес»...

Он еще долго бубнил, согнувшись в три погибели и потея от усердия. В решающий момент капитан Потрошилов взял руководство операцией на себя. Вот только командир группы захвата отключился сразу после слова «приступить». Больше его ничто не интересовало. Поднявшись с сиденья автобуса во весь рост, он скомандовал:

— Ну, е... — фас!!!

Операция началась. Оба автобуса СОБРа перегородили выезд со двора. Из них безмолвными громадами вылетели крупногабаритные парни в бронежилетах и масках. Из подъездов, подвалов и с крыши трансформаторной будки к гуляющим по двору деловитым мужчинам метнулись стремительные тени. От просунутых внутрь автоматных стволов дождем посыпались тонированные стекла микроавтобуса.

Виктор Робертович был готов к испытаниям — морально и физически. Хана такой вариант предусматривала. Выход из подъезда обсуждался с Файнбергом подробно. Практические навыки, необходимые при налете СОБРа, были тщательно отработаны под комментарии Жернавкова.

Теперь профессор стоял возле Кнабауха, внимательно глядя по сторонам в ожидании появления ОМОНа. Но стремительный рывок людей в масках все равно застал его врасплох. Вокруг, словно из-под земли, выросли огромные фигуры в бронежилетах.

— Лежать! Руки за голову! — гаркнул один из них, возникнув за спиной Мозга.

Артур Александрович начал медленно поворачиваться, опуская мешок на асфальт. Его заторможенные, вялые движения собровца изумили до глубины души. Взбешенные глаза выкатились из-под маски, и он заорал Мозгу в самое ухо:

— Лежать!!!

От дикого вопля Кнабауха заклинило окончательно. Он застыл, тупо рассматривая мешок героина в собственных руках. Исчерпав словесные аргументы, верзила в маске повел себя неинтеллигентно. Приклад автомата больно ударил Артура Александровича по печени, а грязный ботинок с высокой шнуровкой врезался под колени. В результате этих грубых физических воздействий тело Мозга совершило короткий полет. Неглупая, хорошо причесанная голова гулко врезалась в бампер «мерседеса». Никелированное железо обиженно звякнуло, и Кнабаух распластался на мокром асфальте, раскинув в стороны руки и полы пальто. Не то как подстреленный Бэтмен, не то как Черный Плащ, не долетевший до цели на крыльях ночи.

Виктор Робертович, долго и мучительно тренировавшийся дома на ковре, как нужно действовать по команде: «Лежать!», сдал экзамен на «отлично». Залегание профессора происходило по плану. Сначала он выбрал место посуше. Затем движением, отрепетированным под чутким руководством Виктории Борисовны, приасфальтился лицом вниз. Тренировки не прошли даром. Получилось быстро и в то же время с максимально возможным сохранением собственного достоинства. Потом он примостил под голову шапку и сцепил руки на затылке. Из положения лежа Файнберг внимательно следил за ведением борьбы с организованной преступностью на ближайших пяти метрах.

Все было сделано очень вовремя.

Собровец разочарованно приостановился, прервав длинный шаг с замахом. Будто наступил на горло собственной песне. Не давая повода к лишней жестокости, профессор заранее широко раздвинул ноги.

— Не дергайся! — донеслось из-под маски строгое предупреждение.

Все закончилось в считанные минуты. Гвардия Мозга проявила разумную сдержанность и безграничный здравый смысл. СОБР без нужды не буйствовал. Из микроавтобуса извлекли с десяток боевиков при тяжелом вооружении. Несмотря на преданность делу Кнабауха, идиотов среди них не нашлось. Побросав автоматы, они выразили горячее желание прилечь рядом со своим разгромленным средством передвижения.

Душевные парни в масках, с автоматами, не мешали людям осуществлять их заветные мечты. Даже более того — помогали чем могли. Стоило кому-нибудь из братков замешкаться, как он получал хороший заряд бодрости в район почек или стимулирующий удар по затылку. Процедура предварительной обработки закончилась быстро. Обмякшие после нее тела добирались до автобуса самостоятельно, тихо покряхтывая. Жалоб никто из боевиков не предъявлял.

Артура Александровича к месту погрузки транспортировали двое собровцев, слегка поддерживая под руки и немножко подтаскивая волоком. Сам он мог идти только зигзагом, заискивающе-бессмысленно улыбаясь.

Законопослушный гражданин Файнберг лежал, выполняя последнюю полученную команду. Коленям было сыро, под животом — холодно, однако он «не дергался». Полного комплекса движений, попадающих под это понятие, Виктор Робертович не знал, а потому на всякий случай не шевелился вообще. В поле его зрения попадало колесо «мерседеса» и два мешка, вынесенных из квартиры. Мешки были белыми, колесо — черным.

Вот и все впечатления, оставшиеся у профессора от захватывающей операции СОБРа под чутким руководством капитана Потрошилова.

• Предыдущая
• 72/76
• Следующая