Трудная проблема сознания - Васильев Вадим Валерьевич - Страница 69

Впрочем, не будем увлекаться разбором возможных возражений и вернемся лучше к тем результатам, которые мы получили. Главный результат: есть все основания считать, что наши приватные квалитативные состояния оказывают реальное влияние на наше поведение. И это реальное влияние не связано с тем, что данные состояния просто тождественны физическим процессам в мозге и оказывают воздействие именно в силу такого тождества. Мы выяснили, что они не только не тождественны таким состояниям, но и не находятся к ним в отношении супервентности, т. е. не являются чем‑то таким, что однозначно соответствует определенным состояниям мозга.

Если этот вывод верен, то он сразу заставляет пересмотреть ряд распространенных представлений о связи мозга и сознания. В частности, данный вывод ставит под сомнение возможность отыскания фиксированных нейронных коррелятов сознательных состояний, особенно если мы говорим не о психических модусах, а об их интенциональных содержаниях, и прежде всего о ментальных образах. Мы также получаем ключ к решению некоторых головоломок, связанных с личным тождеством. К примеру, в книге «Глаз разума», опубликованной в 1981 г. под редакцией Деннета и Хофштадтера, Деннет задается вопросом о том, можно ли утверждать, что в случае копирования молекулярной структуры какого‑то человека и воссоздания ее в другом месте (при уничтожении оригинала) будет воссоздан тот же самый — или всего лишь такой же — человек. При этом Деннет исходит из того, что физическое воспроизведение в любом случае воспроизведет и внутренний мир. Однако мы видели, что это не так. Таким образом, этот мысленный эксперимент беспредметен. Даже если разобрать кого‑то на молекулы и через мгновение вновь собрать его из них же, мы не сможем вернуть его уникальное Я.

И в этой связи, т. е. в связи с рассуждениями об уникальном квалитативном субъекте, нельзя не отметить, что полученные выводы открывают перспективы в решении «трудной проблемы сознания». Читатели уже, возможно, забыли, что книга посвящена именно этому, — но теперь у нас есть повод вернуться к главной теме, и вернуться если не победителями, то по крайней мере с шансами на успех.

«Трудная проблема», напомню, состоит в том, чтобы объяснить, почему функционирование мозга не происходит «в темноте», почему оно вообще сопровождается сознанием, квалиа. Предварительный ответ может состоять в том, что оно сопровождается сознанием просто потому, что без продуцирования сознательных состояний мозг не может функционировать так, как он функционирует, т. е. не может генерировать то поведение, которое он генерирует, так как сознательные состояния участвуют в генерации этого поведения.

Но тут мы сразу сталкиваемся с новой сложностью. Почему мозг не может обходиться собственными, физическими силами? Зачем ему нужно сначала порождать квалиа? И кажется, что этот новый вопрос возвращает нас к старой проблеме. И все же это не так. Можем ли мы быть уверены, что мозг в состоянии обходиться собственными силами? Если да, если сугубо физическая система может имитировать человекоподобное поведение, то, в частности, эта задача может быть под силу роботам с надлежащим ИИ. Некоторые авторы, пишущие на эти темы, и прежде всего Сёрл, а в каком‑то плане и Чалмерс, уверены, что поведение, подобное человеческому, и правда можно сгенерировать чисто механическими устройствами.

Но так ли это? Нельзя ли попробовать доказать, что никакая чисто физическая машинерия не в состоянии продублировать человеческое поведение, пройти так называемый «расширенный», или «тотальный», тест Тьюринга? Представим, что мы создаем робота — зомби, который должен будет успешно проходить такой тест, т, е. робота, поведенчески неотличимого от обычного человека. Посмотрим, как он будет работать. Спросим его, к примеру, нравится ли ему вкус минеральной воды. Удовольствие, получаемое от минеральной воды, — это квалитативное состояние. Робот лишен таких состояний. Поэтому он должен эмулировать свое удовольствие, а также и другие квалиа — иначе он не пройдет указанный тест. Для возможности такой эмуляции необходимо допустить, что каждое квалитативное состояние заменено у него каким‑то физическим состоянием и эти состояния могут фиксироваться в его вербальных отчетах. Итак, если роботы — зомби в указанном смысле возможны, то все квалиа можно заменить физическими аналогами, играющими равнозначные функциональные роли. Вопрос в том, можно ли найти точные физические субституты квалитативных состояний?

Базовые квалитативные ментальные состояния интенцио — нальны, и их функционирование зависит от того, каким содержанием, контентом они наполнены. Контент подобных состояний не что иное, как ментальные образы, переносимые в настоящее из прошлого опыта, из памяти. Таким образом, робот, эмулирующий человеческое поведение, должен быть наделен физическими компонентами, позволяющими ему реагировать на наличную ситуацию сообразно его индивидуальной истории. Кажется, что конструирование такого робота не является невозможным. Но есть одна деталь, которая уже не раз отмечалась в этой главе. Все мы признаем, что локальные события — простые или комплексные — могут причиняться разными каузальными рядами. Я не вижу оснований не распространять этот вывод на нашего гипотетического робота. Такой робот мог прийти к своему нынешнему состоянию (которое можно описать как некое комплексное событие) разными путями. Но, независимо от того, как он пришел к нему, он, будучи чисто механической конструкцией, должен в этом состоянии одинаково реагировать на свое окружение.

Итак, для поведения нашего робота — зомби значима не его индивидуальная история, а исключительно его наличное состояние. Конечно, это наличное состояние отражает события, происходившие с ним в прошлом. Но оно с тем же успехом могло бы отражать и совершенно другие прошлые события. Напротив, человеческая память — по крайней мере эпизодическая память, задействованная в рациональном поведении — имеет индивидуализированный характер.

Индивидуальное прошлое не растворяется в нейтральных нейронных кодах, а продолжает существовать на уровне ментальных образов. И именно в таком качестве оно — это прошлое — оказывает влияние на наше поведение. Поскольку эта особенность, как мы видим, не может быть репродуцирована на механическом уровне, проект создания зомбиподоб- ных роботов, похоже, не имеет перспектив.

Итак, если мои рассуждения верны, то ни какой‑либо робот — зомби, ни мозг, лишенный квалитативных ментальных состояний, в принципе не в силах генерировать поведение, характерное для человека. И вот теперь мы серьезно продвинулись на пути решения «трудной проблемы», так как мы близки к выводу, что человеческий мозг, продуцирующий поведение, позволяющее самому человеку проходить тест Тьюринга, с необходимостью порождает сознание.

Впрочем, впереди еще много завалов. И первый из них возвращает нас к проблеме каузальной замкнутости физического, принцип которой, как кажется, нарушает сформулированная позиция. В самом деле, если сознание реально влияет на поведение, то оно реально влияет и на функционирование мозга. Иными словами, мозг как локальная физическая система оказывается недоопределен своим наличным состоянием: для того чтобы понять, в каком направлении оно будет изменяться, надо принимать во внимание и приватные состояния, имеющиеся у меня в данный момент времени. Поэтому физические события, характеризующие состояние моего мозга в последующий момент времени, частично детерминируются нефизическими, квалитативными причинами, что, собственно, и означает отрицание принципа каузальной замкнутости физического.

Все это могло бы показаться не таким уж страшным, особенно если учесть, что некоторые интерпретации квантовой механики, рисующей нам картину мира на самом фундаментальном уровне, по крайней мере допускают участие сознания в детерминации физических процессов. Но дело в том, что принцип каузальной замкнутости физического отчасти генерируется базовым убеждением в тождестве прошлого и будущего — и так просто от него не избавиться, во всяком случае когда мы начинаем рассуждать о других людях и о других сознаниях, пытаясь определить каузальную роль последних.