Чернушка и Солнечный зайчик (СИ) - "atat" - Страница 112

– Кажется, я догадываюсь, кто автор того документа. И автор всех тех книг, что я видел в библиотеке у Лаварда. И кто, в конце концов, водит рукой Вэдлина, пишущего сейчас текст указа. Думаю, принц уложится в отведенное время.

Женщина осторожно поинтересовалась:

– Николай, вы расскажете нам о своих предположениях?

– Да.

– И кто стоит за всем этим?

– Думаю, это сам Мир. Это же ясно, как божий день.

– Мир?! – хором воскликнули все присутствующие.

– Больше некому. Мир, живой и разумный. Мы все – его дети или гости, смотря кто как в него попал.

– Но я же им управляю, – возразила королева.

– Да, но до определенного момента.

– А, ну да, пока я снаружи.

– Почти.

– То есть?

– Пока вы соответствуете требованиям Мира.

– А если нет? Если я перестану им соответствовать? Что будет тогда?

Юимлен пожал плечами:

– Не знаю. Может быть, он закроется? Навсегда.

Все молчали и думали о своем. Это невероятно. Огромный, живой Мир. Молодой, растущий, добрый. Что же нужно сделать, чтобы быть изгнанным из него? Скорее всего, то, от чего все ушли, будучи в своем, прежнем мире. Мире, также живом, только уже старом и не могущем справиться со своими детьми, методично убивающими это живое существо.

– Я понял, почему здесь нет, чем оттянуться, – заявил вдруг Эртис.

– И почему? – спросил Юимлен, поняв, о чем речь.

– Если Мир живой и разумный, то он, само собой, не даст своим детям гробить себя почем зря.

– А как же минувшая война? – спросил Лавард. – Там народу полегло тысячи.

– Разница большая. Погибшие отдали свои жизни за правое дело, за свое королевство. А уж те, что сами себя медленно травят, то за кого они свои жизни отдают? Ни за кого, они просто уходят один за другим, оставляя после себя одно только горе.

Тихо лежащий на кровати Леозька, подал голос:

– Ты прав, сынок. Так оно и есть на самом деле. Я могу подписаться под каждым твоим словом. Я прожил такую вот пустую жизнь, и если бы не занесло меня в Маврию, сдох бы где-нибудь под забором от этой пьянки.

Эртис подошел к отцу и пожал слабую ладонь:

– Ничего, пап, тебе еще повезло.

– Да, Тёма, повезло, – и, глянув на стоящего неподалеку Лекса, спросил: – А это кто же такой?

Эртис взглянул на мать. Та напряглась всем телом и не знала, что сказать. Она не так планировала открыть мужу глаза ни их сына. Неожиданно заговорил сам Лекс:

– Леонид Аркадьевич, мы с вашим сыном вместе учимся, только я на курс младше.

– Понятно.

– Это еще не все.

– А что?

– Можно, я вам с глазу на глаз скажу?

– Можно.

Все присутствующие деликатно отошли в сторонку. Лекс о чем-то тихо говорил, а Леозька слушал, время от времени меняясь в лице. Оба вея, имея острый слух, невольно стали свидетелями этого разговора, но они никогда и никому не признались в этом. Даже между собой не упоминали этот момент. Этрис напряженно всматривался в разговаривающих, отмечая каждое движение, каждый жест, вообще, все, что цепляло внимание. В конце беседы до всех донеслось:

– Ну, раз твой отец в курсе, тогда ладно. Это ваша жизнь, вы уже взрослые.

Лекс что-то ответил и кивнул. Вернувшись ко всем, просто сказал:

– Леонид Васильевич теперь в курсе.

Лавард обратил внимание, что парень покраснел так же, как Эртис несколькими часами ранее после разговора с уфологом. Разобраться во всех тонкостях взаимоотношений ребят не дал Вэдлин. Мальчишка влетел в комнату, размахивая пергаментом. Подбежав к матери, протянул ей документ и заявил:

– Вот! Подписывай!

– Какой ты быстрый, – улыбнулась Фима, с опаской разворачивая, как она подозревала, детские каракули.

Все сгрудились вокруг королевы и склонились над документом.

– Я был прав, – пробормотал Юимлен.

– Да, – по очереди согласились все остальные.

– Вэдлин, кто тебе помогал? – королева все еще не могла поверить в происходящее.

– Никто, мам, я сам написал.

– Сам? От начала и до конца?

– Да.

– А кто диктовал?

– Никто. В комнате никого не было. Я сел и написал. Я старался. Хорошо получилось?

– Даже слишком.

– Ура! Переписывать не надо! – подпрыгнул на месте мальчишка. – Подписывай скорее, и мы пойдем гулять.

Лазурь попросила Эртиса встать рядом с притихшим Вэдлином,и взяться с ним за руки. Когда все было выполнено, зачитала текст указа, где прописывалось, что Эртис, племянник Юимлена, сирота, усыновляется королевой Лазурь и с этого момента является братом принцу Вэдлину и принцессе Малии без права наследования престола. Подписав документ, вручила его сияющему от восторга мальчишке.

– Тёмка, ты теперь мне брат.

– А почему ты меня так назвал? – оторопел парень.

– Потому что тебя так назвал Леозька и потому что так звала тебя мама, когда видела тебя во сне.

Женщина ухватилась за стоящего рядом Юимлена:

– Господи, я тут помру, наверное! Это он все запомнил! Все то, что я нечаянно брякнула!

Вэдлин между тем продолжал:

– Она сказала, что ты учишься и живешь от нее далеко, что она очень скучает.

Чувствуя, как дрожит рука женщины, вей решил как-то все это остановить:

– По-моему, прогулку мы пропустили, и приближается время завтрака.

– Точно! – ухватилась за мысль королева. – Если я сейчас не поем, у меня просто крышу сорвет.

Юимлен тихо рассмеялся и похлопал женщину по руке:

– Фаина Аркадьевна, советую вам, когда снова вернетесь в квартиру, придумайте какое-нибудь сильнодействующее успокоительное.

– Это мысль! Так и сделаю, – шепнула королева вею.

Оставив Леозьку обдумывать все здесь услышанное, все пошли на выход. Стол к завтраку был уже сервирован, ждали только их.

========== Глава 13. ==========

Веи снова, как когда-то, стояли на крыше и провожали закатное солнце. Только сейчас это была крыша королевского дворца. Далеко внизу суетились эльфы, готовя праздничный ужин по случаю обретения королевской семьей еще одного сына – Эртиса. Почти взрослый мужчина рядом с юным Вэдлином являлся залогом надежности. Если кто-то посмеет сунуться в ослабленную войной Маврию, то им придется иметь дело не с парой женщин и маленьким мальчиком, а с мужчиной, довольно решительным и здравомыслящим. И не страшно, что тот будет надолго исчезать из королевства, ведь такое высокое положение – это куча обязанностей.

А то, что старший брат Вэдлина имеет пару, только добавляло уважения. Мужчина, способный любить, ценился гораздо выше того, у которого ветер в голове.

Поглядывая сверху на происходящее внизу, веи разговаривали:

– Ник, я чувствую себя курицей, собравшейся спать. И зачем мы торчим на этой верхотуре и провожаем закат, когда могли бы более весело провести время внизу вместе со всеми.

Щурясь от все еще яркого солнца, Юимлен усмехнулся:

– Затем, любовь моя, что утром я тебе кое-что обещал, но здорово припозднился. Теперь вот выдалось свободное время, и я хочу выполнить свое обещание.

Лавард живо обернулся к вею.

– Это что же ты мне приготовил? Я умираю от любопытства.

– Погоди умирать, поживи еще немного. Для моей затеи ты нужен живым и бодрым.

– А что мы будем делать?

– Увидишь, – Юимлен прилег на теплую крышу.

Вздохнув, Лавард снова поглядел вниз.

– Ник.

– Что?

– Что ты думаешь по поводу сказанного Вэдлином?

– О чем именно? Мальчик сегодня столько наговорил, что всего и не упомнишь.

– Он говорил о трех свадьбах. Наша с тобой будет первой.

– А, ты об этом! – вей улыбнулся одними глазами. – А что тебя беспокоит?

– Все.

– А можно поконкретнее?

– Я подумал о том, что мы с тобой даже еще не говорили на эту тему, а Вэдлин как бы все за нас решил.

Юимлен поглядел на спину Лаварда. Длинные волосы, рассыпавшиеся по спине и плечам, сияли в солнечных лучах.

– Ты хочешь поговорить?

– А ты разве нет?

Поднявшись на ноги, вей встал позади Лаварда.