Осознание (СИ) - "thelordofthedark" - Страница 179

- Давайте сыграем, – предложила Виола, – Раз уж все равно я вас тут спаиваю, то тогда по моим правилам будем, – увидев, что оба пионера заинтересовались таким предложением, объяснила, – в «правда-ложь» сыграем. Правила знаете? Нет? Хорошо, суть в чем… Я говорю о себе что-то, если правда, то пью, если не было такого, то рюмку оставляю полной. И вы точно так же, если у вас было такое, то пьете, если не было, тоже пропускаете, – и даже подмигнула Эдварду, – Можно довольно неплохо узнать друг друга. Согласны?

Он не сразу ответил, задумавшись, что Виола может из него таким образом выпытать, но с другой стороны, не мог не оценить ум этой женщины, обустроивший допрос подобным способом, ведь в любом другом бы случае он бы отказался. Алиса решила все и за него тоже.

- Конечно, мы будем, это даже интересно! – рыжая девушка первая подняла рюмку и довольным тоном провозгласила, – Каждое лето я еду в пионерский лагерь! – залпом опустошив свою рюмку, снова закашлялась. Эдвард, смеясь, похлопал ее по спине, оставив свою рюмку нетронутой, а вот Виола, улыбаясь, тоже выпила.

- Хорошо, я следующая тогда, – заявила медсестра и, посмотрев на Эдварда, добавила, – Я была за границей, – и еще одна рюмка была опустошена. Алиса свою, естественно, оставила нетронутой, а вот Эдвард, поколебавшись, тоже выпил. Можно ведь параллельное измерение считать заграницей? В этот момент ему казалось, что можно. Правда, следом была уже его очередь.

- Я… – задумавшись на секунду, с улыбкой произнес, – был при королевском дворе, – и в гордом одиночестве опрокинул рюмку в себя, сразу же добавив в ответ на удивленные взгляды, – правда, не у местных королей.

Дальше было еще несколько незначительных выражений о прошлом каждого из них, и бутылка была уже опустошена наполовину, когда Виола, убедившись, что атмосфера полностью разрядилась, сообщила:

- Я убивала людей, – и, вдохнув, опустошила рюмку. Алиса, не удержав челюсть, оставила свою нетронутой, а вот Эдвард моментально насторожился, сообразив, что игра наконец-то вышла из состояния обычного веселья, но, уловив внимательный взгляд Виолы, тоже выпил свою порцию. Медсестра только кивнула, заново наполняя рюмки, – Кажется, теперь мы узнали друг друга немножко лучше.

- Верно, – с нетвердым голосом кивнула Алиса, по которой алкоголь ударил сильнее всего, и девушка уже не без труда контролировала собственные действия.

- Хорошо, – кивнул Эдвард и поднял свою рюмку, – Я работал со службами государственной безопасности, – опустошив свою, внимательно посмотрел на Виолу. Медсестра, оценив его ответный ход, кивнула и выпила свою рюмку, сразу же разливая по новой. Алиса, кажется, даже начала трезветь от таких воспоминаний, но на общем потоке откровений вставила и свое.

- Я никогда не знала своих настоящих родителей, – сказала с горечью в голосе и залпом выпила рюмку. Виола оставила свою нетронутой, а вот Эдвард заколебался.

- Я не помню свою мать, а в отце видел лишь старшего офицера, – объяснил свое решение и тоже опустошил рюмку.

- Я никогда не командовала войсками, – улыбнулась Виола и снова опустошила рюмку. Алиса сразу за ней, а вот Эдвард тяжело вздохнув, оставил свою рюмку снова нетронутой. Медсестра понимающе кивнула, ожидая чего-то подобного, – итак, все постепенно становится на свои места… так, товарищ старший офицер?

- Господин… – протянул он в ответ, доливая в рюмку коньяк, – Господин старший офицер… можно еще господин барон… Но не товарищ, – повернулся он к Виоле, – такое обращение не поймут.

- Даже так, – Виола приподняла свою рюмку, – ваша очередь, господин старший офицер!

- Я… – на секунду задумавшись, грустно усмехнулся, – Я хоронил дорогих мне людей, – и, вздохнув, выпил рюмку. Алиса, уже выпившая даже больше, чем нужно для опьянения, всхлипнула и, пододвинув стул ближе, просто легла ему на плечо, а вот Виола, тоже задумавшись о чем-то своем, бросила на Эдвард понимающий взгляд и выпила содержимое своей рюмки.

- Алис, твоя очередь, – он погладил прикорнувшую девушку по волосам, но обнаружил, что она уже крепко спит. Улыбнувшись, поправил рыжую прядь волос на челке и посмотрел на медсестру, – Виола Церновна, я думаю, нам нужно закругляться.

- Да, конечно, – кивнула та в ответ, но все-таки задала вопрос, – Эд, а кого ты хоронил? Друга? Брата? Родителей?

- Всех, – честно ответил Эдвард, – Я всех близких людей похоронил. Такова плата за то, что сделал. Остался один, а подчиненных и вассалов сложно называть настоящими друзьями… У меня никого не было… пока сюда не попал…

- Тяжело тебе было, – медсестра, кажется, тоже выпила больше своей привычной нормы, и теперь ее тоже потянуло на откровения, – А я мужа похоронила. Сразу после его похорон и ушла со своей старой работы… Ты ведь угадал со службами… Внешняя разведка… Вместе с ним там работала. В Афгане, пока какой-то муслим не всадил ему пулю в сердце с ближайшей высоты. Я даже ничем не смогла ему помочь, умер прямо у меня на руках. Тогда и пообещала себе, что стану врачом, буду помогать тем, кому можно… с моими связями можно было устроиться и гораздо выше, но я этого не хотела. Понимаешь, Эд? Не этого хотела. А здесь словно на своем месте… ты и тут прав, пионеры, какие сюда приезжают, гораздо добрее и чище, чем большинство взрослых, каких я знала…

- Мою свадьбу расстреляли у алтаря, – ответил Эдвард, решив ответить на такие откровения, – Человек, который ненавидел меня, расстрелял из автомата то единственное, что было дорого мне в жизни. И я не успел ее защитить… Я даже не помню, как это было, мне какой-то секунды не хватило, чтобы закрыть ее своим телом… Правда, медики меня смогли спасти… а ее нет… – он вдруг понял, что крепко обнимает Алису, словно боясь, что и ее сейчас у него заберут, – Тогда я поклялся отомстить всем виновным…

- Отомстил? – грустно усмехнулась Виола, а когда Эдвард кивнул, задала второй вопрос, – Полегчало? – и теперь он уже отрицательно покачал головой. Медсестра подняла свою рюмку, – Давай не чокаясь. За тех, кого мы потеряли… – опустошив рюмки, Виола вдруг еще добавила, – Эд, мне как-то уже плевать, кто ты и откуда, но если ты ее, – с этими словами кивнула на Алису, – предашь, я сама из тебя все жилы вытяну. Ты же сам должен понимать, как это тяжело, когда вот уже нашел человека, которому можешь довериться, а потом вдруг снова неожиданно оказываешься один…

- Я скорее себе в голову выстрелю, – кивнул Эдвард, погладив Алису по волосам, – Виола Церновна…

- Просто Виола, – махнула медсестра рукой, – после сегодняшнего мы с тобой имеем полное право на «ты» общаться, брось свои придворные замашки…

- Хорошо, Виола, – кивнул Эдвард, осторожно поднимая так и не просыпавшуюся Алису на руки, от передвижений пошевелившуюся, и крепко вцепившись в его рукав рубашки, – Мы, наверное, пойдем. Вы против не будете?

- Моментом хочешь воспользоваться? – усмехнулась медсестра, от чего Эдвард моментально вспыхнул, уже готовый обрушиться на нее с праведными обвинениями, но только рукой отмахнулась, – да ладно, шучу я. Иди уже, и заодно посмотри, как там Лена… Я тоже сейчас уже пойду…

Эдвард, кивнув, вышел из комнатки, осторожно прижимая к себе свой ценный груз, и бросил взгляд в сторону кровати, где Лена сейчас лежала, отвернувшись к стене, и непонятно было, то ли спит, то ли бодрствует. Оставив включенный свет в медпункте на совести Виолы, вышел наружу, ногой захлопнув дверь.

Лагерь встретил его ночной темнотой и беззвездным небом, закрытым низко висящими облаками. Не было видно даже Луны, и только уличные фонари были единственным источником освещения, позволявшим хоть как-то ориентироваться на аллеях «Совенка», закрытых со всех сторон деревьями с пышными кронами, сейчас казавшими даже мрачными и пугающими.

До домика Алисы было не так уж и далеко, но Эдвард никуда не торопился, спокойно идя по аллеям со столь ценным грузом на руках. Спавшая девушка казалось совершенно беззащитной, но полностью ему доверившейся, сейчас крепко вцепившейся в его рукав как хоть во что-то в этом мире, от чего не ожидала подвоха. Хотя, сам Эдвард не мог не признать, что сам точно так же вцепился в этот лагерь, за неделю ставший для него чем-то родным и близким, гораздо более близкий сердцу, чем все то, что помнил из своего настоящего мира.