Осознание (СИ) - "thelordofthedark" - Страница 117

Осторожно, чтобы не разбудить вожатую, открыл замок, в звонкой тишине ночи скрипевший даже слишком громко, вышел за дверь и так же закрыл ее за собой. Сейчас снаружи гораздо легче дышать, чем внутри плотно закрытого со всех сторон домика, где собирался спертый воздух. Ночь приносила с собой и облегчение после дневной жары, но с первыми лучами солнца лагерь снова станет настоящей печкой, где даже местные будут прятаться в тени от жаркой погоды.

Эдвард отчетливо слышал даже звуки собственных шагов, идя по пустой аллее мимо пионерских домиков, где спали их обитатели, против воли представляя, что стоит ему только действительно захотеть, и утром здесь уже некому будет просыпаться, только могильная тишина будет висеть лагерем, полным трупов в бело-синей форме. Интересно, Пионер действительно устраивал что-то подобное? Перебить всех обитателей в поисках ответов на свои вопросы? Есть ли в этом какой-то смысл?

Эдвард вспомнил улыбающуюся Мику с ее огромными хвостами ультрамариновых волос, мило болтавшую по любому поводу и без повода. Задорную Ульянку, словно проглотившую реактивный двигатель и не способную остановиться. Скромницу Лену, пугающуюся любого лишнего вопроса, но что-то прячущую в глубине свой души. Добрую и отзывчивую Славю, готовую всегда прийти на помощь, но порой так остро нуждающаяся, чтобы ее саму кто-то поддержал. И, конечно же, Алису, порой похожую на ежика со своими неожиданными выпадами и резким поведением, но такую добрую и наивную, стоит только копнуть чуть глубже. Он не решился причинить им боль в свой первый день здесь, увидев в них то, что сам давно потерял, и, конечно же, не решится и теперь. И никому не позволит… Насколько же надо сойти с ума, чтобы поднять руку на эти проявления самых добрых и нежных чувств, из каких только формируется человеческая душа? Может быть, этот вопрос стоит тоже задать Пионеру?

Он вышел к зданию клубов, на котором сейчас висел все тот же ржавый замок, видимо, повешенный на ночь Шуриком, но, в здание всегда существует и множество других входов, за исключением тех, что видят простые обыватели. Свернув с тропинки, Эдвард неуверенно посмотрел на растущее недалеко от здания дерево с толстым стволом и множеством веток, растущих в разные стороны. Никогда прежде в своей жизни не лазил по подобным растениям, но, кажется, здесь и нет ничего особенно сложного, главное, правильно распределять вес и крепко держаться за ветви.

Это действительно не так сложно даже для начинающего древолаза, каким Эдвард и являлся. Подтянувшись, забрался на первую ветку, оттуда до второй рукой подать, дальше на третью. Ветки порой начинали гнуться под ногами, но вполне выдерживали его вес, пока влезал наверх, подбираясь к крыше здания клубов. Одна широкая ветка висела всего лишь в паре метрах над крышей, потребовался лишь короткий прыжок, и уже застучал сандалиями по старой и ржавой жести, нащупывая точки опоры на покатой поверхности. Расставив руки в стороны для сохранения баланса, быстро дошел до маленького треугольника чердачного окошка, выбив его парой ударов и следом скользнув внутрь.

На чердаке пыльно, грязно и все завешено паутиной. Паутину Эдвард не любил, как и тех, кто ее плетет, слишком много неприятных воспоминаний сохранилось об этих тварях, превращающих жертвы в гниющие коконы, а потом присасывающиеся к ним и вытягивающие гниль своими жвалами. Сгорбившись в три погибели в этом помещении, явно не предназначенном для человека, он с трудом нашел ведущую вниз дверцу и буквально провалился в здание клубов. Ни лестницы, ни чего-либо подобного, там просто не было, только проход в потолке размерами примерно метр на метр. Оказавшись в итоге в шаге от стола, где Шурик оставил несколько недоделанных плат для своего изобретения.

Единственным местом в лагере, где мог найти все ему сейчас необходимое, как раз и был клуб техников, со всем сопутствующим оборудованием, весьма немногочисленным, к сожалению, и имевшимися здесь расходными материалами. Найдя подходящий пакет, вышвырнув оттуда аккуратно сложенные вышивные платки, оставшиеся с прошлой смены, Эдвард разложил его на столе и начал складывать туда все, что могло пригодиться. Несколько связок медных проводов, больше половины всех имевшихся здесь запасов, металлические инструменты вроде клещей и отверток, какие тоже должны были понадобиться. Среди них самым важным оказался нож с широким лезвием, хотя не совсем понятно, для чего был здесь нужен, но, судя по внешнему виду, самоделка, хотя заточка Эдварда впечатлила, выполнена вполне уверенно, практически без брака. Вполне подходящей оказалась и старая сковорода со следами химических подпалин, скорее всего, использовавшаяся для каких-то экспериментов, но вполне подойдет и для кустарной плавки металла. Небольшая банка с магнием, медный купорос, марганцовка, в общем, все то, что могло пригодиться юным химикам для своих научных опытов, сейчас гораздо нужнее уже ему самому. И только собрав все необходимое и убедившись, что ничего не пропустил, Эдвард вышел из клуба тем же путем, каким и забрался внутрь. Снаружи было все еще темно, но уже чувствовалось приближение восхода, всего через пару или тройку часов местные обитатели начнут просыпаться, а значит, необходимо как можно дальше оказаться от лагеря к этому моменту.

Выбравшись за пределы территории «Совенка», Эдвард полной грудью вдохнул еще ночной воздух и широким шагом направился по протоптанным пионерами тропинкам в чащу леса. Идя по прямой, уже через час забрался так далеко, что оставленные человеком дорожки в чаще сходили на нет, постепенно превращаясь в покрытые высокой, до колен, травой, сейчас еще мокрой от ночного конденсата, но одуряюще пахнущей для непривычного к таким запахам человека. Сырая земля чавкала под ногами, пока Эдвард уверенно шел вперед, все больше и больше промокая, собирая на шортах и рубашке всю росу, которая только набиралась на высоких травяных стеблях, опутывающих ноги, цепляющихся за пояс и короткие штанины шорт. Над головой все тяжелее сходились ветви высоких деревьев, раскинувших свои широкие кроны, сходящиеся друг с другом так, что не было видно даже неба, и все меньше чувствовалось присутствие человека, ощущался только запах дерева, листьев и сырой земли, покрытой множеством слоев перегноя.

Еще примерно час прогулки по этому лесу потребовался Эдварду для того, что бы выйти на небольшую полянку, показавшейся ему вполне подходящим местом для предстоящего действа. Только несколько старых стволов деревьев, когда-то рухнувших и так и оставшихся лежать здесь, все остальное пространство занимала трава, тянущаяся к небу своими тонкими и гибкими стеблями и множеством цветов. Вполне подходящее место, так что оставил здесь пакет, а сам, вооружившись ножом, начал отмерять круг диаметром в двадцать шагов. Он должен получиться как можно более ровным, без каких-либо изгибов, поэтому пришлось его вести прямо по старым бревнам и кочкам, не нарушая целостности.

Дальше же, наверное, самый важный момент, поскольку здесь достаточно единственной ошибки, чтобы все усилия пошли прахом. Защитные руны по периметру должны располагаться в строгом порядке и быть четко обозначены, лишней или пропущенной линии будет достаточно, чтобы все начать сначала. Активировав свою встроенную гарнитуру, Эдвард запустил режим проекции, проецируя каждую руну на землю прежде, чем начинает ее размечать ножом. Конечно, такие техники были давно запрещенными, и в цивилизованном обществе за их проведение даже смертная казнь казалась не таким уж и серьезным наказанием, но он имел доступ и не к такой информации, поскольку для достижения своих целей порой приходилось идти далеко не общепринятыми путями. Когда-то именно за такие опыты и эксперименты и был уничтожен конклав Белой Башни, но это вовсе не значит, что все их знания были уничтожены вместе с ними. Часть досталась Эдварду, внимательно ознакомившимся со всем их содержимым. Несколько раз это уже спасало ему жизнь, и не грех снова ими воспользоваться.

Руны ложились на землю одна за другой, сплетаясь в три защитных кольца по общему кругу, но занятие это было весьма утомительным и продолжительным. Забыв обо всем на свете, он ножом продолжал резать землю, боясь только того, что где-нибудь ошибется и тогда придется искать уже другое место для повторения ритуала. Закончил этот нелегкий труд уже когда солнце стояло довольно высоко в небе, раскрасив его в привычные голубые тона, только местами разряженные белыми облаками, совершенно обессиленный и вспотевший, но полностью расчистивший на полянке круг шириной в ладонь и диаметром в нужные двадцать шагов. Все легко правильно и все точно сошлось, но сейчас это всего лишь рисунки на сырой земле и пора приступать ко второму этапу.