Бункер. Смена - Хауи Хью - Страница 8

— До последней мерзкой капли.

Мерриман расстегнул лямки комбинезона и спустил его до пояса. Усевшись, он протянул руку ладонью вверх. Трой заметил, какая у него бледная кожа и как возле локтя переплетаются синие ниточки вен. Когда в руку вошла игла, он отвернулся.

— Я сейчас повторяю то, что уже написал, — сказал ему Мерриман, — но обязательно поговорите с Виктором из офиса психологов. Он расположен как раз напротив вашего. В нескольких бункерах происходит нечто странное. Выясните все и сообщите об этом следующему парню.

Трой кивнул.

— Нам надо отвести вас в камеру, — сказал врач.

Молодой помощник уже стоял рядом, с бумажным халатом в руках. Вся процедура выглядела очень знакомой. Врач посмотрел на Троя так, словно тот был пятном, которое необходимо оттереть.

Трой вышел в коридор и взглянул в его дальний конец, где находились камеры глубокой заморозки. Там лежали женщины и дети, а также те из мужчин, кто не смог доработать до конца смены.

— Не возражаете, если я?..

Его тянуло в ту сторону. Мерриман и врач нахмурились.

— Это не очень хорошая идея… — начал врач.

— Я бы не стал, — поддержал его Мерриман. — Я пару раз ходил туда в первые недели. Это была ошибка. Не повторяйте ее.

Трой все еще смотрел в сторону камер глубокой заморозки. Впрочем, он не смог бы сказать точно, что там найдет.

— Главное — переживите следующие полгода, — посоветовал Мерриман. — Они пройдут быстро. Здесь все проходит быстро.

Трой кивнул. Врач взглядом показал, что ему пора уходить. Мерриман тем временем снимал ботинки. Трой отвернулся, в последний раз посмотрел на массивную дверь в конце коридора и направился к лифтам.

Он надеялся, что Мерриман окажется прав. Нажав кнопку вызова экспресса, он попытался вообразить, как с такой же скоростью промелькнет и его смена. А потом следующая. И следующая. Пока это безумие продолжается, нет смысла гадать, чем все закончится.

2049 год

Вашингтон, округ Колумбия

Время проносилось мимо Дональда Кини. Подошел к концу еще один день, еще одна неделя, но он все равно что-то не успевал. Казалось, солнце только начало клониться к вечеру, когда он оторвал взгляд от стола, — и вдруг уже двенадцатый час!

Элен! Встрепенувшись, он схватился за телефон. Он же обещал жене, что всегда будет звонить до десяти. От сознания вины шею залило жаром. Дональд представил, как она сидит, глядя на телефон, и ждет его звонка.

Элен взяла трубку еще до того, как отзвучал первый гудок.

— Ну наконец-то, — негромко произнесла она сонным голосом. Облегчения в нем слышалось больше, чем недовольства.

— Дорогая, извини. Господи, я такой растяпа! Совсем забыл о времени.

— Не переживай, милый. — Она зевнула, и Дональд подавил заразительное желание поступить так же. — Написал сегодня какой-нибудь хороший закон?

Дональд рассмеялся и потер лицо.

— Вообще-то мне этого делать не дают. Пока не дают. Я почти все время занят тем небольшим проектом для сенатора…

Он оборвал себя на полуслове. Все неделю он в смятении думал, как лучше всего ей об этом рассказать и какие подробности стоит сохранить в секрете. Дональд взглянул на второй монитор. Странным образом аромат духов Анны все еще ощущался здесь, а ведь прошла неделя.

— Да? — Голос Элен оживился.

Дональд ясно представил эту картину: Элен в ночной рубашке, его сторона кровати все еще безупречно заправлена, на тумбочке стоит стакан с водой. Он отчаянно тосковал по жене. А чувство вины, несмотря на всю его невиновность, заставляло тосковать еще больше.

— И что же он тебе поручил? Надеюсь, все легально?

— Что? Конечно легально. Это… один архитектурный проект. — Дональд подался вперед и взял стакан, где оставалось еще на палец золотистого шотландского виски. — Если честно, я уже забыл, как мне нравилась такая работа. Я мог бы стать хорошим архитектором, если бы продолжил учебу. — Он глотнул обжигающей жидкости и взглянул на мониторы. Оба погасли — включились заставки. Дональду не терпелось вернуться к работе. Когда он погружался в чертежи, все прочее забывалось и исчезало.

— Милый, по-моему, налогоплательщики послали тебя в Вашингтон не для того, чтобы ты проектировал новый туалет для офиса сенатора.

Дональд улыбнулся и допил виски. Он почти увидел, как на другом конце линии улыбается жена. Поставив стакан, Дональд водрузил на стол ноги.

— Ничего подобного, — возразил он. — Я работаю над планами комплекса, который будет строиться возле Атланты. Причем над очень небольшой частью проекта. Но если я не сделаю все тщательно, весь проект может развалиться.

Дональд покосился на папку, лежащую на столе. Жена сонно рассмеялась.

— Да с чего вдруг тебе вообще это поручили? Если все настолько важно, то почему не наняли какого-нибудь специалиста?

Дональд рассмеялся, хотя и был согласен с женой. Он невольно ощущал себя жертвой вашингтонского обычая давать работу людям, ничего в ней не смыслящим. Например, назначать послами тех, кто сделал большой вклад в избирательную кампанию.

— Так ведь я в этом деле очень хорошо разбираюсь, — ответил Дональд. — Я даже начинаю думать, что архитектор из меня получился бы лучший, чем конгрессмен.

— Я тоже не сомневаюсь, что ты прекрасный архитектор. — Жена снова зевнула. — Но для такой работы вовсе не обязательно было ехать в Вашингтон. Ты мог бы засиживаться допоздна и здесь.

— Да, я понимаю.

Дональд вспомнил их споры о том, выдвигать ли ему свою кандидатуру в Конгресс и стоит ли избрание того, чтобы жить порознь. А теперь он проводит время вдалеке от дома, занимаясь именно тем, что он по их с женой обоюдному согласию забросил, чтобы оказаться в Вашингтоне.

— Думаю, такое задание — нечто вроде проверки, которую устраивают новичкам в первый год, — сказал он. — Считай, это чем-то наподобие стажировки. Дальше будет лучше. И, кстати, по-моему, то, что сенатор захотел подключить меня к этому проекту, — хороший знак. Для него тот комплекс в Атланте — что-то вроде семейного проекта, только для своих. И он обратил внимание на некоторые мои работы в…

— Семейный проект?

— Ну, не в буквальном смысле слова, скорее…

Он совсем не так хотел рассказать ей об этом. Начало вышло плохим. И поделом — нечего было оттягивать этот разговор до момента, когда он устал и подвыпил.

— Так ты именно поэтому работаешь допоздна? И звонишь мне после десяти?

— Милая, я забыл о времени. Сидел за компьютером. — Он взглянул на стакан. Там еще оставалось чуть-чуть виски — тончайшая золотистая пленочка на дне, осевшая после того, как он сделал последний глоток. — Но есть и хорошая новость. Из-за этого проекта я смогу чаще бывать дома. Я уверен, что мне придется ездить на стройку, проверять работу, встречаться с прорабами…

— Да, это будет здорово. Собака по тебе скучает.

Дональд улыбнулся:

— Надеюсь, не только она.

— Ты же знаешь, что я тоже скучаю.

— Хорошо. — Он вылил в рот последние капли виски и проглотил. — Послушай, я знаю, как ты к этому отнесешься, и клянусь, что я тут совершенно ни при чем, но над этим проектом вместе со мной работает дочь сенатора. И Мик Уэбб. Помнишь его?

Холодное молчание. Потом:

— Я помню дочь сенатора.

Дональд кашлянул.

— Да, так вот, Мик занят организаторской работой, земельными участками, общается с подрядчиками. В конце концов, это же практически его округ. И ты знаешь, что ни он, ни я не были бы там, где мы сейчас, если бы сенатор нас не поддержал…

— Я помню другое: вы с ней когда-то встречались. И она флиртовала с тобой, даже когда мы уже были вместе.

— Ты серьезно? — Дональд рассмеялся. — Анна Турман? Да брось, милая, это было давным-давно…

— Во всяком случае, я думала, что ты будешь приезжать домой чаще. На выходные. — Он услышал, как жена вздохнула. — Ладно, уже поздно. Почему бы нам не отправиться спать? Об этом мы можем поговорить и завтра.