И кто добыча? (СИ) - "L.Djun" - Страница 11

— Адриан! — Тихо позвал охотник. Вампир вздрогнул от неожиданности. — Ты знаешь где мы?

— Точно не знаю, — перворожденный бегло осмотрел охотника на момент тяжелых травм и, не найдя таковых, успокоился, — вроде бы, это база ваших, но здесь довольно много вампиров, так что я точно не уверен…

„Час от часу не легче…“, — мысленно простонал охотник, поднимаясь и разминая затекшие ноги.

— Нападающие были людьми и вампирами. Работали слишком слаженно… — Тело ныло, и ощущение складывалось такое, будто его если не пинали, то точно пару раз уронили. Подойдя к решетке, отделявшей мужчин, он заметил неплотно закрытую дверь в камеру вампира. Отметив это, Иной постарался разглядеть, как там Адриан. Но если не судить магического круга, кажется, все было нормально. Опустив взгляд на белесые линии печати, охотник удивленно приподнял брови.

„Мелом нарисованы…“, — подняв взгляд к потолку, Иной прикинул, можно ли добраться до окна. Можно, но со связанными руками не так легко. Кисти были туго перетянуты, но пальцы-то свободны. Подойдя к решетке, где она соединялась со стеной, охотник осмотрел стену на наличие выемок. Постройка явно старая, а это было на руку. Взявшись за металлические прутья и поставив ногу на крепление, он подтянулся, затем поставил другую ногу на выемку в стене и перекинул руки на решетки окна. Адриан, не отрываясь, наблюдал за этим человеком. Движения его не были странными — наоборот, даже со связанными руками Трэин не терял какой-то особенной своей красоты движений. Не было грации, присущей вампирам или людям благородного происхождения, нет. Здесь было другое — будто наблюдаешь за волком. Да, примерно так. Точные движения охотника, который всегда настороже и готов отразить удар.

„Адриан-Адриан… Ну вот и о чем ты думаешь?“, — укорил он сам себя.

— Горы… Кажется, Черные… — Иной выглянул в окно. Из него мало что можно было разглядеть — только лес и видневшиеся за ним каменные пики. — У наших здесь нет базы. — спрыгнув обратно, Трэин перевел задумчивый взгляд на Адриана и тут же переместил его обратно на окно. — Во всяком случае, официально… — Тихо пробормотал он. Что-то подсказывало, что все то, о чем говорил вампир ранее, могло оказаться правдой.

Адриана так и подмывало сказать что-то вроде „Ну я же тебе говорил“, однако все же решил промолчать. Взгляд упал на пол камеры, отмечая капли крови того заклинателя.

„Кстати о крови: надо будет спросить у них, собираются ли они нас кормить — не очень то хочется снова слететь с катушек“.

Поднеся руки ко рту, охотник попытался развязать путы, вот только ничего не получалось. Без ножа не обойтись, а грызть веревки слишком долго. Он все же безуспешно пытался развязать узлы. Веревка плотно обвивала оба запястья, связывая их между собой.

— Твою мать! — выругался он, опускаясь на пол. Опершись спиной о стену, Иной уставился в потолок. Перед глазами всплыл образ Ханса.

„Почему он так поступил?“

— Я вспомнил нападавших. — Негромко, но достаточно для того, чтобы сокамерник его услышал, произнес он, — Я видел их в ордене. Охотники, объявленные без вести пропавшими или… Мертвыми. — Кое-как выдавил он из себя последнее слово. Облизнув пересохшие губы, он, по непонятным даже для себя причинам, продолжил, опустившись на пол, — Среди них был мой друг… Лет пять назад мы наткнулись на гнездо… Я видел как его убили… Сейчас обращенный… — В голове была полная каша. Подтянув колени к груди, охотник уткнулся в них лбом. Он до сих пор не мог поверить в то, что это произошло. Слушая охотника, Адриан окончательно убедился в причастности мастера ко всему этому, но говорить ничего не стал — его товарищ по несчастью и так был не в лучшем состоянии.

— Значит, тебя тоже предали свои же… Все-таки забавно, что мы встретились… — вампир невесело усмехнулся и продолжил, — Что будем делать? Есть идеи, почему мы здесь? Ну, или предложения как выбраться? — У самого Адриана было пара идей, но он не был уверен в их удачности.

— Понятия не имею. — качнул головой Трэин. Изогнувшись назад, он попытался понять — остались ли кинжалы, которые он всегда носил на кожаном ремне, под рубахой. Но нет. Ни по бокам, ни у поясницы их не было — осталось только крепление, затянутое на талии. Про сапоги и говорить нечего — там тоже было пусто.

— Паршиво. Ханс прекрасно знает мои привычки по ношению оружия…- вздохнув, он убрал с лица волосы и Адриан увидел царапину на щеке, — Клинки жалко. Я с ними уже десять лет сражаюсь.- Как-то меланхолично произнес охотник. Вампир не слушал Иного. Он смотрел на рану на щеке и благодарил тьму, что корочка на ней запеклась, и запах почти не чувствуется еще и из-за печати.

Сидеть на месте не позволяло желание выбраться. Для начала, следовало освободить руки. Поднявшись на ноги, беловолосый прошелся по периметру камеры, шерудя ногами по углам, надеясь найти хоть что-то, способное перетереть веревки. Тщетно.

„Так. Дверь закрыта снаружи, через окно тем более не выбраться, люков тут и подавно нет. Можно попробовать напасть на того, кто придет за нами…“, — как по команде, в коридоре раздались шаги. Открылась дверь коридора, ведущего к камерам пленников. Вошли двое. Тот самый мужчина с бандитской рожей и вампир. При виде человека, Адриан скривился — он любил эстетику во всем.

— Что, очнулась, Белоснежка? — Издевательски хмыкнул первый. Прозвище из детства Иной стоически сдержал, лишь раздраженно дернув краем губ. Эту кличку ему дали старшие, когда мальчишке было лет пять. Причины просты — всегда длинные белые волосы, тихий голос, да покладистый характер. Ну и на девочку он тогда уж очень сильно был похож.

— Зависть — плохое качество, Стэн. — фыркнул сероглазый, сохраняя спокойное выражение лица.

— Зря тявкаешь, щенок. — осклабился мужчина, входя в камеру. За ним вошел и вампир. Почему зависть? Трэину было около пятнадцати, когда Стэн появился в ордене. Разбойник с большой дороги, убийца и насильник, с явной склонностью к садизму. Непонятно почему, но ему предложили выбор — плаха или служба в ордене. Тот выбрал последний вариант. Вот только учителем боя ему поставили молодого юнца, на десять лет младше. Бывший бандит (хотя на счет „бывшего“ сероглазый всегда сомневался), так и не смог ни разу победить своего учителя в бою.

„Боишься его, — подумал Адриан, внимательно следя за действием в соседней камере, — Жалкий человек… Ты смел лишь потому, что тебя прикрывает более сильный, чем ты — это вызывает лишь жалость“.

— А одному слабо было прийти, без шавки? — подначил его Трэин, за что получил смачный удар в челюсть. Из разбитой губы закапала кровь, а засохшая корка раны на щеке надорвалась.

Адриан легко улыбнулся тому, как похожи оказались их мысли. Но через секунду улыбка исчезла с его лица. Человек, которого Трэин назвал Стэном, резко замахнувшись, впечатал кулак охотнику в челюсть. Из разбитой губы потекла кровь, и ее запах уже не был скрыт, распространяясь тонким ароматом до камеры вампира. Адриан чувствовал, что так же как и в тот раз у него непроизвольно удлиняются клыки и глаза наливаются красным. Он впился отросшими когтями себе в ладони, заставляя себя сидеть на месте, а не дернуться к решетке.

— Пошел ты. — мужчина дернул пленника за шиворот, собираясь протащить так к выходу, но охотник, раздраженно дернувшись, вырвался и поднялся на ноги.

Ногти еще сильнее впились в ладони, отчего закапала кровь, привлекая внимание вампира (кровь перворожденного остается для вампиров низких классов одной из самых желанных), что пришел со Стэном.

— Сам пойду. — Первым вышел вампир, молча наблюдавший эту сцену. Позади беловолосого шел Стэн. Он боялся подставлять спину сильному противнику, пусть и была у него поддержка в лице напарника. Выйдя из камерного коридора, конвой оказался в другом. Иной надеялся хоть как-то запомнить план коридоров, но они тут же зашли в одну из дверей.

Когда сокамерника вывели, Адриан зло ударил кулаком по полу.

„Ненавижу бездействовать. Если бы силы полностью восстановились, достаточно было бы просто уничтожить круг. А так… Я беспомощен, пока кто-то не войдет в зону покрытия круга. Даже птенцов не вызовешь…“, — Адриан встал и стал ходить по камере, словно загнанный лев, яростно пытаясь найти хоть какую-то лазейку в печати, но все было тщетно. Однако, его уединение оказалось недолгим. В камеру снова вошли.