Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 92

- Вы, похоже, путаете меня с сестрой, Сармагат, – запальчиво процедил он, – я никогда вас не боялся. И уж точно не хмелею с одного кубка. Я, шутя, пятерых укладывал под стол, когда мне не было и двадцати.

Извольте, «друг мой». Вам угоден был пьяный солдафон, не следящий за языком и почувствовавший себя хозяином положения. Начинайте, я жду…

Сармагат же усмехнулся, и вертикальная черточка меж бровей вдруг разгладилась: похоже, он услышал, что хотел.

- Тем лучше, Йолаф. А теперь садитесь поудобней, налейте себе еще и послушайте одну историю. Она весьма занимательна, – орк наполнил себе другой кубок и задумчиво погладил пальцами грубую резьбу на краях.

- Однажды некий строптивый рыцарь попал в затруднительное положение. Покинув родной гарнизон с целой армией прекрасно обученных и дисциплинированных воинов, он освободился от власти не слишком дельного правителя, но угодил в другую кабалу. Лучше всего прочего в своей жизни умея воевать, он был лишен этой возможности. Ибо, подними он оружие и прими сторону одного из противников, сошедшихся перед ним на арене, он поставил бы под удар свое отечество – что поистине ужасно, и своих близких – что не менее прискорбно. Однако вскоре рыцарь начал нарушать данный своему поработителю обет. Отчего он это делал? Как вы думаете, Йолаф? Он был глуп? Поверьте, вовсе нет. Он был бессердечен? И здесь вы ошибетесь, его сердце было молодо, горячо и полно преданности. Так что же, может статься, он не любил свою родину? Свою сестру? Свою невесту? Нет и нет… Вы удивлены, не правда ли? Так представьте, как удивлен был его враг, навязавший ему этот обет. И враг этот принялся раздумывать, что за блажь владеет рыцарем? И вскоре враг заметил любопытную закономерность…

Сармагат встал и откинул за спину косматую копну волос. Отсалютовал замершему в кресле Йолафу кубком, отхлебнул и неторопливо зашагал по комнате перед пылающим очагом.

- Впервые рыцарь и его войско вмешались в бой у некоего Скального форта. Но оставим это. На форт напали страшные существа, о злобности и свирепости которых рыцарь знал не понаслышке и конечно, хотел защитить земляков. Это не в счет, поскольку может быть приравнено к нападению хищных зверей. Но следующий раз – совсем иное дело. Рыцарь вступил в схватку один, стремясь защитить того, кого его враг приговорил к смерти. Это был акт открытого неповиновения. Но рыцарь пошел на него решительно и отважно. Почему? Да потому что его враг не должен был об этом узнать, ведь в том бою все его сторонники были перебиты. А сам рыцарь не имел никаких возможностей узнать об опасности, что грозила тому, кому на помощь он так опрометчиво пришел. Внимание, первый вопрос. Откуда рыцарь узнал об этом? Но его враг снова смолчал… За рыцаря похлопотал весьма дорогой ему человек…

После сей истории некоторое время рыцарь послушно скрывался от глаз соплеменников, но потом начались атаки на некие фортеции, числом всего пять. И тут рыцарь снова повел себя загадочно. Во всех пяти фортах были его земляки. Но, хотя атакованы были все пять, рыцарь вмешался только единожды. Что же, этот единственный форт подвергся самой мощной атаке? Или в других сидели какие-то менее существенные из его соотечественников? Нет…

Сармагат остановился перед креслом Йолафа и назидательно поднял когтистый палец:

- Он знал… Он знал то, чего знать был никак… ну никак не должен. Он знал, что защитникам четырех фортов не угрожает настоящая опасность. Что форты будет взяты, а гарнизонам дадут уйти. Он знал также, что пятый форт атакует отряд под командованием недалекого и кровожадного командира. Что тот придумал план, столь же идиотский, как он сам. Он подкупил гнусного пса из крестьян, и тот согласился устроить в форте пожар, чтоб гарнизон был вынужден покинуть крепость. Предателю было щедро заплачено, а вдобавок обещана жизнь. А потому защитники форта были обречены на истребление. Мерзавец-командир жаждал полной победы. И рыцарь поднял своих сторонников и защитил земляков. Враг его и тут смолчал, ибо не хотел гибели гарнизона, рыцарь невольно поспособствовал его интересам. Но потом настал новый день, когда рыцарь в ужасную погоду поспешил на помощь неким дезертирам, которые были ему не родней и не друзьями. Да и знать ему об их злоключениях было неоткуда. Итак, второй и главный вопрос… Откуда рыцарь всегда и все знает?

Сармагат отставил кубок и склонился к Йолафу, опираясь руками о подлокотники кресла:

- Друг мой… У вас есть шпион в моем стане. Ах, как нехорошо… Как подло, как низко… И как умно! Итак, Йолаф. Кто ваш соглядатай?

Ренегат молчал, прямо глядя в глаза орка. Потом поднял кубок:

- Ваше здоровье, Сармагат. Мне понравилась ваша байка. И в благодарность я расскажу вам свою. Рыцарь этот мне знаком, как знаком и его враг. Этот враг вездесущ. Он заранее знал, что двадцать ни в чем не виноватых солдат рыцаря заболеют страшной хворью. Или же он сам порадел о том, чтобы они заразились… Как это гнусно, правда? Он знает все обо всех планах, что строит рыцарь. Иначе как он мог узнать так скоро о том, что рыцарь побывал на реке… а так же куда он был ранен и как именно исцелен? Там не было ваших соратников. Подкуп прекрасно чует орков, как и вашего верного волкодава Таргиса. Он предупредил бы меня, ветер был в сторону реки. Друг мой… У вас есть шпион в моем стане. Или же рыцарь снова дерзит во хмелю, и сейчас будут званы учителя этикета в кованых сапогах?

Сармагат несколько секунд смотрел Йолафу в глаза, но потом выпрямился и усмехнулся:

- Хороший ход. И все же, Йолаф, главное вы упустили. Вы в моих руках. И сейчас неважно, сколько моих шпионов гнездится вокруг вас. Сейчас важнее, кто именно наушничает вам… Не скрою, поначалу я грешил на то, что это Тугхаш со своей юношеской непоследовательностью и жаждой справедливости. Но уже после истории у хижины Эрвига я отбросил эту мысль. Я обсуждал судьбу принца Леголаса только с… непосредственными участниками предполагаемых событий. Так кто же, Йолаф, кто? Ваша сестрица умна и отважна, но она редко видится с вами. Она занята своей трудной ролью в Тон-Гарте. Она не могла знать и половины моих замыслов. Таргис? Вздор. Он предан мне больше, чем даже Тугхаш. Потому что у него нет других привязанностей, его родные никак не заинтересованы в происходящем. И все же, кто-то есть…

Йолаф устало прикрыл глаза:

- Как это вы говорите, Сармагат? А, вот… Будьте реалистом. Я в ваших руках. Мои близкие – тоже. Вы уже полгода с наслаждением дергаете меня за нитки. Неужели вы думаете, что я не только ваша марионетка, но еще и комнатный говорящий скворец? Ищите сами, Сармагат. А сейчас валяйте, зовите ваших умельцев. Я готов.

С этими словами, Йолаф хладнокровно опрокинул в глотку недопитый самогон и откинулся в кресле.

Орк оценивающе посмотрел в изуродованное следами побоев лицо.

- Ну что ж, рыцарь. Я уважаю ваш выбор. Право на молчание – священно. Но…хм, – Сармагат дернул уголком губ, – будьте реалистом. Вы стали худо управляемы, Йолаф. А значит, опасны. Я слишком близок к финалу своей затеи. И я не могу позволить вам все испортить. Простите, друг мой…

С этими словами Сармагат громко хлопнул в ладоши, и в зал вошли трое орков.

«Как глупо все повторяется» – мелькнула у Йолафа бесполезная мысль, когда его грубо вздернули из кресла, заламывая за спину руки…

Отчаянно клонило в сон. Эру, все эти холодные и сумрачные дни он держал себя в руках, не давая усталости застать его врасплох, а сегодня кавальеры дозорной башни тускло золотились на солнце, камзол разогрелся на плечах, и голова сама норовила опуститься на скрещенные руки. Сарн раздраженно встряхнулся, как попавший под дождь кот, и выпрямился, отходя от поеденных временем и ветрами зубцов. Как он устал от этого всего… От снега, сосен, людей. От этих нескончаемых хлопот и непреходящей тревоги за Леголаса. Как просто все было в Лихолесье… Как легко и весело они шли сюда, предвкушая несколько лихих, кровавых боев и триумфальное возвращение с победой. Сейчас же эльфу казалось, что его отделяют от дома тысячи лиг непреодолимых препятствий и многие многие годы ожидания. Моргот бы подрал все… Сейчас ему просто хотелось спать.